Прелюдия (СИ) - Горохов Александр Викторович. Страница 42

Башни, конечно, огромные в сравнении с нашими машинами, из которых ни военные, ни члены правительства так и не могли решить, какой вариант выбрать — с чисто гусеничным движителем или с колёсно-гусеничным, как у БТ-7. Как и калибры орудий: пожалуй, 85-мм длинноствольные пушки, в отличие от 45 мм у А-20 и короткоствольной «трёхдюймовки» Л-10 у А-32. Полное нарушение существующей концепции современного танкостроения, гласящей, что пушка не должна выходить за габариты машины.

После знакомства с внутренним пространством боевого отделения и рабочего места механика-водителя мы, товарищ Сталин и присутствовавший при этом начальник Автобронетанкового управления Павлов прошли в кремлёвский кабинет руководителя партии. Где и состоялся дальнейший разговор о судьбе разрабатываемых нами машин, наших с Александром Александровичем судьбах и задачах, стоящих перед КБ-520 на ближайшее будущее. Никогда не предполагал, что мою возможную скорую смерть мне предскажет не какая-нибудь гадалка, а неформальный глава государства! Хотя, по его словам, теперь, зная причины случившегося, этого можно избежать.

Техническую документацию, включая чертежи Т-34–85 и Т-44, нам в Харьков вскоре доставили сотрудники НКВД, и мы засели за перекомпоновку, пытаясь совместить технические решения, заложенные в конструкции Т-44 с возможностями производства. А поскольку танковых орудий калибра 85 мм ещё не существует, пришлось предусматривать установку в громадную трёхместную башню всё той же пушки Л-10, которую впоследствии придётся менять на разрабатываемую оружейниками более длинноствольную и мощную Ф-34.

Сразу же закладывался отказ от подвески Кристи на торсионную и поперечное расположение двигателя В-2. Его надёжность должна резко повыситься благодаря усовершенствованиям, разработкой которых занимаются «мотористы», и использованию принципиально новой системы фильтрации воздуха, чертежи которой мы также получили. Эти усовершенствования позволили нарастить броню «по кругу» до ранее неслыханных в мировом танкостроении 75 мм. Хотя это вызывало сложности с обработкой и сваркой таких толстых бронелистов, которые предстояло решить технологам.

Но работа двигалась, и наша с Морозовым сентябрьская поездка в Кубинку, кроме демонстрации возможностей колёсно-гусеничной и гусеничной машин, ещё и должна была стать отчётной о ходе выполнения задания партии и правительства.

Насколько мне было известно, на полигоне, помимо А-20 и А-32, будут представлены наш же БТ-7М, отличающийся от машин без литеры «М» практически только дизелем В-2 вместо авиационного М-17. Его должны были сравнивать с «рабочей лошадкой» РККА, танком Т-26 и «обычным» БТ-7. Ленинградский Кировский завод, где я работал до перевода в Харьков, должен представить три модели тяжёлых танков. Ну, и как нам намекнули в АБТУ, «возможны сюрпризы».

Помимо Сталина, на мероприятии присутствовали Ворошилов, Жданов, Микоян, Вознесенский, Павлов и многие другие военачальники, включая прибывшего с Дальнего Востока Штерна, награждённого за разгром японцев орденом Ленина.

БТ-7М ничуть не уступал серийной модели этой машины по динамике, а за счёт большей экономичности дизеля существенно выигрывал у неё по запасу хода. А уж Т-26 и вовсе крыл, как бык овцу, по всем параметрам, кроме огневой мощи, которая у всех наших лёгких танков, вооружённых 45-мм пушкой 20-К и пулемётами «Дегтярёв танковый», идентична. Включая А-20, лишь немногим проигрывающий «бэтэшке» в динамике, но выигрывающий в бронировании. В том числе — за счёт наклонной брони, приведённая к нормали толщина которой обеспечивает вдвое лучшую защиту, чем вертикальная.

А-20, как и А-32, «выступал» только на гусеницах, поскольку вне твёрдого покрытия его проходимость резко падает. Машину восприняли неплохо, но военные посетовали на недостаточное бронирование и слабую пушку. А вот А-32 откровенно понравился, поскольку и бортовую броню имел толще, и орудие не 45 мм, а 76 мм. Да и препятствия он прошёл в хорошем темпе, одолел ров, эскарп, контрэскарп, колейный мост, перескочил вброд реку, подъём больше 30 градусов, а напоследок под аплодисменты зрителей сбил носом бронекорпуса довольно толстую сосну.

Танки ленинградцев носили названия КВ (Клим Ворошилов), СМК (Сергей Миронович Киров) и Т-100. Второй и третий имели по две башни — одна большая, с «трёхдюймовкой» Л-10, и одна маленькая, с «сорокопяткой» — и по компоновке, конструкции, бронированию и даже внешнему виду отличались незначительно. Однобашенный КВ выигрывал у них по высоте (чтобы маленькая башня не мешала ведению огня из «трёхдюймовки», её у СМК и Т-100 пришлось поднять на своеобразный «постамент») и массе. А значит, и по подвижности.

А затем пришло время «сюрпризов». И первым из них стал, как нам объявили, лёгкий плавающий танк ПТ-76, вооружённый 76-мм орудием с дульным тормозом. Довольно вёрткая, подвижная машина, к тому же, способная вести огонь из пушки на плаву.

Следующими были уже виденные мной и Александром Александровичем Т-34–85 и Т-44. Пока они гоняли по трассе, кажется, даже превосходя в динамике А-32, начальник полигона привёл данные обстрелов этих машин из различных видов противотанковых орудий. И если «тридцатьчетвёрка» поражалась калибрами от 37 до 47 мм на дистанции от полукилометра и менее только в ослабленные части бортовой брони, то «сорокчетвёрка» была неуязвима для них на любой дистанции. Даже при стрельбе в упор.

Но и это было не всё. Тяжёлые танки Ис-2, Ис-3 и Т-10 просто поражали своей мощью орудия (у всех трёх — танковый вариант корпусной 122-мм пушки А-19), и если первый ещё напоминал силуэтом «тридцатьчетвёрку», только значительно «подросшую», то два других имели совершенно необычную форму лобовой брони, листы которой выдавались вперёд трёхгранным «наконечником». Башни — сферические, приплюснутые, что говорило о том, что снаряды, попав в них, будут рикошетить значительно чаще, чем от имеющиеся у нынешних и даже разрабатываемых на перспективу машин.

— Вот такую технику вы должны иметь в виду, создавая танки, с которыми Союз Советских Социалистических Республик будет отражать нападение империалистов. Такую, а не прожекты сверхтяжёлых монстров, которые даже невозможно будет доставить на поле боя, — подытожил показ Сталин. — А руководство Страны Советов окажет вам в вашей работе всемерную помощь.

Мне показалось, что и Духов, и Котин, создающие тяжёлые танки, и Астров, специализирующийся на создании лёгкой бронетехники на Горьковском автозаводе, принялись кивать потому, что они уже делают что-то похожее на показанные в Кубинке образцы. Как и мы с Морозовым.

Фрагмент 20

39

Старший лейтенант Олег Лосик, 9 октября 1939 года

Четыре месяца очень напряжённой учёбы — это много или мало? Если учитывать, что все мы уже не просто закончили бронетанковые училища, но и служили в танковых войсках, а ко-кто даже повоевать успел. Но техника, которую мы осваивали в течение этого времени, настолько сложная, что знаний, полученных здесь, близ уральского села Чебаркуль, хватило бы на курс какой-нибудь Бронетанковой академии, если бы такая существовала. Видимо, именно из-за этого всех нас, красных командиров, закончивших курс обучения, после сдачи экзаменов повысили в званиях на одну ступень. И теперь уже не наши прежние инструктора, а мы занимаемся практическим обучением нового набора курсантов, часть из которых направлена сюда из войск, сражавшихся с японцами на реке Халхин-Гол. Зачастую — орденоносцев, заслуживших награды проявленными в боях доблестью и героизмом.

Их типичная реакция после первого знакомства с машинами, на которых им предстоит идти в бой в последующем, чаще всего сводится к словам:

— Эх, нам бы такую технику там, в Монголии!

Первое, что бросается в глаза тем, кто знакомится с нашими танками более близко, это то, что все смотровые щели заменены смотровыми приборами с очень высококачественными стёклами. Обзорность сквозь них просто превосходная, в отличие от того, с чем мне доводилось иметь дело. Прицел с увеличением тоже с очень высокой прозрачностью используемого в них стекла. Не искажает, не окрашивает изображение.