Хоккейная сделка (ЛП) - Граната Кристен. Страница 17
— Здесь тише. Немногие знают, где я живу.
— Здесь определенно больше уединения, — она садится на стул у стойки. — и потрясающе пахнет. Из какого ресторана ты заказал еду?
Я бросаю взгляд на нее через плечо, когда тянусь к бокалу в шкафу.
— Я не заказывал.
— Ты умеешь готовить, Большой Парень?
— Умею, — я вытаскиваю пробку из винной бутылки с хлопком, наполняю бокал и передаю ей. — Меня научила мать. Я всегда находился на кухне, когда рос.
Она улыбается, обхватывая пальцами ножку бокала и поднося к губам.
— Ты приготовил по одному из ее рецептов?
Я жестом указываю на кастрюли, кипящие на плите.
— Спагетти с фрикадельками.
— Не может быть, — она спрыгивает со стула и подбегает к плите, заглядывая в кастрюлю, кипящую на конфорке, словно не веря. — О боже это мое любимое блюдо.
— Я спросил Кэссиди, что ты любишь.
Ее брови взлетают вверх.
— Почему просто не спросил меня?
Я пожимаю плечами.
— Хотел, чтобы это было сюрпризом.
— Не нужно было проходить через все эти хлопоты. Мы могли бы заказать пиццу.
Все эти хлопоты? Это просто ужин. Ей разве никто никогда не готовил простую еду?
— Накормить тебя — самое меньшее, что я могу сделать, если действительно собираешься выйти за меня замуж.
Она изгибает бровь.
— Ты предложил сто тысяч долларов. Этого более чем достаточно.
— Это всего лишь деньги.
— Говорит человек, у которого их полно.
— Я не это имел в виду, — я замолкаю и делаю медленный вдох. — Это серьезный шаг. Если согласишься выйти за меня замуж, вся жизнь изменится. Ты окажешься в центре внимания, и СМИ будут следить за каждым твоим действием или бездействием. Это будет сильно отличаться от той жизни, которую знаешь сейчас. И, конечно, деньги — это здорово, но я не хочу, чтобы ты думала, что это единственное, что получишь от меня. Мы вместе, и хотя брак будет фиктивным, отношение к тебе не изменится. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива и получала все необходимое, потому что помогаешь сохранить виллу родителей. Я был бы опустошен, если бы потерял ее, а ты даешь возможность удержать виллу. Так что для меня это больше, чем сделка. Я никогда не смогу достаточно отблагодарить тебя за помощь.
Ее темные глаза скользят между моими, как будто пытаясь понять, не несу ли я чушь.
Я позволяю это Арии.
Когда она наконец говорит, ее голос тих.
— Я почти уговорила себя не приходить сюда.
— Я очень рад, что ты этого не сделала.
Я протягиваю руку и накручиваю один из ее распущенных локонов на указательный палец, не в силах удержаться от того, чтобы хоть как-то до нее дотронуться. Мне хочется обнять Арию, обвить руками и прижать к себе, чтобы она могла почувствовать, как сильно я ценю то, что она здесь. Но Ария словно пугливое животное, и я не хочу отпугнуть ее, будучи слишком напористым. Я могу быть… интенсивным. А это не то, что ей нужно. Она выходит за меня ради денег, поэтому нужно держаться на максимальном расстоянии.
Я опускаю руку и поворачиваюсь, чтобы повернуть ручку и погасить пламя под кастрюлей.
— Кроме того, ты бы пропустила восхитительный ужин, над которым я так усердно трудился.
— Восхитительный, да? — она смеется, и часть напряжения покидает помещение. — Я буду судить об этом сама. Где тарелки? Я накрою на стол.
Я провожу ее по кухне, пока сливаю воду со спагетти и перемешиваю соус. Затем мы переносим все в столовую. Элли трусит к кровати и ложится недалеко от стола.
— У тебя красивый дом, — говорит она, садясь напротив.
— Спасибо, — я наблюдаю, как Ария накручивает спагетти на вилку. — Ты говоришь это так, как будто удивлена.
— Он просто не производит впечатление типичного дома холостяка-хоккеиста.
— А какие же производит?
Ее глаза рыскают по столовой.
— Я бы подумала, что здесь живет парень по имени Дэн. Он бухгалтер или что-то в этом роде, связан с финансами. У него есть жена по имени Бренда и двое детей — Сойер и Джексон. Они возят детей на бейсбольную тренировку. Может быть, Дэн — тренер. Бренда определенно мама в родительском комитете. Она печет для всех школьных мероприятий, а Дэн по воскресеньям играет в гольф.
Я моргаю.
— Как-то подозрительно конкретно.
Она ухмыляется, поднимая вилку ко рту.
— Как я уже сказала, это место — совсем не холостяцкая берлога.
Она не так уж далека от истины.
Это идеальное время рассказать о Джулиане…
— О боже, — Ария прижимает руку ко рту, жуя. — Так чертовски вкусно. Святое дерьмо.
Мои брови поднимаются.
— Да? Тебе нравится?
Она разрезает фрикадельку пополам и заталкивает в рот вместе со спагетти, которые все еще там.
— Не могу поверить, что ты это приготовил. Лучший соус, который я когда-либо пробовала.
— Рад, что тебе нравится, — я с удовольствием наблюдаю, как Ария стонет над приготовленной едой, гордость распирает грудь. — Но чего я не понимаю, так это того, из всех блюд, которые существуют на свете, почему спагетти с фрикадельками — твое любимое?
Она накручивает на вилку еще одну порцию спагетти.
— Мама никогда не готовила, разве что замороженную пиццу или что-то такое, что можно было подогреть в микроволновке. Но я видела по телевизору, как семьи собираются, чтобы вместе поесть, и казалось, что они всегда едят большую миску спагетти. Просто выглядят… счастливыми. И думаю, что это то, чего у меня никогда не было — большой семьи, обедов домашнего приготовления. Отец отдыхал со своей настоящей семьей, а мы с мамой ели рамен13 каждый вечер.
Я глотаю, кладя вилку на стол.
— Сочувствую, что он оставил вас.
Она пожимает плечами, как будто ее это не волнует.
— Он лживый кусок дерьма. Я рада, что отец ушел, прежде чем с ним познакомилась.
Я никогда бы не смог поступить так с Джулианой. Меня тошнит от одной мысли об этом.
Она прочищает горло, возвращая меня в настоящее.
— Итак, как долго нам придется быть в браке? Я разговаривала с Селестой, и она сказала, что брак должен быть достаточно долгим, чтобы выглядеть законным. Но кто определяет, что законно?
— Я не уверен, — я снова беру вилку. — В завещании ничего не говорится о том, как долго я должен находиться в браке. Просто говорится, что должен быть женат, чтобы получить виллу. Так что думаю, это нам на руку.
Она кивает, жуя.
— Думаю, шести месяцев-года будет достаточно. Всегда слышишь о том, как знаменитости быстро женятся и разводятся.
Я давлюсь куском спагетти.
— Ты готова быть со мной на протяжении этого времени?
— Ты же не хочешь, чтобы дедушка отказался от условий?
Она отхлебывает вино, прежде чем продолжить.
— Мы должны показать ему, что серьезно настроены. Ты получишь виллу, и он ничего не сможет с этим поделать. Нужно играть по-крупному или не играть вовсе.
Уголки моих губ растягиваются в улыбке.
— Вот она — моя язва.
Она закатывает глаза и прячет улыбку за бокалом с вином.
— Честно говоря, я делаю это исключительно из эгоистичных соображений. Сто тысяч и такая домашняя еда, как эта? Год будет каплей в море.
Я смеюсь.
— Ты должна сообщить, какие другие блюда тебе нравятся. Я позабочусь о том, чтобы холодильник был полон, пока я на выездных играх.
— Мне придется ездить с тобой на выездные игры? — она покусывает нижнюю губу. — Не знаю, как часто смогу отпрашиваться с работы.
Я подаюсь вперед, опираясь локтями на стол.
— Делай то, что в твоих силах. Я был бы рад видеть тебя там, будь то выездная или домашняя игра. Но если не хочешь, то ничего страшного.
Она крутит ножку бокала, глядя на него.
— А как насчет сна? Мы будем делить одну кровать?
— У меня хорошая гостевая комната. Вообще-то, их несколько. Ты можешь выбрать любую и чувствовать себя как дома. У тебя будет своя собственная ванная комната и столько личного пространства, сколько захочешь.
— Хорошо, потому что… — она делает паузу и поднимает указательный палец. — Ты это слышишь?