Герои меча и багов (СИ) - Георгиевич Ярослав. Страница 31

После этого рот Петра наконец заткнули, а руки скрутили за спиной. Толпа вокруг восторженно закричала — справедливость восторжествовала, зло повержено!

Знамя упало на землю, и кто-то из стражников наступил на него. Пётр зажмурился — ему не безосновательно казалось, что созданная им конструкция очень хрупка, и сейчас сломается. Но нет, артефакт оказался куда крепче, чем можно было ожидать. А того, что произошло в следующее мгновение, не ожидал даже Пётр, чего уж говорить об остальных

Из знамени метнулась полупрозрачная тень и впилась в ногу стражника, начав окрашиваться в багровый цвет. Мужик тут же отпустил Петра и истошно закричал. Схватившись за свою конечность, он упал и откатился в сторону.

Все вокруг тут же всполошились, а на Петра навалилось какое-то уже совсем неприличное количество людей. Его зажали так, что он не мог даже двинуться, а в рот затолкали кляп. Дальше влиять на происходящее Пётр не мог, и ему оставалось только молча наблюдать и надеяться, что сделанного ранее будет достаточно.

Зычный голос чернобородого перекрыл взволнованный гомон, заставив некоторых вздрогнуть и взбледнуть с лица.

— Почему не обыскали перед тем, как сажать в яму? Совсем мышей не ловите? Самих за решётку посадить? Сиятельный! Не ожидал такой халатности! Уж не от тебя точно! Неужели вы везли тролля, который опасен сам по себе, ещё и с неизвестным артефактом?

— Никак нет, ваша светлость! Мы отобрали у него всё, что нашли! У него и была-то только сумка, с этим… Которое мы показывали.

— О, да, ребята оценили. Пошли девку искать, которая согласится на себя такое напялить. Пока не нашли.

— Как — пошли искать? Это же нечистый артефакт! От нечистого тролля нам достался! Его надо убрать, или уничтожить, абы не было чего…

— Не учи. Сами учёные. Разберёмся. И не переводи тему! Что с троллем-то? Откуда он эту тряпку с черепом вдруг достал, если говорите, что у него ничего такого не было? Проглотил, потом из задницы вытащил? Она у тролля большая, конечно, но не настолько же! Или, скажете, в яме нашёл? И в яме у нас теперь артефакты тёмные сами собой заводиться стали? А? Молчите? Эй, Хриплый, подай-ка эту штуковину сюда! Посмотрю хоть, что эти растяпы прошляпили… Да не бойся, не бойся ты! Если что — пенсию твоим будем платить, ха-ха…

Названный Хриплым осторожно, буквально на цыпочках, подошёл к Знамени. Медленно присел рядом на корточки, протянул руку, легонько коснулся ею таинственного предмета — и тут же отдёрнул. После нескольких таких попыток, осмелев наконец, взялся за костяное древко двумя пальцами и медленно-медленно поднял, после чего подошёл к чернобородому, держа артефакт на отлёте, в вытянутой насколько возможно далеко от себя руке.

— Ну что, ребяты? Как думаете?

— Непонятная штука какая-то… Жуткая… На знамя похоже!

— Да на панталоны старые это похоже!

— Точно! Это ж панталоны! Рваные и кровью испачканные!

— Так что думаете? Знамя это, из странных вещей сделанное? Хриплый! А ну, дай-ка сюда. Да не бойся ты так! Не укусит, если укусит — не откусит, а если откусит — с тебя не убудет, ха-ха-ха! Там дух внутри заключён, он, видимо, эту хреновину и охраняет… А ну, вылазь! Покажи морду свою, чтобы с тобой говорить можно было!

Призрак неохотно материализовался рядом со Знаменем и исподлобья огляделся. Он был всё ещё чуть-чуть красноватого цвета, и одновременно приобрёл почти человеческие черты — теперь это была уже не тень с дырками вместо глаз и рта, а совершенно нормальные туловище, голова и лицо, только чуть-чуть прозрачные.

— Да это же душегуб! Мясник наш старый! — ахнул кто-от из толпы. — Стольких извёл, пока его не поймали!

Поднялся возбуждённый гомон. Судя по всему, тема была для деревенских больная.

Когда наконец стало более-менее тихо, кто-то озвучил очевидный вопрос:

— Эй! А откуда у тролля мог взяться артефакт, в котором наш мясник старый сидит?..

Пётр попробовал было промычать правильный ответ, но его никто не услышал, и навстречу желанию поговорить не пошли. Вместо этого все вокруг принялись гадать и предлагать варианты один фантастичнее другого.

Пока люди вокруг оживлённо обсуждали происхождение знамени, чернобородый его с невозмутимым видом изучал. И, видимо, в конце концов выяснил всё, что хотел.

— Тихо все!

Не сразу, но все вокруг замолкли.

— Эта штуковина — знамя. Хорошее знамя! Я беру его вместо старого нашего, отрядного. Мне безразлично, откуда оно и как оказалось в этой яме. Разобраться, конечно, надо… Но главное — с этим знаменем у нас больше шансов против наших врагов.

Повисла встревоженная тишина, которая надолго не затянулась — её почти сразу взорвали многочисленные возмущённые возгласы.

Громче всех сокрушался Сиятельный:

— Настоящим воинам света не подобает использовать предметы, осквернённые Тьмой! Мы не можем знать, кто и каким образом подкинул это сюда! Знамя надо уничтожить, пока скверна не завелась в нашей деревне!

Явно, Сиятельный был популярен. Ему вторили многие «из народа», наседающие со всех сторон на воинов, которые сгрудились вокруг Петра и держащего его Знамя в руках чернобородого. Последний взирал на происходящее с лёгкой усмешкой, и снова призвал всех к порядку:

— Тихо! Успокойтесь! Нам нужно всё, что поможет выстоять против наших врагов, богомерзких демонов и диких орков. И мы возьмём это знамя взамен того, что потеряли недавно. Это не обсуждается!

— Отдайте нам знамя, и мы совершим все необходимые обряды! Мы защитим вас!.. — снова заголосил Сиятельный, но чернобородый жестом попросил его замолчать.

— Я, кажется, ясно сказал, что не отдам знамя. Ваша работа — избавлять нас от нечисти. Вот и займитесь ею! Вон, берите тролля, и сожгите уже его наконец. А я пойду, мне ещё наказание придумывать для тех разгильдяев, которые старое знамя испортили.

Такие новости стали для Петра поводом попытаться всё-таки стряхнуть с себя конвоиров, порвать путы и уйти от всего этого творящегося вокруг мракобесия огородами. Но гады-стражники держали крепко, дело своё знали туго, и не получалось даже дёрнуться куда-то в сторону отличную от той, в которую нужно было им самим.

Поняв, что от неизбежного не уйдёшь, Пётр смирился — хотя бы временно — со своей участью, и позволил провести себя через всю деревню. Прямиком к чему-то наподобие площади, где были уже аккуратно свалены пирамидкой дрова под костёр. Рядом нетерпеливо выхаживал туда-сюда мускулистый мужик с перекинутыми через плечо цепями.

Увидев всё это, несчастный пленник сначала чуть было не потерял сознание от страха, а потом с удвоенной силой задёргался. Но всё было тщетно. Петра затащили наверх, примотали испачканными в саже цепями — неужто, уже пользованные? — к толстенному вертикально врытому столбу, и даже прикрыли сверху вязанками хвороста.

Народу вокруг столпилось — тьма! Причём, никто не возмущался, все взирали на происходящее с полным одобрением. Жадно всматривались в приготовления и ожидали, когда же наконец начнётся забава. Все: молодые, старые, мужчины, женщины… Девушки. И — Петра просто добило то, что никто и не подумал прятать куда-то детей. Кажется, все они были здесь, тоже готовые смотреть представление.

— Мерзкий тролль! Ты поплатишься за то, что напугал меня и обидел моего братика!

Даже та вредная девчонка, которая боится мышей и любит своего бестолкового сородича — даже она пришла поглазеть на то, как жгут тролля!

Сиятельный был явно не в духе. Он прочитал короткую агрессивную речь, в которой обвинил привязанного к столбу Петра во всех бедах деревни, включая неурожаи и болезни отдельных членов общины. Одновременно, несколько стражников занимались тем, что разжигали факелы — наверняка, чтобы уже от них запалить костёр.

Пётр зажмурился. Ему стало очень-очень страшно. Особенно сильно захотелось домой, к маме. Где нет костров, фанатиков и мерзких обзывающихся девчонок…

Вдруг вдалеке раздался страшный крик, который резко и быстро оборвался. Все насторожились, стражники с факелами замерли на полушаге.