Терапия, сфокусированная на сострадании: отличительные особенности - Гилберт Пол. Страница 5

Нефф [Neff, 2003a, 2003b, pp. 3-4] стала пионером в исследованиях самосострадания. Она показала, что самосострадание — это не то же, что самооценка. Также исследовательница выяснила, что на основании самосострадания некоторые связанные со здоровьем и благополучием аспекты удается предугадать точнее, чем на основании самооценки [Neff & Vonk, 2009], и что самосострадание помогает справиться с неудачами в академической успеваемости или работе [Neff, Hsieh & Dejitterat, 2005; Neely, Schallert, Mohammed, Roberts & Chen, 2009]. Сострадательные письма к себе помогают лучше справляться с жизненными событиями и снижают депрессию [Leary et al., 2007]. Однако, как уже отмечалось, концепции сострадания Кристин Нефф отличаются от эволюционной модели, основанной на теории привязанности, которая представлена здесь. Пока нет согласованного определения сострадания, ведь слово "сострадание" имеет небольшие (но важные) различия в значениях в разных языках. Итак, здесь сострадание будет определено как "образ мышления", базовая ментальность и подробный анализ термина будет дан в главе 16.

Личное путешествие

Мой интерес к развитию у людей способности к состраданию и самосостраданию подпитывал ось различными аспектами.

• Во-первых, у меня был давний интерес к эволюционным теориям и их подходу к человеческому поведению, страданиям и росту [Gilbert, 1984, 1989, 1995, 2001а, 2001b, 2005a, 2005b, 2007а, 2007b, 2009a]. В когнитивном подходе Бека центральное место также занимала идея о том, что когнитивные системы тесно связаны с базовой эволюционировавшей мотивацией и эмоциональными механизмами [Beck, 1987, 1996; Beck, Emery & Greenberg, 1985]. Специальное издание было посвящено исследованию эволюционно-когнитивного интерфейса [Gilbert, 2002, 2004].

• Во-вторых, эволюционная психология уделяет много внимания вопросам альтруизма и заботы [Gilbert, 2005a], все больше признавая значение этих эмоций для хода нашей эволюции [Bowlby, 1969; Hrdy, 2009], а также для нашего нынешнего физического и психологического развития [Cozolino, 2007] и благополучия [Cozolino, 2008; Gilbert, 2009a; Siegel, 2007].

• В-третьих, люди с хроническими проблемами психики часто росли в семьях с высоким уровнем стресса и/или низким уровнем проявления альтруизма и заботы [Bifulco & Moran, 1998], а такой бэкграунд сильно влияет на физическое и психологическое развитие [Cozolino, 2007; Gerhardt, 2004; Teicher, 2002].

• В-четвертых, отчасти в результате такого жизненного опыта, людей с хроническими и сложными проблемами особенно подвержены стыду, проявлениям самокритики и/или ненависти к себе, и им чрезвычайно трудно открываться и принимать доброту от других или проявлять ее к себе [Gilbert, 1992, 2000а, 2007а, 2007с; [Gilbert & Procter, 2006].

• В-пятых, как сказано выше, при применении техник КПТ эти клиенты обычно говорят: "Я понимаю логику альтернативных мыслей, но до сих пор чувствую (то-то и то-то). Я могу понять, почему я не виноват в том, что со мной жестоко обращались, но, тем не менее, чувствую, что виноват в этом." Или: "Я все еще чувствую, что со мной что-то не так."

• В-шестых, растет понимание того, что тот способ, которым клиенты думают и рефлексируют о содержании собственного ума (например, способность к ментализации в отличие от алекситимии), серьезно влияет на процесс и фокус терапии [Bateman & Fonagy, 2006; Choi-Kain & Gunderson, 2008; Liotti & Gilbert, 2011; Liotti & Prunetti, 2010].

• И последнее, но не менее важное — это мой давний личный интерес к философии и практики буддизма, хотя я не считаю себя буддистом в полном смысле слова. Сострадательные практики, например, практики сострадательного "я" (см. часть 2), могут создать чувство безопасности, которое поможет развитию внимательности и ментализации. В буддийской психологии сострадание "трансформирует" разум.

Логика и эмоции

Давно известно, что логика и эмоции могут вступать в конфликт и противоречить друг другу. Так и есть, с 80-х годов 19-го столетия исследования доказывают, что системы обработки информации в наших головах очень различаются. Одна из них называется имплицитной (автоматической) обработкой. Эта система бессознательная, быстрая, эмоциональная, для нее не требуется много усилий, а подчиняется она классическим функциям обусловливания и самоидентификации и отвечает за генерацию чувств и фантазий даже вопреки сознательным желаниям. Это та система, что дает "прочувствованное ощущение чего-то". В отличие от имплицитной системы, эксплицитная (контролируемая) система обработки работает медленнее, сознательно фокусируема, рефлексивна, вербальна и требует усилий [Haidt, 2001; Hassin, Uleman & Bargh, 2005].

В клинической практике этим результатам исследований нашлись подтверждения [Power & Dalgleish, 1997]. Более сложные модели предложили Тисдейл и Барнард [Teasdale & Barnard, 1993]. Однако суть в том, что простой связи между когницией и эмоцией нет, а нейрофизиологические системы, которые лежат в их основе, различаются [Panksepp, 1998]. Так, одна из проблем, которая не дает связать мышление и эмоцию ("Я это знаю, но не чувствую"') заключается в том, что (разные) имплицитные и эксплицитные системы предлагают противоположные стратегии обработки и решения. Когнитивисты и другие терапевты и психологи, используя для решения задачи концепции когниции и обработки информации как взаимозаменяемые (словно они суть одно и то же), не помогли в решении этого вопроса. Это не так, эти понятия нельзя использовать как взаимозаменяемые. И компьютер, и ваша ДНК — как и любая клетка в организме — это механизмы обработки информации, но, однако, я не думаю, что у них есть "когниция". Вот эта ошибка в определении того, что является или не является "когницией" или "когнитивным", в противоположность мотиву и эмоции, и привела к путанице в данной области исследования.

Для того, чтобы решить проблему разногласия между чувствами и когницией, или логическим мышлением, предлагали массу вариантов. Например, больше времени уделять терапевтическим техникам, работу выполнять в медленном темпе и очень сосредоточенно; проводить больше экспозиций пугающим эмоциям; идентифицировать "препятствия", а также их функции [Leahy, 2001]; устанавливать особые психотерапевтические отношения [Wallin, 2007]; или развивать осознанность и принятие [Hayes, Follette & Linehan, 2004; Liotti & Prunetti, 2010]. CFT предлагает дополнительный подход. CFT предполагает, что фундаментальная проблема кроется в том, что имплицитная эмоциональная система эволюционировала вместе с системой успокоения млекопитающих и человека, которая вызывает чувства поддержки, защищенности и сплоченности (глава 6). Недоступность этой аффективной системы и лежит в основе проблемы. Как и было сказано выше, некоторым клиентам удается когнитивно (логически) создавать "альтернативные мысли", но внутри они имеют оттенок отстраненности, холодности или агрессии. В мыслях клиентов нет ободрения, мотивации или теплоты — они звучат как холодные инструкции, такова их эмоциональная окраска. Я обнаружил, что идея ощущения (внутренней) доброты и поддержки как части создания "альтернативных мыслей" для таких клиентов резко неприемлема. То есть, клиенты попросту не могут "почувствовать" свои альтернативные мысли или образы.