Убийца (ЛП) - Белл Тед. Страница 2

Мой папа, он был в хот-роде в аду с опущенным верхом.

Она могла все это разрушить, эта могла, как одно из тех разрушительных сицилийских землетрясений. Его тридцатилетний брак, его тяжело завоеванное место на мировой политической арене, его…

— Каро? Прего?

Колокольня Кампанила на соседней площади Сан-Марко прозвенела семь раз, прежде чем он повернулся и направился к ней.

В окна лился бледно-голубой лунный свет. Франческа притворилась спящей, когда ее возлюбленный выскользнул из кровати и направился к тускло-желтому свету ванной комнаты. Он оставил дверь слегка приоткрытой, и она наблюдала, как он выполняет свои обычные ритуалы. Сначала он почистил зубы. Затем он провел двумя армейскими щетками по своим серебристым волосам, пока они не зачесались назад идеальными волнами с его высокого лба. Она восхищалась его обнаженной спиной и мускулами на его плечах, когда он наклонился вперед, чтобы осмотреть свои зубы в зеркале.

Затем он тихонько закрыл дверь. Она не могла его видеть, но точно знала, что он делает. Он поднимал сиденье, чтобы помочиться, а затем опускал его обратно. Затем он брал полотенце для рук и мылся там, внизу. Его серые брюки, белая шелковая рубашка и кашемировый пиджак висели на задней стороне двери. Потянувшись к ним, он…

Все это легко заняло бы пять минут. Времени более чем достаточно, чтобы сделать то, что она должна была сделать.

Она намеренно оставила сумку на полу, прямо под своей стороной кровати, толкнула ее туда ногой, пока он впускал официанта, обслуживающего номер. Она перевернулась на живот и потянулась к нему, растягивая шнурки. Она полезла в сумку и засунула два пальца во внутренний мешочек. Она нашла крошечный диск и вытащила его. Затем она снова сунула тяжелую сумку под кровать, чтобы он не наступил на нее, когда он, по своему обыкновению, наклонился, чтобы поцеловать ее, прежде чем выскользнуть в свой традиционный ночной колпак.

Она перекатилась на его сторону кровати и потянулась к бумажнику из кожи аллигатора, стоявшему на прикроватной тумбочке. Она поднесла его к лицу, открыла и слегка провела указательным пальцем по золотым буквам SCS с монограммой. Затем осторожно вложила зашифрованный микротонкий диск в один из неиспользованных карманов на левой стороне, напротив кредитных карт и толстого диска, сгиб лиры справа. Тонкий диск был изготовлен из гибкого материала. Шансы на то, что он это обнаружит, были равны нулю. Она положила бумажник обратно на прикроватный столик, точно так же, как он его оставил, а затем перевернулась на спину.

Мягкий луч желтого света распространился по потолку, когда дверь ванной открылась, и Саймон тихонько прошёлся вокруг изножья кровати. Закрыв глаза, ее грудь ритмично поднималась и опускалась, Франческа слушала, как Стэнфилд кладет портсигар, бумажник и мелочь в карманы красивого черного кашемирового пиджака, который она купила для него во Флоренции.

Он подошел к ее стороне кровати и какое-то время молча стоял, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Просто иду к Гарри за ночным колпаком, дорогой. Я не задержусь надолго, обещаю. Один раз и готово.

— Ti amo, — сонно прошептала Франческа. «Это для тебя, Кэро», — сказала она, протягивая ему маленький красный бутон розы, который она сорвала из вазы на тумбочке. «За твой лацкан, cosi non lo dimenticherete, чтобы ты меня не забыла».

— И я тоже, — сказал он и, вставив стебель розы в петлицу на лацкане и убрав прядь ее волос со лба, отошел от нее. «Чао.»

«Ritorno-me, caro mio», — сказала она.

Мгновение спустя дверь спальни тихо закрылась за ним, и Франческа прошептала в темноте. «Арривидерчи, дорогая».

Стэнфилд спустился на служебном лифте на первый этаж, повернул направо и пошел по короткому коридору, ведущему на кухню. Иль Факкино, старинный швейцар по имени Паоло, дремал, откинувшись на стуле у кафельной стены. Стэнфилд положил ключ от своего номера с кисточкой на сложенную газету на коленях старика.

— La chiave, Паоло, — прошептал он.

— Con piacere. Buona sera, синьор, — сказал он, когда Стэнфилд проходил мимо. «Он так часто повторял эту рутину, что теперь произносит ее во сне», — подумал Стэнфилд.

Когда Стэнфилд прошел через служебную дверь кухни и вышел на пустую площадь Санта-Мария-дель-Джильо, на лице Стэнфилда заиграла улыбка удовольствия. Это было его любимое время ночи. Вокруг было очень мало людей, заколдованный город теперь окрасился во множество оттенков молочно-голубого и белого цвета. Он пошел по площади, недавние воспоминания о Франческе все еще цвели в его голове, как тепличные цветы, ее пышный аромат все еще сохранялся на его пальцах.

Да. Ее кожа цвета слоновой кости, белее в тех местах, где проступали самые тонкие сочленения суставов; и ее лилийные пальцы, которые все еще танцевали на его теле, вызывая какое-то мистическое воспоминание о музыке.

А теперь маленькое совершенство — тихая прогулка к Гарри, чтобы выпить большую порцию виски, подходящую сигару, «Ромео и Джульета», и немного времени, чтобы поразмыслить о своей невероятной удаче. Он всегда наслаждался богатством, родился с ним. Но он правильно разыграл свои карты и теперь достиг точки, когда пришло время увидеть, что такое серьезная сила. Теперь он знал. Породистый козел щипает траву у стартовых ворот.

И он ушел! — мысленно позвал диктор, и так оно и было.

Он свернул направо на Калле дель Пьован, затем пересек небольшой мост через Рио-дель-Альберо. До дома Гарри было всего четверть мили, но извилистые узкие улочки сделали это…

Иисус Христос.

Какой ад?

Позади него послышалось странное пронзительное чириканье. Он повернулся, посмотрел через плечо и буквально не мог поверить своим глазам. Что-то, он не мог себе представить что, летело прямо на него! Крошечный красный глаз моргнул, моргнул быстрее, как будто эта штука быстро направилась к нему, и он понял, что, если он просто будет стоять там, она… что, ударит его? Сбить его? Взорвать его? Вспотев, он повернулся и побежал, как сумасшедший.

Безумие. Больше не выходя на вечернюю прогулку, Саймон Стэнфилд теперь бежал, спасая свою жизнь.

Ощущая прилив адреналина, он помчался по Калле Ларга XXII Марца, уворачиваясь от прохожих, пролетая мимо затемненных магазинов, направился к площади Сан-Марко, где, возможно, он мог просто потерять это видение. С тихим напитком у Гарри придется подождать. Он как-нибудь избавится от этой штуки, и какую историю ему придется рассказать Марио, когда он доберется туда! Никто бы этому не поверил. Черт, он сам все еще не мог в это поверить.

Стэнфилд был человеком, который заботился о себе. В свои пятьдесят он был в безупречной физической форме. Но эта тварь повторяла каждое его движение, никогда не теряя и не набирая высоту, просто мчась за ним шаг за шагом. Он промчался по еще одному крошечному арочному мосту и свернул налево, в сторону Кампо-Сан-Моизе. Те немногие люди, мимо которых он прошел, остановились и уставились ему вслед с открытыми ртами. Щебечущая и мигающая тварь, преследующая бегущего человека, была настолько абсурдной, что люди в недоумении качали головами. Это должна была быть сцена из фильма. Но где были камеры и съемочная группа? Кто был звездой?

«Айуто! Айуто!» — кричал на них мужчина, теперь звал на помощь и вызывал полицию. «Chiamate una polizia! Субито! Субито!»

«На площади Сан-Марко всегда околачивалось несколько карабинеров», — лихорадочно подумал Стэнфилд. Ему просто нужно найти кого-нибудь, чтобы снять эту чертову штуку со спины. Но что они могли сделать? Сбить его? Он понял, что уже запыхался, глядя через плечо на этот ужасный мигающий красный глаз, когда мчался на почти пустую площадь. Вокруг было очень мало людей, и никто за столиками дальних кафе, выстроившихся вдоль площади, не обращал особого внимания на кричащего человека, поскольку не было видно, что никто его не преследует. Пьяный. Локо.

Что, черт возьми, я буду делать? Саймон Стэнфилд лихорадочно думал. У меня здесь быстро заканчивается бензин. И варианты. Перед ним предстали знакомые очертания базилики Святого Марка и Дворца дожей. Не могу бежать намного дальше. Некуда бежать, детка, некуда спрятаться. Его единственная надежда заключалась в том, что эта проклятая штука еще не закрыла брешь. Если бы это было предназначено для того, чтобы уничтожить его, оно наверняка уже легко могло бы это сделать.