Няня без башни - Максимовская Инга. Страница 8

– А зачем? – озадаченно спросила Анечка, приподняв свою золотистую бровку. – Папа не разрешает лезть в меню, которое составил Милано. И вообще, у обслуги есть правила, которые…

– Ты чего ее отговариваешь? Пусть идет. Она, так-то тоже обслуга, – зашептала Януська. – Папа ее вышибет, мы снова на коне. Ты чего?

– Ну, если вам нравится есть всякую дрянь, это ваше дело. А у меня слишком мало удовольствий в жизни. Хоть поесть нормально думала в вашем царстве богатейском. А тут хавчик хуже, чем в больнице для малоимущих. У моей бабушки пирожки, закачаешься. Вашему повару не снились. С капустой и яйцом, уммм. Пальцы оближешь. Да что там… До локтей отгрызешь. Короче, вы если не со мной, то хоть под ногами не путайтесь, – хмыкнула я и дернула плечом. Омены примолкли, и даже с интересом почапали за мной, судя по легким шагам за моей спиной.

Кухня воняла укропом. Воняла до слезотечения и аллергического ринита. Слюноотделение у меня началось не от проснувшегося аппетита, а от подскочившей к горлу тошноты.

– Ты кто такая, э? Какого… – бросился мне навстречу пухлый коротыш в поварском колпаке. Увидел девочек, осекся на полуслове, но на меня вытаращил злобные маслиновые глазенки, как по мне совсем не итальянские. Слишком хитрые и абсолютно наглые.

– Я твой самый страшный кошмар, – ухмыльнулась я, подняв крышку с первой попавшейся кастрюли. Уставилась на мутный бульон, хмыкнула, взяла с кухонного острова, негигиенично валяющуюся на нем тряпку, и сунула ее в кастрюлю с варевом. Повар взвыл, и схватился за грязный нож, тут же став похожим на головореза, а не на милягу неаполитанского шефа.

– Папа ее убьет, если ее Милано ножом не покоцает, – радостно шепнула за моей спиной басовитая малышка. – В супе этом сварит, ага. Вместе с тряпкой.

– Ты кто такая? – взревел Милано, которого скорее всего зовут Мамука. И шикарный богатейский шеф из него, как из меня Майя Плисецкая. Интересно, как этот проныра смог обмануть Мистера твистера? Не иначе такой же самозванец, как… Ну да, как я. Метельскому нужно найти кадровика получше. Тоже мне, великий и ужасный, закрытый от всех богатей, блин. Да его вскроет даже Танька, моя сестрица младшая. А она не семи пядей во лбу, в отличие от своей умницы старшей сестры. Ну, меня, то есть. Себя не похвалишь, никто не похвалит.

– Я ужас летящий на крыльях ночи. Черный плащ я. А вот ты что за ком с бугра? – прорычала я, вдохнув аромат нашего с девочками будущего завтрака. Судя по амбре кормить нас собираются совсем не омарами с черной икрой. – Там что?

– Суфле из брокколи со шпинатом и мусс из белой рыбы, – гордо выпятил пузо дурак. Мой желудок подскочил к горлу. Точно, воняло минтаем, который я ненавижу с детства. Родители мои не очень то заморачивались гурманскими изысками. На обед чаще всего был дешманский минтай с горохом, после которого мы всей детской отстреливали за ночь норму мотострелкового взвода, и суп из баночной сайры. Его я ненавижу до сих пор.

Девочки тоже приуныли, судя по скуксившимся мордашкам. И я снова почувствовала болючий укол жалости. Да что происходит, черт возьми? Я тут не для того, чтобы воспитывать чужих соплячек, наглых обманщиков поваров и оборзевших хмырей олигархов. Не для спасения желудков чужих. Я тут…

– Папаня ваш это ест? – зыркнула я на детишек тьмы, растерявших от чего-то свой демонский запал, услышав меню.

– Он вообще дома редко завтракает. Обедает в офисе, а ужинает с… – прошептала Анютка, шмыгнув носом. Ну, понятно, папуля года просто не знает, что готовит его дочками этот дерьмодел. А когда случается оказия, ну или счастье, что хозяин вкушает пищу дома, чертяка Милано рвет свой волосатый зад и готовит что-то более удобоваримое, чем обычно.

– Ешь, – приказала я повару. Ложку ему дала самую большую, которую нашла в этом царстве клопячьей кинзы и укропной вони. Ни один здравомыслящий итальянец палкой не притронется к этим пряным травам, иначе его проклянут повара всей «сапоговидной» его родины. А то и пошинкуют на пиццу, прости господи.

– Люся, не надо, – пискнула Анечка испуганно. Надо же, они еще не разучились проявалять какие-либо эмоции, кроме избалованности. – Папа вас убьет.

– Я сама сдохну. От отравления, если попробую хоть крошку этой вашей еды. Но то что ты за меня переживаешь, уже плюсик мне в карму, – рявкнула я, ухватив сопротивляющегося шефа за воротник.

– Пусти, курва, – прорычал он. Куда там, я оседлала метлу. А значит стала неуязвимой, ловкой, сильной и смелой. Ну, такая у меня особенность, когда я зла до слепоты. Кто-то бежит, или дерется, а у меня включается синдром мстителя. – Я тебя…

– Что тут происходит? – если бы сейчас на землю небо упало, или молния ударила прямо мне в макушку, я бы, наверное, испугалась. А так, только вздрогнула, услышав словно сквозь вату громоподобный голос местного бога, и по совместительству моего нового работодателя. Временного, если что? – Люся, какого…

– Пробу снимаем, – сдула я с лица выбившийся локон, при этом глядя на активно заработавшего ложкой укропного сенсея. – Милано сказал, что задумавшийся минтай это пища миллиардеров, а я считаю, что сибас минтаем заменять в аутентичном рецепте некомильфо. Да и минестроне из курицы должен быть более прозрачным. Теологические споры. С уклоном в полемику. Да ведь, шеф? А вы, глубокоуважаемый, вагоноуважатый, если бы чаще дома бывали, то наверняка бы знали, что этот хлюст ворует у вас, кормит малышек фуфлом, и не краснеет. Конечно, вы то сами в ресторациях подъедаетесь, где вам на дочек то внимание обращать.

– Папочка, Люся просто… – пробасила вдруг Яночка. Надо же. Она что меня защитить пытается. Вот уж чудо чудное.

– Молчать, – заорал Лев. Точнее зарычал, так, что я аж пальцы разжала, которыми держала за химок черноглазого вруна. – Вы – в детскую, – рявкнул он на близняшек. Девочки нехотя поплелись к двери. Ну все, не написать мне статьи про Метельского. Вообще больше ни одной статьи не написать. Эх, пропала я, Зайку бросила хозяйка. Точнее, кинул Жабыч. Красиво так швырнул. Знал гад, что задание дал мне бесперспективное. И я знала. Так что чего теперь опилки пилить?

Глава 6

Лев Метельский

А теперь добавим ножек, получился осьминожек…

Придушить бы эту ведьму. Сжать пальцы на тонкой шейке, и стереть насмешку из проклятых желтых глазищ, которыми она смотрит на меня без всякого страха и пиетета. Никто в этом доме не глядит на меня так… Так прямо и вызывающе. И от этого я просто бесневею и дурею, судя по всему.

Но она права и в этот раз. Меня передергивает от воспоминания о бурлящей в кастрюле зеленой слизи, похожей на… Черт, да на жижу болотную было похоже варево. А эта мерзавка заставила меня попробовать эту адскую гадость. Пихнула мне насильно ложку в рот, почти до горла. Как я не убил ее там? Наверное просто ошалел от такой наглости няньки, ну и от вкуса мерзости, которую мои дочки чуть не получили на обед.

– Откуда вы только взялись? – рявкнул я, глядя на чертову рыжую девку, сидящую напротив с грацией королевы. Спина прямая, словно палку проглотила, колени сведены, голени чуть в сторону. Как королева английская сидит, мать ее. И смотрит, сука. Смотрит прямо мне в лицо, скривив свои губешки.

– Как и все, из мамки вылезла, – хмыкает эта нахалюга. Щурится кошкой. А у меня в организме бушует что-то невероятное и подзабытое. Гудит в крови так, что аж глушит. – Ну я ведь права была. Ваш Милано не Милано совсем. Он даже без акцента на меня орал. Жаль, что я только кастрюлю с консоме ему на башку надела. Надо было еще и брокколи ему скормить. Зря вы не позволили. Ну скажите же, что я права. Признайте.

– Это и бесит, – выдыхаю я. Голова даже не болит. Она раскалывается на две половины, как перезрелый арбуз. – Что ж, вы свободны. Завтрак через полчаса. Можете приступать к его приготовлению. Удивите меня.

– Кто? Я? – вот сейчас ведьма удивлена, и у меня в груди разливается огненное тепло удовольствия. Физиономия конопатая вытягивается как у мультяшки.