Прелюдия (СИ) - Горохов Александр Викторович. Страница 3
Три дня, и уехал мой сосед в Москву, оставив мне на прощанье листочек, исписанный какими-то цифрами и буквами латинского алфавита, который приказал спрятать очень надёжно. А ещё лучше — вызубрить всю эту цифирь наизусть и сжечь бумажку.
Полтора месяца прошло с тех пор, а я, как и обещал соседу по санаторию, как помешанный, по три раза на день эти буквы и цифры повторял, не зная, куда их применить.
Пока октябрьским вечером в дверь моей квартиры не позвонил крепко сбитый мужчина примерно моего возраста и не сообщил «пароль».
— Я от Георгия Сергеевича.
А у самого рука дёрнулась, будто честь отдать собирается. Ну, понятно, какой род деятельности до недавних пор был у моего гостя. Сын, вон, тоже первое время после окончания Рязанского училища, всё норовил козырнуть при знакомстве.
— Товарищ Павлов передал мне, что я с вами теперь буду работать, помогать вам во всём.
— Хорошо. А как сам Георгий Сергеевич поживает?
— Убили его неделю назад. Имитировали, будто он, как и его преемник на посту управляющего делами ЦК Николай Ефимович Кручина, выбросился из окна.
У меня чуть заварочный чайничек из рук не выпал от неожиданности.
— Догадываетесь, почему?
— «Золото партии»? — подумав несколько секунд, предположил я.
— Оно самое. И нам с вами, Иван Степанович, на него, проклятущее, предстоит сделать так, чтобы этого бл*дства, прошу прощения, больше не случилось.
Не только горькую весть принёс Владимир Михайлович, отставной полковник КГБ, но и инструкцию, как действовать.
Вот мы с ним и ещё одним товарищем из «хозяйственников» и открыли научно-производственный кооператив «А-Бэ-Цэ», указав в уставе длинный-длинный список планируемых видов деятельности, включая внешнеторговую. А сразу после Нового Года, уже как граждане «независимой от бывших союзных республик» РСФСР, поехали в Швейцарию, чтобы получить доступ к тайным счетам, номера и пароли которых я зубрил так усердно.
Обещание, данное Георгию Сергеевичу, я выполнил. На закупленном за границей оборудовании (в уже «собственной» лаборатории, приобретённой чуть позже за ваучеры) подтвердил и принципиальную возможность «проколупать» довольно широкую дырку в прошлое, и даже несколько преумножил бывшее «партийное богатство», позволив «хозяйственнику» торговать покупаемыми за границей телефонами, факсами и компьютерами. И даже с бандитами, немедленно принявшимися «трясти» новоявленных «буржуев», получилось не «делиться», благодаря причастности Михалыча к «конторе».
Вот только «дырка» моя, оказалось, ведёт не совсем туда, куда я думал…
Фрагмент 2
3
Интродукция 1
Ульрих Граф, 9 ноября 1923 года
Как было обидно, что план, разработанный Максом Шойбнер-Рихтером и Альфредом Розенбергом, сорвался! Иначе не пришлось бы ждать эти четыре донельзя напряжённых дня, чтобы осуществить задуманное — начать Национальную революцию.
Фюрера очень вдохновил прошлогодний поход на Рим фашистов Бенито Муссолини, и он тоже решил захватить власть в Германии тем же путём: предпринять марш национал-социалистов из Баварии на Берлин «до того, как Берлин пойдёт на Мюнхен». У Муссолини получилось стать премьер-министром, а почему у вождя национал-социалистов в стране, где власть не поддерживают даже многие военные, не может получиться стать канцлером? Ведь хорошо известно, что эти же военные одобряют идеи нацистов о «твёрдой руке», которая, наконец-то, позволит покончить с позорным положением Фатерлянда, в котором он оказался после подписания Версальского мирного договора.
Да, позорным! Великая держава, всего-то пять-семь лет назад успешно сражавшаяся против таких сильных противников, как Англия, Франция и Россия, и побеждавшая их, ныне вынуждена унижаться перед «лягушатниками» и «лимонниками». Не франко-британские войска стояли на пороге Берлина, а германские практически у стен Парижа. Не русские оккупировали Восточную Пруссию и Силезию, а немецкий кованый сапог топтал украинскую землю до самого Харькова и пинал ленивых Иванов под Псковом.
Да, мы, немцы, надорвались в Великой войне. Но те условия, которые нам продиктовали британские, французские и американские плутократы, просто унизительны. Ведь что получается? Наша и без того разорённая войной страна должна выплатить чудовищную сумму репараций в размере 132 миллиардов золотых марок. И любая задержка в выплате этих денег грозит её оккупацией, на которую мы не можем ничем ответить. В марте 1921 года французские и бельгийские войска так и поступили, войдя в Рейнскую демилитаризованную зону и заняв порты Дуйсбург и Дюссельдорф. Но я, почти восемь лет прослуживший в артиллерии, прекрасно понимаю, что таким образом был создан плацдарм для дальнейшего захвата всего промышленного района в Рейнланд-Вестфалии.
Французы настолько обнаглели, что в том же году настояли на проведении референдума о государственной принадлежности Верхней Силезии, в котором 40% голосов получили сторонники передачи этого важнейшего для Германии региона Польше. И берлинские импотенты отдали её восточную часть полякам!
В связи с выплатами репараций экономическое положение Дойчланда настолько ухудшилось, что стало просто невозможно собрать очередные платежи. И «победители» «смилостивились», заменив денежные выплаты поставками им стали, угля и древесины. Но и это уже стало невозможно своевременно выполнять из-за того, что страна переживает глубочайший кризис. В результате в январе нынешнего, 1923 года стотысячная франко-бельгийская армия оккупировала Рур, установив контроль над выработкой трёх четвертей германского производства угля и половины стали и чугуна. В качестве «производственного залога выполнения Германией обязательств по выплате репараций». Этот мерзавец Пуанкаре и вовсе стремится к тому, чтобы Рур и Рейнланд-Вестфалия превратились в новую Саарскую область, где германская власть чисто номинальна, а всем управляют французские оккупанты.
А что предприняли в Берлине? Они объявили «пассивное сопротивление». И лишь члены фрайкора, среди которых немало ветеранов Великой войны, разделяющих взгляды национал-социалистов, да коммунисты (хоть какая-то польза от этих подонков!) сопротивлялись активно, устраивая акты саботажа и нападая на оккупантов. Как я слышал, неотступно следуя за фюрером как его телохранитель, ущерб для экономики Рура за время этого «пассивного сопротивления» составил от четырёх до пяти миллиардов золотых марок. Да и такую форму протеста еврей Штреземан, занимающий пост канцлера, отменил в нынешнем августе, по сути, капитулировав перед «лягушатниками».
Эти новые уступки французам вызвали массовые беспорядки и даже вооружённое выступление «чёрного рейхсвера» в Кюстрине, жестоко подавленное правительственными войсками. А Штреземан, предвидя это, объявил в стране чрезвычайное положение, чтобы ему было удобнее преследовать патриотов Германии.
И как в такой обстановке не попытаться вернуть Германии германскую власть и уважение к ней со стороны всего немецкого народа? Тем более, Берлин настроен в отношении Баварии очень неприязненно, и ждать, когда зародыш национального самоуважения подавят в его колыбели — преступлению подобно. Ведь Бавария хоть и объявила собственное чрезвычайное положение, но сделала это в пику берлинскому правительству. А диктаторские полномочия, предоставленные назначенному при этом комиссаром земли Бавария Густаву фон Кару, позволяют ему не подчиняться даже распоряжениям центрального правительства.
Вчера, 8 ноября, я неотступно следовал за фюрером целый день, и был рядом с ним, когда он вскочил на стол в пивной «Бюргербройкеллер» и выстрелил из пистолета в потолок, чтобы прервать выступление Кара. Потом мы с Рудольфом Гессом проложили ему путь к трибуне, с которой он объявил: «Началась национальная революция!».
Да, ему пришлось блефовать, говоря о том, что правительство Баварии в Мюнхене и правительство Веймарской республики в Берлине уже низложены, сформировано временное правительство страны, полиция и рейхсвер уже поддержали переворот и вступают в город под знамёнами со свастикой. И если собравшиеся в зале три тысячи человек, включая представителей деловых кругов, не успокоятся и не поддержат национальную революцию, то он прикажет выставить на балконе пулемёт, а шестьсот хорошо вооружённых штурмовиков Рёма откроют огонь по каждому, выбегающему из «Бюргербройкеллер». В этом он не лгал: несмотря на постоянные трения с Рёмом, тот сработал великолепно, и оцепив здание пивной, и даже подготовив пулемёты, направленные на её вход.