Техану. Последняя книга Земноморья - Ле Гуин Урсула Кребер. Страница 46

– Не плачь, – сказала девочка, которая сама никогда не плакала, подойдя к ней и коснувшись ее руки. – Он сделал тебе больно?

– О, Ферру! Дай я обниму тебя!

Подхватив девочку на руки, Тенар присела на стол, хотя держать на руках порядком выросшую девочку было нелегко, да и не привыкшая к такому обращению Ферру чувствовала себя неловко. Но Тенар, плача навзрыд, продолжала обнимать Ферру, а та прижалась своим израненным лицом к лицу Тенар, так что оно вскоре тоже стало мокрым от слез.

Когда сгустились сумерки, с противоположных концов фермы явились Гед и Спарк. Последний наверняка успел поговорить с Клирбруком и обдумать сложившуюся ситуацию. Поставленный перед фактом Гед, напротив, пытался получить о ней хоть какое-то представление. За ужином они говорили мало, тщательно подбирая слова. Спарк, казалось, спокойно воспринял то, что ему не вернули его собственную комнату. Покончив с ужином, он тут же взлетел, словно по трапу, по приставной лестнице на чердак и, судя по всему, его вполне устроила та постель, что приготовила ему мать, поскольку он спустился оттуда лишь поздним утром.

Спарк сразу же потребовал, чтобы ему подали завтрак. Его отец никогда не начинал есть, пока к нему не присоединялись мать, жена и дочь. Может, Спарку просто недоставало отцовского такта? Должна Тенар указать ему на его просчет или нет? Она накормила его, вымыла за ним тарелку и вышла в сад, где вместе с Ферру и Шенди принялась окуривать ядовитым дымом расплодившихся гусениц, грозивших уничтожить листву на саженцах плодовых деревьев.

Спарк присоединился к Клирбруку с Тиффом. И все последующие дни проводил, большей частью, в их обществе. Всю тяжелую и требующую немалого мастерства работу по севу зерновых и уходу за овцами выполняли Гед, Шенди и Тенар, а два старика, прожившие всю жизнь на ферме и работавшие еще на его отца, вертелись вокруг Спарка, рассказывая ему, что они тут всему голова. Похоже, старики искренне верили в то, что именно они здесь всем заправляют, заставив и Спарка поверить в это.

В доме Тенар не находила себе места. Лишь на свежем воздухе, работая во дворе или в поле, она забывала о гневе и стыде, что поднимались в ней в присутствии Спарка.

– Я вне себя, – с горечью призналась она Геду, лежа в пронзаемой светом звезд темноте их комнаты. – Я вне себя, ибо потеряла того, кем гордилась больше всего на свете.

– Кого ты потеряла?

– Своего сына. Я не смогла воспитать его настоящим мужчиной. Я упустила, упустила его.

Она закусила губу, уставившись в темноту сухими глазами.

Гед не стал спорить с ней или уговаривать ее не впадать в отчаяние. Он лишь спросил:

– Думаешь, он останется?

– Да. Он побоится вновь выйти в море. Спарк не сказал мне всей правды о своем корабле. Он был вторым помощником капитана и, я полагаю, помогал укрывать награбленные товары. Тоже как пиратство. В этом нет ничего страшного. Все гонтийские моряки немного пираты. Но он солгал мне. Солгал! К тому же, он завидует тебе. Бесчестный, завистливый человечишка!

– До смерти перепуганный, как я погляжу, – сказал Гед. – Но он не злодей. И это его ферма.

– Так пусть забирает ее! Она воздаст ему сполна за…

– Не надо, милая, – сказал Гед, удерживая ее рукой и словами. – Не желай ему зла!

Призыв его был столь искренен и страстен, что гнев ее вновь обратился в любовь, породившую его, и Тенар воскликнула:

– Я и не собиралась проклинать его или эту ферму! У меня и в мыслях этого не было! Мне так стыдно, я чувствую себя такой виноватой! Жутко виноватой, Гед!

– Не надо, не надо, милая, мне плевать на то, что мальчишка думает обо мне. Но он крайне неприветлив с тобой.

– И с Ферру. Он обращается с ней как с… Он сказал, он спросил у меня: «Почему она так выглядит, что она натворила?» Что она натворила!..

Гед несколько раз медленно и нежно провел рукой по ее волосам, как он часто делал, и они оба испытали сладостную истому.

– Я мог бы опять отправиться пасти коз, – сказал он наконец. – Это бы немного разрядило ситуацию. Если не считать работы по ферме…

– Тогда я отправлюсь с тобой.

Гед, похоже, задумался, поглаживая ее по волосам.

– Думаю, мы могли бы уйти вместе, – сказал он. – Там, над Лиссу, овец пасли две женатые пары. Но когда наступит зима…

– Возможно, какой-нибудь фермер приютит нас. Я могу готовить… приглядывать за овцами… а ты – за козами… и вообще, у тебя в руках работа спорится…

– Ловко обращаюсь с вилами, – прошептал он, и она невольно рассмеялась.

На следующее утро Спарк встал рано, поскольку собрался идти на рыбалку со стариком Тиффом, и завтракал вместе со всеми. Встав из-за стола, он сказал более приветливым, чем обычно, тоном:

– Я наловлю к ужину свежей рыбы.

За ночь Тенар набралась решимости.

– Постой, – сказала она. – Помоги мне убрать со стола, Спарк. Положи тарелки в мойку и залей их водой.

Он изумленно посмотрел на нее и, надев шапку, буркнул:

– Это женская работа.

– Это работа всякого, кто ест на кухне.

– Только не моя, – отрезал он и вышел.

Тенар пошла за ним и остановилась на пороге дома.

– Хороша для Ястреба, но не для тебя? – крикнула она.

Он небрежно кивнул, шагая через двор.

– Слишком поздно, – сказала она, вернувшись на кухню. – Момент упущен, упущен.

Тенар вдруг почувствовала каждую морщинку на своем обветренном лице, их мелкую сеточку в уголках губ и на переносице.

– Камень можно поливать, – сказала она, – но он не прорастет.

– Нужно начинать, когда они юны и невинны, – заметил Гед. – Как я.

На этот раз она не улыбнулась.

Возвращаясь домой после трудового дня, они увидели Спарка, разговаривающего с каким-то мужчиной у входных ворот.

– Не из Ре Альби ли тот малый? – спросил Гед, отличавшийся отменным зрением.

– Не отставай, Ферру, – попросила Тенар приостановившуюся девочку. – Какой еще малый?

Она была слегка близорука, и ей пришлось прищуриться.

– А-а, это же торговец овцами, как его там… Таунсенд. Что здесь надо этому стервятнику?

Тенар весь день пребывала в скверном настроении и Гед с Ферру благоразумно промолчали.

Она подошла к стоящему в воротах мужчине.

– Пришел за ягнятами, Таунсенд? Ты опоздал ровно на год. Хотя в загоне, пожалуй, еще остались несколько ягнят этого помета.

– Хозяин уже сказал мне об этом, – заметил Таунсенд.

– Неужели? – съязвила Тенар.

Лицо Спарка налилось кровью от ее пренебрежительного тона.

– Тогда не буду мешать твоим переговорам с хозяином, – бросила она и было развернулась, чтобы уйти, но тут Таунсенд сказал:

– У меня для тебя есть послание, Гоха.

– Вот как?

– Знаешь, старая ведьма, Мосс, совсем плоха. Узнав, что я собираюсь в Срединную Долину, она попросила меня: «Скажи Госпоже Гохе, что я хочу повидаться с ней перед смертью, пусть придет, если сможет».

Стервятник, подумала Тенар, с неприязнью глядя на человека, принесшего дурные вести.

– Она больна?

– Она умирает, – сказал Таунсенд, натянуто улыбнувшись, словно испытывал к старухе симпатию. – Прихворнула зимой, потом ей делалось все хуже и хуже, и вот Мосс попросила меня сказать тебе, что она хочет повидаться с тобой перед смертью.

– Спасибо, что передал послание, – сухо поблагодарила его Тенар, повернулась и зашагала к дому. Таунсенд со Спарком отправились к овечьим вагонам.

Тенар сказала Геду и Ферру, когда они все вместе готовили обед:

– Я должна сходить к ней.

– Конечно, – согласился Гед. – Мы пойдем с тобой, если ты не против.

– Правда?

В первый раз за этот день лицо ее просветлело, словно ветер развеял грозовые тучи.

– Ох, как… как я рада… мне не хотелось просить, я подумала, может… Ферру, ты не возражаешь против того, чтобы какое-то время вновь пожить в домике Огиона?

Ферру задумалась.

– Я смогу проведать свое персиковое деревце, – сказала она.