Истинная пара (СИ) - "Аlushka". Страница 6
- Удивляюсь, как тебя могут считать выдающимся студентом? - пожала плечами мисс Гэмбл. – Ты же глупец, каких поискать. Просто переспи с ним.
Когда Джаред с величайшим сожалением отклонил предложение о партнерстве в солидной компании, не только сокурсники, но и многие профессора стали смотреть на него, как на полного психа. Любой из выпускников уцепился бы за такой великолепный трамплин для карьерного роста руками и ногами. Им было сложно понять причины, побудившие амбициозного студента к отказу. И только мисс Гэмбл, понимающе улыбаясь, потрепала Джареда по щеке и пожелала удачи. Падалеки напоследок поцеловал ей руку и отбыл в родной город, где открыл частную практику.
Отец был откровенно недоволен решением сына, мать, напротив, счастлива принять великовозрастное чадо под отеческое крыло, а старший брат, работающий пластическим хирургом в Майами, не уставал бомбардировать Джареда по телефону вопросами о том, кто распрямил ему морщинки в мозгах, до тех пор, пока Джаред не пригрозил при следующей встрече искривить Джефу нос.
Вместо того чтобы снять собственную квартиру, что было вполне ожидаемо от молодого адвоката, Джаред вернулся в родительский дом и, никого не спрашивая, решительно занял комнату для гостей, окнами выходящую на соседний двор. Если приглядеться, за густой зеленью яблонь отсюда можно было увидеть окошко, за которым когда-то давно мелькала русая макушка симпатичного паренька.
Дорого бы дал Джаред за то, чтобы уметь поворачивать время вспять!
Дни складывались в недели, недели – в месяцы. Долгая зима в этом году тянулась, кажется, бесконечно, а серьезные эпидемии бушевали сильнее обычного. К счастью семья Падалеки перенесла очередной сезон холодов без потерь, что после первой оттепели было радостно отпраздновано в семейном кругу поеданием запеченной индейки и тыквенного пирога.
Джаред стал единственным, для кого весна так и не наступила. Только никто этого не замечал.
Время шло, его маленький бизнес процветал, а отец и мать, переглядываясь с видом заговорщиков, все чаще начинали заговаривать о будущих внуках и как бы невзначай расхваливать тех или иных подходящих, по их мнению, девиц. Джаред в таких случаях хмурился и уходил курить на задний двор. Ощущение, что он сам себя загнал в ловушку, из которой нет выхода, становилось все отчетливей, но как исправить ошибки юности, Джаред не знал. Несколько визитов к Донне и осторожные расспросы знакомых не дали никаких результатов – Эклз, где бы он ни был, давно оборвал все связи с родным городом. Джаред даже подумывал обратиться к частным сыщикам или побеседовать со знакомыми из органов, но потом отбросил эту мысль. Если Дженсен так стремился превратиться в невидимку, вряд ли он обрадуется, когда Джаред его найдет.
Через год после окончания университета Джаред снова перестал спать. Не помогало ни снотворное, ни визиты к психоаналитику, на которых настояла мать. Своему мозгоправу он так прямо и признался, что потерял истинную пару и, закинув ногу на ногу, нагло поинтересовался, как дипломированный специалист собирается эту проблему решать? То, что вариантов решений, кроме единственного, нет, было очевидно обоим. А вернуть Дженсена Джаред не мог.
Вконец измучившись и похудев почти на десять килограммов, Джаред пошел на крайнюю меру: как-то ночью перепрыгнул знакомый забор и по шаткой лестнице забрался через окно в бывшую комнату Дженсена. Судя по всему, Донна ничего там не поменяла. На стенах висели выцветшие устаревшие постеры и грамоты за отличную учебу, на полке пылились два кубка, стопка дисков и большая фотография в рамке. С фотографии смотрел совсем юный, лучезарно улыбающийся Эклз.
Прикусив изнутри щеку, чтобы не сорваться, Джаред взял снимок в руки, рукавом вытер пыль и прижался губами к конопатой мордахе за холодным стеклом.
- Никто, кроме тебя…
В мрачной пустоте комнаты голос прозвучал непривычно глухо. По паутине под потолком испугано пробежал маленький рыжий паучок. Место, где когда-то жил Дженсен, сейчас напоминало склеп.
Джаред приоткрыл шкаф, испуганно вздрогнув от громкого скрипа несмазанной дверцы, и уставился на стопки аккуратно сложенной одежды, на удивление все еще хранящей пусть не запах, но отголосок запаха Дженсена. И понимание, что старые футболки, джемпера и штаны – это единственная возможность хоть как-то ментально прикоснуться к своей омеге, стало последней каплей. Не глядя прихватив с полки несколько вещей, Джаред сунул их за пазуху, быстро выбрался обратно и стремительно побежал к гаражу.
Он гнал машину на полной скорости, пока не выехал далеко за пределы города, на край кукурузного поля, где упал на пыльную обочину и завыл, горестно и тоскливо, как настоящий зверь, царапая ногтями жесткую землю, сбивая нежные подушечки пальцев в кровь, вновь и вновь разбивая кулаки о редкую каменную крошку.
Вернулся Джаред только через несколько часов, весь в пыли и бурых пятнах засохшей крови. Потный, всклокоченный, с безумным взглядом, он заперся в комнате, натянул на длинную диванную подушку линялую майку, украденную в доме Дженсена, и впервые за последние несколько недель крепко заснул, обхватив воображаемого партнера рукой и закинув на него ногу. Когда он проснулся, солнце стояло уже высоко, а тугой плюшевый валик был безнадежно испорчен обильными влажными пятнами с характерным запахом. Судя по количеству спермы, пропитавшей ткань, кончал Джаред этой ночью не единожды. И это уже напоминало настоящее безумие.
День, когда Дженсен Эклз приехал в город, для Джареда Падалеки не отличался от любого другого в череде серых безрадостных будней. Он вернулся из офиса, загнал машину в гараж, расслабил галстук, приласкал выскочившую ему навстречу собаку и, закурив, присел на ступени крыльца. Родителей дома не было – кажется, они отбыли на какой-то благотворительный базар. В соседском саду отцветали яблони. На душе было на редкость паршиво.
Начиналось десятое лето неполноценной, отравленной потерей жизни. Теперь, оглядываясь назад, Джаред не уставал удивляться тому, как был самонадеян и глуп в далеком прошлом. Как не сумел удержать величайшую ценность, подаренную ему судьбой. Конечно, со стороны казалось, что и сейчас жизнь молодого успешного адвоката складывалась на редкость благополучно. Другим участникам жестокого розыгрыша повезло меньше. Женевьев, пережившая недавно третий развод, каждый вечер проводила в баре, подыскивая очередного толстосума, с которым могла бы реализовать свои матримониальные планы. Джоанна, которой пророчили большое будущее в модельном бизнесе, работала в том же баре за стойкой, по вечерам протирая столы и размахивая шваброй ради дополнительного заработка. Том, бывшая звезда футбола, на последнем году обучения вылетел из лицея и теперь водил такси. Крис стал шерифом. Алекс тихо спивался, несколько лет назад потеряв глаз в уличной драке. Ни с кем из них Джаред давно уже не общался.
Чад, единственный из приятелей Джареда, с кем было не противно разговаривать, укатил в Голливуд и снимался там в эпизодах второсортных боевиков, а то и в массовке, но, кажется, был в какой-то степени счастлив. Себя Джаред, несмотря на положение в обществе, достаток и никем не оспариваемый альфа-статус счастливым назвать не мог.
По улице с ревом пронесся ярко-алый кабриолет Данниль Харрис, резко тормозя у соседнего дома. Харрис Джаред почему-то откровенно недолюбливал. В ней всего было слишком – огненных волос, экстравагантной одежды, резких духов, отбивающих естественный запах, неуемного любопытства и вечной привычки совать нос во все важные события города. Владелица галереи в центре города и художественный редактор дамского еженедельника, она слишком сильно выделялась из толпы, что было бы простительно альфе, но неприемлимо для беты.
Между тем из машины Харрис легко выпрыгнул какой-то молодой человек в шикарных дизайнерских джинсах с низкой посадкой, наклонившись, невинно чмокнул рыжую язву в губы (и как только ядом не отравился?), забрал с заднего сиденья объемную спортивную сумку и легко толкнул калитку Эклзов.