Ведьмак в теле Маркиза 2 (СИ) - Скабер Артемий. Страница 50

— Милорд… — прохрипел он, пытаясь сфокусировать взгляд. — Что случилось?

— Тихо! — оборвал я его. — Слушай внимательно… Цапля тяжело ранен, но жить будет. Я стабилизировал его состояние. Ты остаешься с ним. Я иду за Лилией.

Рурик все понял моментально. Глаза его расширились и в них мелькнула ярость — старик прекрасно понимал, что сейчас творится в соседнем доме.

— Эти твари… — процедил он сквозь зубы.

— Именно, — кивнул я. — Жди здесь. Если что пойдет не так — кричи. Я услышу.

Новые способности, обретенные после встречи с чистокровным, все еще были при мне. Сломал магией засов и замок. Они просто мгновенно проржавели и развалились на куски.

Я бесшумно выскользнул наружу и принюхался. По запаху сразу определил нужный дом — вонь похоти и страха била в ноздри даже сквозь метель. Изнутри доносились приглушенные крики и грубый смех.

Дверь поддалась от легкого толчка. Эти идиоты даже и не подумали запереться. В нос ударила тяжелая смесь запахов: пот, страх, возбуждение, ярость. Лилия, совершенно обнаженная, извивалась на кровати, пытаясь вырваться из хватки Барди.

Ее запястья были стянуты каким-то ремнем, а на шее виднелись следы от пальцев. Айварс неторопливо раздевался, поигрывая кинжалом и с похотью разглядывая извивающееся тело девушки.

— А вот и… — начал было Барди, заметив меня, но договорить не успел.

Мой кулак впечатался в его челюсть с такой силой, что я услышал отчетливый хруст костей. Голова мерзавца мотнулась назад, изо рта брызнула кровь вперемешку с осколками зубов. Айварс дернулся к своему оружию, но я был быстрее. Удар в солнечное сплетение согнул его пополам, а следующий — в висок — отправил в глубокий нокаут.

— Лилия! — я сбросил на дрожащую девушку какое-то покрывало. — Беги в сарай к нашим. Быстро!

Она, всхлипывая, замоталась в ткань и выскочила за дверь. А я… я остался с этими двумя. Темное существо внутри меня жаждало крови. Столько крови, сколько эти ублюдки заслуживали.

И начал я с Барди. Он как раз уже приходил в себя, когда мой меч со свистом рассек воздух, отделив его правую руку чуть выше локтя. Брызнула кровь, заляпав стены. И он захлебнулся в отчаянном крике, когда я вырвал его язык одним точным движением. Горячая кровь хлынула на пол, пропитывая доски.

— Знаешь, — произнес я спокойно, глядя в его полные ужаса глаза, — ты ведь сам это выбрал. А мог бы просто выполнить свою работу…

Меч снова взметнулся в воздух — и левая рука присоединилась к правой. Барди забился в конвульсиях, пытаясь отползти, оставляя за собой кровавый след. Но далеко уйти не смог. Я методично отсек ему ноги, одну за другой, чуть выше колен.

Его тело содрогалось в беззвучном крике. Без языка он мог только хрипеть. Но я не собирался его убивать. О нет — смерть была бы для него слишком легким наказанием! Быстро наложил кровоостанавливающие чары — пусть живет. Пусть помнит. Колдовство вызвало огонь, и я прижег раны. А Барди все это время плакал от ужаса и дикой боли.

С Айварсом я тоже расправился не спеша. Он уже пришел в сознание и полностью осознавал происходящее. В его глазах плескался первобытный ужас, когда я методично превращал его в беспомощный обрубок. Язык я вырвал первым делом — не хотел слышать его мольбы или оправдания.

Затем настала очередь конечностей. Одна за другой, они отделялись от тела под аккомпанемент влажных хрустов и чавкающих звуков. Кровь заливала все вокруг, но я старательно поддерживал их жизнь магией. Они должны были жить. Жить и помнить цену предательства.

Закончив с этими двумя, я тщательно обыскал дом. Нашел их кошели, около двадцати тысяч золотом. Неплохо… Забрал все их пожитки, оружие, припасы. Потом вернулся к телу Велькнута. Обшарил карманы, нашел карту и еще немного золота. В общей сложности набралось больше пятидесяти тысяч — неплохая компенсация за предательство.

Я бросил последний взгляд на изувеченных предателей. Они лежали в лужах собственной крови, еще живые, но уже не представляющие никакой угрозы. Беспомощные обрубки, которым предстояло прожить еще много долгих, мучительных часов…

В сарае меня ждала тяжелая картина. Лилия, все еще дрожащая, сидела в углу, завернувшись в какие-то тряпки. Ее глаза были пустыми, невидящими. Она слегка покачивалась взад-вперед, обхватив себя руками. Рурик хлопотал над Цаплей — парень все еще был без сознания, но дышал ровно. Кожа, еще недавно совсем белая, теперь приобрела какой-то землистый оттенок.

— С тобой все в порядке? — спросил я ведьму.

— Я… Там… Они… — бормотала она. — Не успели… — выдохнула. — Вы спасли меня снова!

— Вот… — я высыпал на сено горсть золотых монет. — Здесь около пятидесяти тысяч. Рурик, отнеси их той женщине, что приходила к Лилии. Ей пригодится… чтобы начать новую жизнь.

Старик понимающе кивнул и исчез за дверью. Я присел рядом с Цаплей, и осторожно коснулся его лба. Жар… Начиналось воспаление. Я синхронизировался с его источником — слабым, едва теплящимся. Внутреннее лечение требовало времени и сил, но выбора у мня не было — парню нужна была серьезная помощь.

Закрыл глаза, погружаясь в целительный транс. Элемент тёк сквозь меня в измученное тело Цапли, восстанавливая поврежденные ткани, борясь с инфекцией. Я чувствовал, как его организм откликается на лечение. Вот только очень уж медленно.

Лилия немного пришла в себя и начала мне помогать. Принесла воды, смочила губы раненого. В ее движениях чувствовалась механическая отрешенность, словно она действовала на рефлексах, не до конца осознавая реальность.

Вернулся Рурик, застыл у порога.

— Она плакала, — сообщил он. — Говорит, что теперь сможет выкупить свою дочь из борделя в городе.

Я молча кивнул. Затем сделал знак Рурику, и мы принялись сооружать носилки для Цапли. Взяли крепкие жерди и связали их полосками ткани, сверху постелили одеяла. Получилось грубовато, но достаточно удобно для транспортировки раненого.

— Я изучил карту, — сказал Рурик, расстилая ее на полу. — Нам нужно идти на северо-восток. Там есть проход между скал, он выведет нас прямиком к Изнанке…

— Интересно, кто мог назначить за меня такую цену? — пробормотал я задумчиво, глядя на карту. — Двести тысяч… Виктория? Или все-таки барон Рэйскрофт?

— Думаю, это мы скоро узнаем, — хмыкнул Рурик. — Но сначала надо выбраться отсюда. Метель усиливается.

Он был прав. Снаружи выл ветер, швыряя в окна целые горсти снега. Видимость падала с каждой минутой, но выбора у нас не было — нужно было уходить как можно дальше отсюда…

Мы вышли в метель, и она встретила нас во всей своей ярости. Ледяной ветер хлестал по лицам, словно плеть, забивал рот и нос колючим снегом. Видимость упала до нескольких шагов. Белая пелена окутала все вокруг, превратив мир в призрачное марево.

Я с трудом различал фигуру Рурика на другом конце носилок. Старик двигался уверенно, несмотря на тяжесть ноши и порывы ветра, норовящие сбить нас с ног. Но его опыт был заметен в каждом движении. Он очень умело выбирал, куда поставить ногу, как наклониться против ветра…

Лилия брела следом, спотыкаясь в глубоком снегу. Она все еще была в шоке после случившегося. Я видел это по ее движениям, слышал в прерывистом дыхании. Ведьма куталась в наспех найденный меховой плащ, но он слабо защищал от пронизывающего холода.

Цапля лежал неподвижно на носилках, его лицо было бледным как смерть. Я постоянно следил за его состоянием, поддерживая элемент в его теле. Рана на животе больше не кровоточила, но жар не спадал. И сердце его билось как-то неровно.

— Держись, парень, — прошептал я, но порыв ветра тут же унес мои слова прочь.

Каждый шаг давался с трудом. Снег был глубоким и рыхлым, ноги проваливались по колено. Мышцы горели от напряжения. Тащить на себе носилки оказались тяжелее, чем мы рассчитывали, но останавливаться было нельзя. Остановиться сейчас для нас означало одно: замерзнуть насмерть.

Мои новые чувства улавливали запахи даже сквозь метель. Вонь предательства и крови все еще доносилась до меня от деревни. Где-то вдалеке выли волки — обычные, не оборотни. Они чуяли кровь и слабость, но пока держались на расстоянии. Умные животные…