Вперед в прошлое 7 (СИ) - Ратманов Денис. Страница 13

Дождь не дал нам собраться под шелковицей, и мы встретились в галерее, где Лихолетова, которая держала руку на пульсе, поделилась новостями:

— Прикиньте, Инна спутала таблетки от аллергии с клофелином — так ее бабушка сказала. Что-то тут не так.

— Да, как-то совсем тупо, — кивнул Памфилов. — А чего она поперлась в раннюю рань на море?

Рая дернула плечами.

— Ну-у-у… с мамой поссорилась. Хотела лето проводить — мало ли.

— Тупо, — подтвердил Кабанов. — Ты с ней говорила?

— К ней пока не пускают, это все со слов мамы.

Мы с Ильей переглянулись и промолчали.

Скорее всего, очнувшись, Инна поняла, какую совершила глупость, и огласке ее предавать не надо. Получится ли сохранить тайну? Кто в курсе того, что случилось на самом деле? Мы с Ильей, директор, секретарша Аллочка и Подберезные, кроме, пожалуй, брата Инны. Все будут молчать, только Аллочка под сомнением. Хотя если дрэк прикажет, ей нет смысла болтать, да и особо не с кем сплетничать: она сама из города, дети у нее уже взрослые, так что вряд ли просочится правда.

Остался вопрос, что теперь будет делать Инна? Хватит ли у нее смелости вернуться в класс и посмотреть мне в глаза? Оно вообще понимает, через какой ужас заставила меня пройти совершенно незаслуженно? Если бы она умерла, мне пришлось бы нести через всю жизнь ношу, неподъемную даже для взрослого.

Русского и литературы у нас в среду не было, и расписание не сказало ничего нового, а вот у «вэшек» не наблюдалось никаких замен: как стоял третьим уроком русский, так он и остался. Если Джусиху оставят, это бомба замедленного действия. Мы надеялись, что забыли поменять предметы из-за переполоха, который навела Инна.

Меня же больше волновала не Джусиха, а судьба почти тысячи долларов, отправившихся в Москву. Я просил деда отзвониться, как только он получит деньги. Позвонить он мог только бабушке, а у меня появится возможность с ней связаться только после уроков, придется терпеть. Дед — надежный партнер, он обещал помочь, значит, так и будет. Но отчего же воображение рисует картины одну ужаснее другой?

Тревога не давала покоя, я сидел как на иголках и не мог дождаться окончания уроков. Можно было и сбежать, но на меня равнялись одноклассники, и не стоило подавать им дурной пример. Даже новость, что у девятого «В» русский заменили химией, а значит, Джусиха от нас отказалась, не порадовала, прошла как-то вскользь. А вот одноклассники ликовали, устроили танцы, участвовал даже Райко.

Наконец прозвенел звонок, и я рванул к Илье, которого интересовала не причина моего беспокойства, а пришла ли в себя Инна и когда он снова сможет ее увидеть. Пока мы шли, он рассуждал вслух, стоит ли проведывать ее в больнице и что лучше купить: фрукты или конфеты. В конце концов решил, что надо всем классом собраться под окном ее палаты и написать плакат «Возвращайся, Инна», тогда она поймет, что ее любят, и ей больше нет захочется делать глупости.

Объяснять ему, что, когда теряешь того, кого действительно любишь, тебе плевать на остальных, особенно в четырнадцать лет, я не стал.

Дома у Ильи я по памяти набрал бабушку, которой дед должен был отчитаться. Странно, но тревога улетучилась, я был уверен, сейчас она ответит, что все хорошо.

Трубку она взяла мгновенно, словно дежурила у телефона. Я открыл рот, чтобы поздороваться и спросить, как дела, но бабушка сходу выпалила:

— Звонила Ира в истерике, она не знает, куда девать товар, потому что Шевкет не пришел за ним! Его телефон молчит, я не знаю, что думать и где его искать!

— Как — пропал? — не поверил своим ушам я.

— Не пришел за товаром, на звонки не отвечает. Вот что делать⁈

Ощущение было, что время отмотали назад, но усложнили задачу. Вот что могло случиться с пожилым человеком в Москве в разгар уличных протестов? Да что угодно!

Глава 7

Миссия невыполнима?

Все рассказав Илье и оставив его на базе за главного, я рванул к бабушке. Пока ехал на мопеде, перебирал разные версии, куда пропал дед, и наиболее благоприятная казалась самой обидной: он мог просто решить, что революция важнее нашей мышиной возни, без него бунтовщикам никак не обойтись, и, что называется, положить на нас болт.

А раз так, он будет активно участвовать во всем, что там скоро произойдет, включая перестрелки. Ну и это значит, у меня нет товара и прибыли, и идею с автомагазином можно отодвинуть до лучших времен. Ну и молиться, чтобы с дедом ничего страшного не случилось. Потом он, конечно, одумается, оглянется назад и устыдится, но что делать, пока его штормит?

Что еще могло случиться? Все-таки он в возрасте. Инфаркт, аневризма, инсульт разбивает и более молодых людей, а тут столько стресса, он и не спит толком, перенапрягается, устает.

Раз есть хоть минимальная вероятность такого исхода, надо ехать в Москву, обзванивать больницы, искать его, он же там совсем один! Да, у него есть деньги, но вдруг он без сознания? Будь он в сознании, уже связался бы с нами!

И не ехать надо, а лететь! Потому что, если дед в беде, нет у меня этих полутора суток! Сколько будет стоить билет в Москву? Сорок, пятьдесят тысяч. Неподъемная сумма для большинства граждан, но плевать! Дед у меня один, и он мне дорог! Надо будет — и сотку выложу.

Есть только одно «но» — пустят ли меня в самолет одного? Вообще, как сейчас происходит посадка, что с безопасностью? Взрослые со мной точно не поедут: у бабушки скотина, мама работает, отец… Да и лететь надо чем раньше, тем лучше, а им надо утрясти вопросы на работе

Я никогда не летал, а я-взрослый в первый раз полетел на самолете в начале нулевых, когда уже понаставили турникеты и в документах на детей придирались к каждой запятой.

Если бы не опыт взрослого, который как собственная память, только черно-белая, я сидел бы дома и завывал от бессилия, потому что просто потерялся бы в той Москве, как выпущенный в город баран. А так, если надо, поеду в столицу один.

При мысли об этом внутри похолодело, и я чуть с мопеда не свалился. Москва огромная! В метро толпа, а когда выходишь на какой-то станции, теряешь ориентиры, и непонятно, куда идти. Тычешься слепым котенком…

Так, отставить панику, я-взрослый там жил! Не потеряюсь, не пропаду.

Сперва я заскочил к Каналье, благо это было по пути.

На расчищенной площадке возле гаража стояла «Волга-24» с покореженным капотом и треснутым стеклом, белая «копейка». Ворота были распахнуты, в гараже громыхали «Мотохед», а им подпевал Каналья из ямы. Он ковырялся во внутренностях старенькой «тойоты».

— Привет! — крикнул я, присаживаясь на корточки.

Каналья явил свой светлый лик. Мой партнер был счастлив и стал взахлеб рассказывать об устройстве иномарок, и чем они отличаются от автопрома, но я его прервал:

— У нас проблемы. Дед пропал, надо его найти.

Каналья распрямился и чуть головой о машину не ударился.

— Как — пропал?

Я быстренько объяснил. Сказал, что, если получится, улечу, и попросил его после работы отвезти меня в аэропорт. Если получится достать билет, если меня пустят, если…

Опять — целый вагон «если».

Но поддержки в его лице не нашел, выслушал, что мал еще для таких подвигов и что он меня выпорет, если я такое выкину. Ну и хрен с ним, не повезет в аэропорт — сам доберусь.

Из мастерской я покатил к бабушке, понимая, что прежде следовало сгонять в кассы, узнать про билеты на самолет и правила перевозки детей. Вот тут память взрослого ничем помочь не могла — я ничего не знал о перелетах в девяностые.

К трем дня я был у бабушки, которая с трубкой металась по двору, не находя себе места. Понятно, что дед — ее старый приятель, но уж слишком она переживает. Ее нервозность передалась даже Боцману, который ходил следом. Она остановится — пес остановится, гавкнет, чтобы себя обозначить, — снова за ней.

— Так и не отзвонился, — сказала она, приложила руку к груди. — Чует мое сердце: беда.

Не знаю, как я считал ее намерение сворачивать горы, но предложил, полностью уверенный в утвердительном ответе: