ЧОП «ЗАРЯ». Книга пятая - Гарцевич Евгений. Страница 14

Я узнал про банк, например. Кто строил, кто грабил, кто за это сидит. Потом про монетный двор – этот так пока и не ограбили ни разу. Про трех купцов, по чьим домам шастал непосредственно Ленька. Про полицейский участок с особо злыми стражниками. Про пару тихих улочек, где никто не ходит, потому что одни думают, что там опасно, и не идут, а другим некого ловить, и они тоже не идут. Про пару громких улочек, где, несмотря на запреты на бордели, всегда можно найти компанию на ночь.

Муха тоже вмешался и показал цирк, в котором много лет назад проходили соревнования по боксу. Там ему знатно досталось по голове, так что все остальное время он пролежал во-он в той больничке. Потом, правда, он признался, что, может, это и не она. Все-таки по голове он тогда сильно получил.

Мы увидели стройку вокруг музея, где познакомились с Харми. Насколько его успели восстановить, сказать было сложно. Все облеплено строительными лесами и выглядело заброшенным. А теперь вообще непонятно, доделают ли.

Нашли Бутырскую тюрьму, совсем крошечную с такой-то высоты. Но я все равно не удержался и показал ей неприличный жест.

Поглазели на башню Ордена, в свете ауры переливающуюся тревожно-алым. Интересно, что там сейчас? Новая власть строит планы по захвату мира? Или, наоборот, старички какие-то забаррикадировались? Или вообще никого нет, а только сквозняки по пустым коридорам носятся? Насколько я понимаю, все, кто не вписался за ту или иную сторону, затаились и ждут.

«Посмотрите направо. Вашему вниманию предлагается вершина грешного зодчества», – Ларс попытался спародировать гнусавый голос занудной старушки, но быстро притих, понимая, что все только напряглись.

Я зарядил самый убойный патрон, что у меня был – остатки подгона от Исаева. Кто знает, а вдруг нам повезет, и Львов сейчас в одном банном халате стоит где-нибудь на балконе, раскинув руки в мемном жесте? Вдруг нежится на солнышке после своих грешных дел? Почему бы и нет?

Замок внушал уважение. Практически прямоугольная конструкция с огромным, почти как футбольное поле, внутренним двором. Возле башен и на стенах толпилась охрана. Судя по жестам и беготне, нас заметили. Толстый мужик в командирском мундире, держал руки у глаз и следил за нашим приближением.

Толстяк, кажется, разглядывал нас в бинокль. Линзы бликовали, когда владелец возвращал оптику к глазам. Особой паники внизу не чувствовалось. Нас изучали, пока не понимая, кто мы и что замышляем. Может быть, здесь каждый день кто-то пролетает?

Но винтовку я предусмотрительно спрятал. И даже хотел рукой помахать, как делают все приличные туристы на «бананах». Но в последний момент передумал. Вдруг там оптика такая, что всю мою чумазость срисуют? Так что я спрятал голову и расковырял дырку в обшивке корзины.

Первое, что бросилось в глаза – это разрыв. Прямо посередине двора светился подвешенный в воздухе овал. Метра полтора в высоту, похожий на тот, что Грешники активировали в саду у премьер-министра. Но еще больше он напоминал разрыв в Степановке. Белые силовые линии, что когда-то давно я преследовал под водой в Белом Яре, здесь просто бежали по брусчатке, расходились паутиной по всему двору и прятались где-то в подвалах дома.

Людей – а народу там было полно – это вообще никак не смущало. Кто-то в лучшем случае обходил кругом, а кто-то просто перешагивал.

М-да, Исаев все же не преувеличивал, говоря, что у Львова целая армия! Пара десятков броневиков, несколько неуклюжих танков (похожих на английские «Марки» времен Первой мировой), особняком стояли пушки и целая куча «полуторок», битком набитых ящиками с оружием.

– Борис, ты как там? Нам бы повыше уйти, – сказал я, заметив, что парень лежит на полу и также смотрит в проделанный «глазок».

– Это конец! – Борис сел и начал тереть лицо руками. В его голосе слышалась обреченность. – Нам всем конец. Такая сила! Они могут город за пару часов захватить.

– Может, могут, а может, и нет, – пожал плечами я. – Не сейчас, по крайней мере. Сейчас их народ не поддержит. Испугается под власть Грешников идти.

– Уверен?

– Нет. Но думаю, что сначала они уберут все угрозы, – ответил я и кивнул на герб Рассвета у парня на куртке. – Потом поставят свое правительство, и постепенно выяснится, что Грешники не такие уж и враги, а потом окажется, что и вообще друзья… – Я снова посмотрел в «глазок» и матюгнулся. – Вот черт! Уводи нас отсюда!

Возле разрыва началось какое-то броуновское движение. Из дверей вышли люди в черных балахонах и белых масках. Те самые безмолвные сектанты, с которыми нам пришлось разбираться в Белом Яре. Четверо окружили разрыв и начали совершать какие-то пассы в его сторону, будто раскачивали. А еще один встал спиной к разрыву, лицом к нам и вскинул руки, указывая на нас с таким видом, словно он то ли хочет аплодисментов, то ли командует кому-то: «Фас!»

– Как? – спросил Борис. Он тоже увидел сектантов и их приготовления и крикнул: – Ложись! Сейчас собьют!

Толстый командир с биноклем тоже начал махать руками, требуя от нас посадить шар прямо во дворе замка. А когда понял, что мы не собираемся делать то что он велит, отдал приказ стрелять на поражение. Засвистели пули, что-то хлопнуло над головой и зашипело так, будто лишнее давление в покрышке стравливаешь. Только не чуть-чуть, а сплошным потоком.

Шар дернулся, его накренило и понесло в сторону. Не разматывая по всему небу, как обычный воздушный шарик, ускользнувший из рук, но ускорения хватило, чтобы мы сменили курс и полетели мимо замка.

«Кажется уходим!» – радостно воскликнул Воробей.

«Все-таки очень жаль, что у нас никто не понимает в воздухоплавании», – поддакнул Муха и сразу же заткнулся, потому что нас понесло так, что даже фобосы панически вцепились в стенки душелова.

Крутило, вертело, свистело и шипело так, что я почти ничего не видел и не слышал! При этом по нам все еще продолжали стрелять! Когда мне удалось сфокусировать взгляд на замке, я увидел, что разрыв оживает.

Пленка лопнула, и под настойчивые жесты сектанта из разрыва появилась жуткая морда, потом костистые плечи со странными широкими руками. Потом они распрямились, и тварь, все больше и больше напоминающая гигантскую летучую мышь, взлетела в воздух и полетела за нами.

В следующий раз, когда корзину развернуло в сторону замка, подобных тварей было уже пять. Плюс несколько черных моторок резво стартанули из ворот и погнали в нашу сторону.

– Ларс! Ты можешь нас стабилизировать хоть как-то?

Я вцепился в перила, с ужасом глядя на то, как постепенно сдувается шар.

«Я жопу-то свою не могу стабилизировать… страшно до усрачки!» – промычал профессор, но все же что-то сделал. Кручение чуть замедлилось, полет пусть не выпрямился, но задал такую территорию, что был шанс перелететь городскую стену и рухнуть где-нибудь в лесу.

– Поднажми, старый! Может, до озера дотянем?

Профессор заскрипел. А может, это шар над головой уже трещал по швам и скрипели веревки? Мы еще немного выпрямились и полетели уже четко вниз и прямо. Не рухнули, но будто по горочке скатились.

И как только это произошло, у нас на хвосте, выстроившись птичьим клином, появились деймосы. От летучих мышей у тварей были только морды: недовольные, злобные и сморщенные.

Большие мутные глаза желтого цвета, клюв, набитый неровными, но острыми зубами. На голове большие уши и шипастый костяной ирокез. Тело гладкое и мощное, рельеф мышц прекрасно проглядывался при каждом взмахе. Задние лапы отсутствовали, вместо них развевался длинный узкий хвост, похожий на змеиный.

– Стреляй! – закричал Борис. – Не дай им до нас добраться.

– Да пытаюсь, я пытаюсь, – проворчал я. Вслед за корзиной прицел скакал перед глазами, как припадочный, еще и дождь начал капать, обжигая лицо ледяными каплями.

Я что-то говорил про свой лучший выстрел? Нет, вот сейчас мне нужен мой лучший выстрел! А лучше пять. Или всего два? Борис имел в виду, чтобы я пристрелил нас, чтобы не мучались?