Черный орел. Дилогия (СИ) - Пересыпкин Алексей Александрович. Страница 96

– Где надо расписаться?

– Что? Расписаться? К чему эти формальности! Деньги вы уже получили, налог вам явно платить не с руки. И сбежать вы лучше не пробуйте мой хозяин влиятельный человек, хлопот потом не оберетесь. Все! Сбор, он переводит взгляд на небо. А демоны ада! Живо собрались и за ворота! Опаздываем. И только не оправдайте тех денег, что на вас потратил хозяин! Быстро разворачивается и уходит.

– Сули, дорогой, Ласково спрашиваю у гнома. Ты сколько запросил с этих несчастных?

– По полной стоимости! радостно улыбается гном. За купленных нами коней, припасы, потом пять дней пути до моря. Возможная опасность по пути. Потом я еще сказал что ты лучший фехтовальщик и истребитель нечисти это им тоже обошлось в звонкую монету!

– С чего ты взял что я, как ты сказал 'лучший фехтовальщик и истребитель нечисти'? переспрашиваю у него.

– Как это с чего? удивляется гном: А кто в той проклятой Подземным отцом деревушке искрошил стаю оборотней? Мы с Лертом чуть не падали с ног, а ты шел вперед как голем, напролом! Прямо герой из легенд. За такого и заплатить чуть дороже не грех! Не обеднеют!

– Так, отвечай. Сколько. Ты. Запросил?

– Ну.., гном замялся. В общем, я потребовал двадцать пять номисм!

– Каждому? потрясенно спрашиваю я.

– Естественно! А иначе и стараться не было смысла! И еще пять сверху, если будет нападение.

– Ступай за Лертом. Я выведу лошадей только и смог я сказать ему. Все это очень подозрительно. Двадцать пять золотых большая сумма. И всего за пять дней. А если учесть что купцу надо оплатить подобную сумму троим… То сразу появляется вопрос а что он везет? Отдал слуге в конюшне монетку, он вывел наших новых коней. Не спеша выхожу за ворота, жду спутников. На дороге выстраивается обоз, который мы должны охранять. Десять больших повозок, по две лошади на каждую. Две повозки крытые. Считаю людей. Так, возниц можно во внимание не брать, вот старикхозяин, вот Седой. Так, эти двое на маленьких мохнатых лошадках точно наши коллеги слушают начальника охраны. Тот хмырь в синей хламиде не охранник. Пассажир? Ишь, как надменно смотрит.. Этот прохожий явно не отсюда… Не понял, это что все?! Три охранника! Теперь понятно, почему старикашка так торговался. Ему просто необходима была охрана. А кроме нас дураков, наверное, не было. Тото я гляжу, на нас посматривают, гм, как на сумасшедших, мягко говоря. Или как на потенциальных покойников.

– Ну, чего встали? Вперед! зарычал Седой. Кому это он? И только потом понимаю, что мне. Да, отвык от жизни простого солдата. Пристраиваемся к каравану. Сули уже одел свою броню, но на лошади сидит по прежнему отвратно. Ангаст временами посматривает на него и страдальчески морщиться. Пришпоривает коня и подъезжаю ко мне: Твой друг не очень привык ездить верхом?

– Зато когда он твердо стоит на земле, его не каждый всадник собьет. Не беспокойся, если надо будет, он себя покажет.

– Не дай бог! крестится Ангаст. А скажи, ты и впрямь так хорош, как расписывал тот парень? Кстати, как вас называть? А то 'эй, ты!', вам явно не подходит!

– Я Антоний Галл. Имя высокого парня с луком Лерт. А тот, кто торговался с вашим хозяином Сули. Ну а по твоему вопросу да с приходилось сталкиваться с нелюдью. И, как видишь жив. Ангаст, у меня есть к тебе вопросы.

– Мастер Ангаст! поправил меня седой.

– Мастер Ангаст, мой первый вопрос что мы везем? Слишком мало повозок для купеческого каравана.

– Какая тебе разница? Заплатили будь добр, отрабатывай!

– Не скажи! Мне нужно знать к чему готовиться! Вдруг там казна хана и нас за каждым поворотом будет поджидать по сотне бойцов!

Мастер коротко хохотнул в ответ на мои слова, но глаза его остались холодными.

– Что ж, в твоих словах есть смысл. Но поспешу тебя разочаровать, или успокоить как тебе больше нравиться в повозках нет сокровищ чейлибо казны. Только личные вещи хозяина и груз желтого камня из северных земель.

– Слезы Гелиад?! Да это безумие вести его при такой малочисленной охране! И что все повозки – с янтарем?

– У хозяина удачный год. радостно улыбается Ангаст. Есть даже красный и опаловый камни. Не бойся Антоний, все пройдет хорошо. Основной путь нами уже проделан, осталось немного.

– Скажи, мастер, сколько вас было, когда вы отправились назад, домой?

Седой мрачнеет. Я тебе понял. Под моим началом было три десятка. Все, что ты видишь это только остатки. Мы многих потеряли. Но они знали, на что шли. Плата была положена высокой. Те, кто вернется, будут зажиточными людьми. Купят дома и рабов. Все, о чем мечтает каждый человек.

– Вот те двое? Понятно, что к тебе никто не нанимался. Все на постоялом дворе знали о вашем грузе. Только мы попались. Эх, знал бы Сули о янтаре, он бы с вас поболе стряс!

– Ну, чего уж тут говорить! ухмыляется Ангаст. Вы и так будете не в обиде. Двадцать пять золотых каждому неплохо!

– А если бы мы согласились на первую цену?

– Тогда бы я просто не сказал о грузе. Зачем зря людей расстраивать? Да и не все так плохо. Видишь того неприятного парня? Так вот, это маг. И работу свою знает прекрасно. Через пару дней к нам присоединится отряд. Они на с проводят до Аксинодрополюса, конечной точки нашего пути. Ну а пока следи в оба. Главное не дать приблизиться противнику к нашему колдуну. Я думаю, пусть тот тороватый Сули будет поближе к Василию магу. Доспехи у него неплохие, прикроет от стрелы. Настраивайтесь на долгий трудный день. Остановка только вечером. Надо спешить. Нечего сажать себе на хвост всяких бездельников.И так каждая собак знает о том, что мы везем. Я выслал вперед своих, будут проверять дорогу, а ты случником езжайте по обеим сторонам обоза. Сам я буду у первой повозки. Понятно?

Придерживаю коня и направляю его к моим товарищам. Объясняю ситуацию. Узнав о том, что он еще и продешевил, гном темнеет лицом и, с трудом сдерживаясь от брани, отправляется к крытой повозке, где расположился маг. Лерт выбрал левую сторону дороги, я соответственно, правую. Потянулись часы нашей службы. Жарко, пыль из под копыт лошадей и колес телег забивает дыхание и ложиться коркой на лицо. Я страшно завидовал гному в его чудесных доспехах. Всматриваюсь в проползающие мимо перелески, овраги. Все спокойно. Вот бы передохнуть от жары, ну хотя бы в вон той чудной рощице… но приказ есть приказ и мы продолжаем движение. Изредка попадаются путники. К ним особое внимание вдруг прознатчики разбойников. От нечего делать вспоминаю все, что слышал об охраняемом нами грузе. Итак, по преданиям, янтарь – это слезы гелиад, сестер Фаэтона, горевавших по несчастному брату. В легенде говориться, что Фаэтон, сын бога Солнца – Гелиоса, однажды испросил у отца разрешения проехать по небу в его золотой колеснице, запряженной четверкой золотых коней.

Гелиос отказывал, говоря ему: "Даже бессмертные боги не в силах устоять на моей колеснице. В начале дорога так крута, что и крылатые кони едва ее одолевают. Посредине же идет так высоко над землей, что и мною овладевает страх, а в конце так стремительно опускается, что без опытного управления конями колесница полетит и разобьется. Кроме того, дорога идет еще среди опасностей, ужасов и диких зверей. Если чуть отклонишься влево – можешь угодить на рога грозного тельца или попасть под стрелу кентавра. В правую отклонишься – станешь добычей ядовитого скорпиона или рака. Поверь, я не хочу твоей гибели".

Но Фаэтон так умолял, так просил, что Гелиос уступил просьбам сына. Едва юноша вскочил на колесницу, как кони, почувствовав неопытного ездока, понесли быстрее мысли. Испугался Фаэтон, отпустил вожжи, а огненные кони вовсе озверели. Они подожгли в нескольких местах небо и землю, вода в реках закипела, и богиня Гея – Земля воскликнула: "Зевсгромовержец, спаси!".

Зевс бросил сверкающую молнию, разбил колесницу, и огонь погас. Огненные кони разбросали по небу осколки золотой колесницы. А Фаэтон, с горящими на голове кудрями, подобно падающей звезде пронесся и упал вдали от родины в воды реки Эридана. Там гесперийские нимфы подняли тело несчастного и предали земле. А Гелиос в глубокой скорби закрыл свой лик и целый день не появлялся на небе, и тогда только огонь пожара освещал землю. Горько плакали безутешная мать и сестрыгелиады над погибшим Фаэтоном. Скорбь была безгранична. Боги превратили плачущих гелиад в тополя. И с той самой поры стоят плачущие тополягелиады, склонившись над Эриданом, и падают их кровавые слезы в студеную воду, где остывают и превращаются в янтарь.