Хоккейная сделка (ЛП) - Граната Кристен. Страница 2
Поэтому я прикусываю язык и похлопываю Александра по плечу.
— Как скажешь, Большой Парень, — затем цепляюсь за локоть Кэссиди и оттаскиваю ее от комнаты, прежде чем те увидят, как слезы наворачиваются на ее глаза. — Пойдем танцевать.
Мы спускаемся вниз и выходим на танцпол.
Оказавшись посреди моря потных тел, я наклоняюсь и кричу поверх музыки.
— Ты в порядке?
— Да, это просто… — Кэссиди качает головой, голос сходит на нет.
— Неприятно?
Она улыбается.
— Точно.
— Не знаю, Кэсс. Трент выглядел искренним. Думаю, вам нужно поговорить о том, что чувствуете.
— Он просто притворялся. И я не хочу быть той, кто влюбится.
— Даже если это взаимно?
— Не знаю, — она качает головой, как будто пытаясь вытеснить эту мысль из головы. — Я не хочу об этом говорить. Давай просто повеселимся.
Это я могу.
— Поняла, босс.
Мы позволяем музыке завладеть нами, двигаясь в ритме R&B 90-х, льющегося из динамиков. Мы расслабляемся и на время забываем о странном мире фальшивых свиданий и хоккеистов.
Не проходит и минуты, как Трентон появляется позади Кэссиди, обнимая ее. Я кидаю понимающий взгляд и отступаю, чтобы дать им пространство.
Но упираюсь в чью-то теплую грудь.
— Потанцуем? — голос Александра глубокий, а дыхание обжигает шею.
Я бросаю взгляд через плечо, встречаясь с его темным взглядом.
— Спрашиваешь разрешения? Какой джентльмен.
— Мужчина всегда должен спрашивать разрешение, прежде чем трогать девушку.
Я разворачиваюсь, обхватываю его шею руками и прижимаюсь вплотную.
— Разрешение получено.
Моя лучшая подруга — безнадежный романтик, и надеюсь, что Трентон будет хорошо к ней относиться, чтобы та могла состоять в тех преданных отношениях, которых заслуживает. А я? Я интересуюсь только одним, и что-то подсказывает, что одна ночь с этим нежным гигантом может того стоить.
Руки Александра опускаются на мои бедра, и мы начинаем двигаться. Платье с открытой спиной пусть и не является приглашением к действию, но любой другой парень уже провел бы пальцами по моему позвоночнику или засунул их под ткань. Но не этот мужчина.
И то, что он этого не делает, только усиливает желание.
Я поднимаю подбородок и прижимаюсь губами к его уху.
— Любой другой парень уже позвал бы меня домой.
Он усмехается, низко и глубоко.
— Я не такой.
— Да ладно. Все парни одинаковые.
— Ты слишком молода, чтобы быть такой циничной.
— Я реалистка, а не циничная.
Он отстраняется, чтобы взглянуть на меня.
— Либо ты обожглась, либо никогда не была влюблена. Так что?
Я закатываю глаза.
— О, забавно. Ты меня психоанализируешь. Хочешь, чтобы я легла на диван, пока будешь делать заметки и расспрашивать о моем детстве? Уверена, где-нибудь найдется подставка для доски.
Он усмехается.
— Время колкостей. Кто-то тебя точно потрепал.
Я прижимаю ладонь к его груди и отталкиваю на несколько шагов.
— Просто потому, что я не хочу быть замужем с двумя детьми и белым забором, не означает, что у меня травма. Я хочу быть не привязанной, а связанной. Так что, если не собираешься делать это, я найду того, кто сделает.
Его большая рука обхватывает мое запястье, притягивая обратно в объятия.
— Тебя уже связывали?
— Это предложение?
— Для этого нужен определенный уровень доверия. Не стоит позволять любому связывать тебя.
— Хочешь сказать, что не стоит тебе доверять?
— Не стоит. Ты только что со мной познакомилась.
— Я могу сама о себе позаботиться, — я поднимаю бровь. — Вопрос, который ты должен задать: сможешь справиться со мной?
Один уголок рта Александра приподнимается, на щеке появляется ямочка.
— Нет никаких сомнений.
От этого человека веет уверенностью, что может дать мне именно то, что я ищу. И этот глубокий голос, полный обещаний, посылает волну желания по позвоночнику.
— Ты много говоришь.
Его пальцы впиваются в мои бедра.
— Ты так легко готова отдать это прекрасное тело, не заставив мужчину сначала заслужить его. Тебя должны касаться только в качестве привилегии. Мужчина должен бороться, чтобы доказать, что достоин.
— Если бы я ждала, пока мужчина докажет, что достоин меня, я бы умерла одинокой старухой.
— Позволь пригласить тебя на свидание.
— Или можем пропустить скучную часть, и ты пригласишь меня домой, — я провожу губами по его шее, кусая мочку уха. — Мне не нужна честь или галантность. Я просто хочу тебя без одежды.
Он тихо стонет, но он не говорит «да».
— Ты много говоришь обо мне, а что насчет тебя? — мои зубы скользят по щетине на его челюсти. — По крайней мере, я живу своей жизнью. Знаю, чего хочу, и беру это. А ты настолько озабочен тем, чтобы быть настоящим джентльменом, что пропускаешь всю веселую часть. Думаешь, что все контролируешь, но просто скован. Сдерживаешь себя. Какая у тебя жизнь, если всегда сдерживаешься?
Его пухлые губы искривляются, и когда я смотрю в глаза Александра, то понимаю, что задела за живое.
Я беру его руки и провожу по выпуклости задницы.
— Я хочу, чтобы ты коснулся меня, и знаю, что тоже в этом нуждаешься. Так зачем лишать себя удовольствия? Хотя бы на одну ночь просто отпусти контроль.
Александр прижимается лбом к моему, грудь и плечи вздымаются, он с трудом дышит. Я почти слышу молчаливый спор, бушующий в голове.
Давай, Большой Парень.
— Забери меня домой, — шепчу я.
Но слова, которые никогда меня не подводили, действуют на этого мужчину как ведро холодной воды.
Он качает головой, отстраняясь, и бросает на меня полный сожаления взгляд.
— Прости. Не могу.
Затем он оборачивается и исчезает в толпе.
А я остаюсь гадать, как, черт возьми, меня только что отшили.
Глава 2
Александр
Я осторожно отворяю парадную дверь и пробираюсь в дом, стараясь закрыть ее бесшумно, и аккуратно положить ключи на столик в прихожей, дабы не создавать лишнего шума.
Но это бесполезно.
Звон металла, за которым следует топот маленьких ножек, эхом разносится по залу.
— Папочка!
Я включаю свет как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую массу непослушных темных кудрей, которая врезается в мою ногу, а за ней собаку Элли, которая прыгает, чтобы поставить передние лапы мне на ребра.
— Папочка, ты дома. Я дождалась тебя.
— Хотя я запретила, — Энни, няня, опирается на стену и качает головой, виновато улыбаясь.
Я хмыкаю, отталкивая Элли, чтобы поднять Джулиану на руки.
— Все в порядке. Мне в любом случае хочется пообниматься перед сном.
Джулиана обвивает меня руками и ногами, как коала, и кладет голову на плечо. Я закрываю глаза, наслаждаясь ее любовью и позволяя теплу успокоить встревоженное сердце.
— Мы можем вместе лечь в большую кровать? — спрашивает она.
— Конечно. Почему бы тебе не отвести Элли в мою комнату и не подготовить постель, чтобы я мог попрощаться с Энни и запереть дом?
Джулиана визжит, ничуть не уставшая, выпрыгивая из объятий.
— Пока, Энни! Пошли, Элли. Я говорила, что папочка разрешит нам пообниматься в его кровати.
Я качаю головой, когда они убегают в прихожую, как две подружки-воровки.
— Она не хочет обниматься. Просто использует меня ради кровати.
Энни усмехается.
— Она мастер манипуляций, а ей всего три.
— Я в ужасе от того, какой умной она будет, когда станет подростком, — хмыкаю я. — Как все прошло?
— Хорошо, как и всегда.
Энни — давняя подруга семьи, с которой я поддерживал связь после смерти родителей. Когда она узнала о Джулиане три года назад, то сразу воспользовалась возможностью помочь. Я неожиданно оказался в роли отца, а затем еще более неожиданно стал отцом-одиночкой, когда мать Джулианы отказалась от родительских прав. Энни находилась рядом, когда у меня никого не было, и стала важной частью семьи. Иногда кажется, что моя мать послала ее ко мне, потому что сама не могла быть здесь.