Не беси Комаришкина (СИ) - Мрак Сергеевич. Страница 32

Ну как есть — рукоблудные поделки из сараев самодельщиков, что собирают из чего не попадись. Хотя, качество сборки, надо отметить, на высоте.

То что это может быть эксклюзив отмело подсознание. Эксклюзив для толстосумов, а они, в большинстве своем, снобы. Самому вести двухколесник? Сидеть прижавшись вплотную к водителю? Это точно не для них!

Вывеску видно было плохо, но стилизованный двухколесник с мотором на ней угадывался. Значит угадал! Бар для клошаров-самодельщиков! И место вдали от жилья, так как тут аренда земли дешманская.

Я покопался в памяти прошлой жизни, вспоминая, как заходил в низкосортные трактиры-клоповники для опустившихся деревенщин у трактов. Там тоже у входа стояли самодельные телеги собранные кто во что горазд и на вывеске именно типичная телега была, как предупреждение путникам, о самом низком качестве обслуживания, отвратном разбавленном пиве и еде из подгнивших продуктов.

Пинком распахиваю двухстворчатую дверь и рявкнаю во весь голос:

— Здаров, обрыганы, пинка вам в сраку! — а потом, вежливо выразил желание в том же тоне: — Метнулись сусликом и напузырили мне горючки!

Глава 16

Я пинком распахнул двухстворчатую дверь и рявкнул во весь голос:

Разговоры стихли. Затянутые в кожу со стальными заклепками фигуры неспешно обернулись ко мне. Сидевший за отдельным столом у бара здоровенный мужик недобро взглянул на меня и негромко, но в наступившей тишине весьма отчетливо спросил:

— Парень! Ты мало того, что не туда зашел, так еще и не те слова для приветствия выбрал.

А потом добавил, весьма нецензурно, что сейчас со мной сделают. Я так же нецензурно, в одно слово ответил, что он врет.

На мои слова из-за ближайшего столика поднялся здоровенный детина. Его руки были толщиной в мою ляжку, торс скрывала черная куртка с косым запахом из плотной жесткой кожи. Как и у других посетителей в подобной амуниции, куртка была проклепана во многих местах.

Ну как я и думал! Примитивный кожаный доспех бедноты! Даже без металлических вставок в уязвимых местах. Обычно именно клепками фиксируют металлические вставки, но расположение клепок выдавало фальшивку. Так что со стилем общения я угадал.

Не меняя стиля, я в два, весьма нецензурных, слова потребовал освободить проход. Детина взревел и врезал мне в лицо.

К моменту начала действия я уже взвинтил восприятие и активировал рост мускул. Удар я мог легко пропустить мимо себя или заблокировать, но паттен поведения требовал брутального противостояния. Так что я всего лишь немного отклонился и убойная силу удара ушла в пустоту, кулак лишь слегка толкнул меня в челюсть, а затем — я врезал в ответ!

Настоящий удар должен быть резким и акцентированным. Я бил сильно, но протяжно, это был больше толчок, чем настоящий удар, которым запросто можно раскрошить челюсть, а то и вовсе свернуть шею.

Детину от удара повело, не удивлюсь если он и сотрясение получил, так как сделав пару шагов назад и вбок, агрессор обрушился на стол с четверкой подобных себе.

— Наших бьют! — раздался рев в кабаке и затянутые в кожу владельцы двухколесников ринулись из-за столов на меня.

А я, с не меньшим ревом, бросился им навстречу. Завязалась классическая кабацкая драка, в ход пошли пивные кружки, стулья, бутылки. Все пытались ударить, пнуть меня, а я бил и пинал кого придется в ответ.

Казалось бы — у меня нет шансов, но в реальности разогнанного восприятия противники двигались как под водой. Я был быстрее и сильнее каждого из них. Самое сложное для меня в таком действии — не нанести серьезных повреждений, кабацкая драка это отдельный вид искусства и у меня в нем большая практика.

Через пару-другую минут произошло неизбежное, из «наподдай чужаку» драка перешла в стадию «все против всех». Я активно участвовал укладывая отдохнуть самых ярых бутозеров и сходясь с наиболее сильными противниками.

Кабацкая драка полна чувств, но не продолжительна. Через 10 минут напор стал ослабевать, а через 15 и вовсе все затихло. На ногах остался только я и не принимавший участия бармен. Остальные участники драки или лежали в отключке или начинали вставать.

Потребовав от бармена кружку темного, я прислонился к стойке спиной и разглядывал зал.

Пиво оказалось на порядок лучше ожидаемого, не кислило и было совершенно не выдохшимся. Даже странно, ну не может в захудалом кабаке быть настолько качественный напиток.

— Ты кто, парень? — спросил тот, кто первый ко мне обратился.

Я его приложил в драке не сильно, но весьма чувствительно.

— А кто спрашивает? — вопросом на вопрос ответил я и отхлебнул пива.

— Глава Вольных волков! — последовал ответ полный гонора.

— Глава рода Комаришкин! — с неменьшим гонором ответил я.

«Комаришкин!», «Тот самый!», «Действительно похож...» и тому подобные шепотки полетели по залу среди поднимающихся.

— И что главе рода надо в нашем баре?

— Топливо. — пожав плечами ответил я. — Тачка с браком, указатель не работает, высох на дороге.

— А нормально попросить? — продолжил спрошать глава Вольных волков.

— А что, не послали бы? — удивленно спросил я в ответ.

— Послали бы! — усмешка прорезалась в его голосе.

Я снова пожал плечами, это и так было понятно. Зато сейчас говорим нормально.

— Пить будешь? — в лоб спросил глава.

— А то! — согласился я.

Пару часов спустя я уже был со всем на «ты». Узнал много нового про двухколесники. И про то, что тут закрытый клуб с намеком на элитность тоже узнал. Не понял сути, но принял.

Меня пытались накачать алкоголем, сначала пивом, потом более крепким, затем и вовсе спиртом.

— Ты пойми, парень, моткол — это свобода! — с убеждением в голосе доказывал мне один из собутыльников этого вечера. — Четыре колеса везут тушу, а два — носят душу!

Я не соглашался, мотивировал тем, что и на четырех колесах я не менее свободен, но передвигаюсь с большим комфортом.

Сидящие поблизости отчетливо фыркнули услышав слово «комфорт», прям, как будто я выругался в приличном обществе.

— Комфорт, это иллюзия! — заявил мой собеседник. — Только преодоление трудностей позволяет жить полной жизнью.

Я покивал, но остался при своем мнении, просто не считаю, что трудности надо организовывать себе самостоятельно, мне их подкидывают все кто ни попадя, причем со всех сторон. А двухколесник — это вообще не трудности, а простое неудобство в передвижении.

На экране над баром начались вечерние новости и там показали мое фото, а потом нарезку из сюжета с пулеметами. Ведущая вкратце рассказала об объявлении кланом Рысей войны и их неудачах за первый день ее ведения. Сюжет закончился моим селфи на фоне банковских тележек с деньгами.

Сюжет мотоколесники встретили одобрительным ревом и тостами «За свободу!». Поддавшись моменту я объявил:

— Гуляем за мой счет! До утра! — меня захлестнула ностальгия о прошлой жизни и я решил ей не препятствовать.

Я пил со всеми, не пропуская тостов, многие фотографировались со мной и подбивали меня «показать класс» на мотколе. Я упирал на то, что еще не все выпито, а значит — еще рано и эти фразы встречали полное понимание.

Несколько раз меня вызывали на игру «кто перепьет» и я неизменно выигрывал оставаясь на ногах, а вызывавший утыкался лицом в столешницу.

Народ чествовал победителя очередной ударной дозой алкоголя, а после пятой победы меня приняли в почетные члены Вольных волков весьма странным ритуалом. Бармен вытащил из под стойки весьма странный стакан, больше похожий на деталь механизма, намешал в него коктейль, поджег его и нахлобучил на мою голову весьма побитый защитный шлем.

Мотколовцы заорали «Пей до дна», я и выпил, опалив себе брови. Стоило стальному стакану брякнуть дном об стойку, как, кто-то сзади, охавячил со всей дури меня по шлему гнутой железякой. А когда я повернулся разобраться с этим наглецом, народ заорал: «Устоял! За мотбратана!» и подняли кружки с пивом.