Неодаренный (СИ) - Руз Алекс. Страница 39
— Это уже не нашего ума дело. Я привык доверять людям.
— И зря… Тебя история вашей семьи ничему не научила?
— Николай Олегович, у вас дурная привычка перебивать… — потер переносицу Филиппов, — Я привык доверять людям, с которыми состою в одном союзе. Зачем нам друг друга обманывать? Мы все почти в одинаковом положении. Просто кому-то уже понизили титул, а кто-то в процессе.
— Это ты сейчас на что намекаешь? — взъерепенился Луцкий.
— О том, что надо бы помогать друг другу, а не топить еще сильнее.
— Да мне пофиг, как он получил магию… Путь даже от демонов, которых прислал Коган… — фыркнул тот.
— Вот думаю, стоит ли вступать в дискуссию… — вздохнул я.
— Нет. Николай Олегович привык верить только в свои собственные суждения… Пока сам не убедится, будет тонуть в своих предубеждениях.
— Понял. Принял.
— А у кого вы учились? Я так понимаю вы отлично владеете манипулированием стихии, но материализация у вас получается, только неосознанно.
— Вы так много узнали, просто посмотрев нашу драку?
— Я очень наблюдательный… Так кто вас учил?
— Николай Олегович, вы бы яблоко пока отложили, а то поперхнетесь, — увидев, как внимательно нас слушает Луцкий, сказал я. — Меня обучала дриада.
— Чего? — Луцкий и впрямь поперхнулся.
— Это объясняет ловкое владение стихией. Это свойственная манера именно лесным жителям.
— Ты вообще не удивлен? — откашлявшись спросил Луцкий у Филиппова.
— Больше не удивлен, а восхищен… Даже представить не могу, как удалось добиться такого обучения.
— Ну, я же особенный, — гордо задрал нос я.
— Обучение будет сложнее, чем я думал. Переучивать всегда труднее, чем учить с нуля.
Мы начали обучение с манипулирование стихиями. И даже пару моих приемов Филиппов взял себе на вооружение. Быстро закончив этот блок приступили к материализации. Было сложно. Если верить словам педагогов и Филиппова о том, что главное в этом фантазия… Значит с воображением у меня туго.
— К черту фантазию, — вдруг сказал Луцкий, — просто действуй и направляй ману. Первое время может получаться черти что, а потом приноровишься.
— Это, как?
— По наитию… Ты же руки в камень как-то смог превратить… — посмотрел тот на меня исподлобья, продолжая резать яблоко. — Значит ты уже на начальном этапе материализации.
— Это просто барьер, — цыкнул Филиппов.
— А по-твоему барьер не материализуется? Он же не взял камни и не облепил ими руки… Броня взялись из маны.
— Если брать теорию…
— Да к черту теорию! Ты ответь на вопрос: откуда взялась броня?
— Какая именно?
— Да хоть эта! — Луцкий внезапно бросил в меня нож, которым нарезал яблоки, да и еще усилил его полет, за счет порыва ветра.
Я вытянул руку, нож ударился о мою ладонь и упал. Я развернул руку и понял, что кисть каменная. Филиппов смотрел внимательно за происходящим и тер подбородок.
— Ну допустим, эта броня образована маной. Но этот вид магии относится к защитным, а значит броня. Учебник по введению в основы магии, автор Хоров Иван Леонидович, глава двадцатая…
— Да, как вы бесите, умники. Я тебе не про классификацию говорю, а про реальность, — Луцкий подошел ко мне и поднял нож, продолжая спорить с Филипповым.
Пока парни пытались каждый доказать свою правоту, я решил воспользоваться советом Луцкого. Пытался машинально выполнять действия. Но все сводилось к манипулированию стихии. Затем вспомнил, как на тренировке наблюдал за магом земли. Он будто лепил глиняного человека, но он получался кривым и косым. Затем вспомнил, как настраивал линзу маг воды…
И меня осенило.
Представлять нужно не исходный вариант, а действие. Настроился и зажмурил глаза. Представил, как леплю из пластилина, любил это дело в детстве.
Свет будто что-то перекрыло, я открыл глаза и увидел голема. Спор резко оборвался.
— Вот это ни хрена себе! — воскликнул Луцкий и подошел к голему. Он дотронулся до его ноги и изляпался в глине. — А ходить он умеет?
— Не знаю, — задрал я голову наверх.
Голова голема заканчивалась прямо у потолка. Получилась эта махина около шести метров в высоту.
— Прикажи ему что-нибудь, — с детским восторгом сказал Луцкий.
— Ты не впитал в него ману, чтобы он двигался, — сказал Филиппов.
— Это, как в артефакт-батарейку?
— Да, примерно.
— Это я умею.
Сегодня удачно натренировался, теперь могу повторить так же, как с мечем. Я снял браслет, чтобы не смешивать ману и стал вливать в голема силу. Тот вдруг стал двигаться.
— Вау! Круто! — с восторгом сказал Луцкий.
— Только он сейчас стену прошибет, если не остановится, — сказал Филиппов с напряжением, — прикажи ему остановиться.
— Стой! — гордо сказал я, но ничего не произошло. — Остановись! — голем по-прежнему шел вперед. — Замри!
— Ты же не просто влил в него ману? — резко повернулся ко мне Филиппов, — ты же настроил потоки так, чтобы у него была воля и ты ей управлял?
— Нуууу, — сжал я губы.
— Черт! — Филиппов побежал вперед и потянул махину силой на себя.
— Развлечемся, — потер с улыбкой руки Луцкий. Он образовал воздушные кинжалы и стал обрубать конечности голему. Глина падала на пол и растекалась в грязевые лужи.
— Погоди ты, сейчас все запачкаешь! — крикнул Филиппов.
— Тогда отодвину, — подул сильный ветер, который пригвоздил нас с Филипповым к стене, но голема сдвинуло лишь не на много.
— Ты нас сдул! Прекрати!
Поток воздуха пропал, и мы понеслись к глиняной махине. Пока Филиппов мне рассказывал, что нужно делать, я удерживал голема на месте.
— Тогда сверху помогу держать, — сказал Луцкий, желающий участвовать в процессе.
— Нет! — прокричали мы в унисон, но поздно.
Снизу я держал ноги голема, а сверху подул ветер. Не трудно догадаться, что произошло. Глиняный великан начал падать на нас. Филиппов вытянул руки, и глина стала жиже. Она дождем вязкой субстанции пролилась на нас.
— Что у вас ту…ту-ту-туууу, — забежал младший Луцкий, а за ним Лев. Последний просто приподнял бровь.
Полигон весь был залит глиной, которая стекала по стенам и мебели. Внезапно вся эта грязь стала двигаться и собралась в один большой комок грязи. Плотность глины Филиппов уменьшил и теперь сформировать из нее что-то внятное не было возможности.
Мне было неловко за причинённые неудобства. Я молча распахнул руки и с усилием начал их сводить, одновременно сжимая глину, будто под прессом. Пока она не превратилась в булыжник, который Луцкий сдул в угол.
— Вы все? — спокойно спросил Лев.
— Думаю, на сегодня да, — сказал я.
— Тогда приглашу слуг, чтобы убрались здесь, — развернулся Лев и направился обратно в дом, — Луцкий, займись булыжником.
— Да почему опять я? — огрызнулся тот. Затем посмотрел на брата и сжав губы стал сдувать булыжник к выходу.
— Так будет сподручней, — сказал Филиппов и щелкнул пальцами. Камень раскололся. Луцкий образовал воздушный смерч, которой подхватив все осколки унес их вдаль. — Алексей Павлович, теперь перейдем к моей просьбе.
— Я вас слушаю.
— Наша семья сейчас находится в затруднительном положении. По нам сфабриковано дело. И документы подтверждающие нашу невиновность выкрадены. Одна приближенная к главе тайной канцелярии семья хочет заполучить наши земли и производство.
— И чем я могу вам помочь?
— Вас мало кто знает в свете, а тем более о ваших способностях. Помогите мне проникнуть в имение семьи Рогачевых и забрать бумаги.
— То есть выкрасть? — уточнил я, приподнимая бровь.
— Думаю, забрать обратно, — потирая руки сказал Луцкий, — я в деле.
— Не думаю, что нам понадобится твоя помощь, — не скрывая недовольство сказал Филиппов.
— Мне все ровно делать нечего. Могу пригодиться.
Луцкий схватил свой и мой камзолы. Один кинул мне и, надевая второй, шел к выходу.
— Пойдем?
Филиппов с тоской посмотрел на меня и пожал плечами.