Псионик. Обратный отсчет - Барчук Павел. Страница 9

А он скорее всего именно так и решит. Не похожа Романовская на истеричную особу, которая вот так запросто решит сигануть из окна за здорово живешь. Меня выкинуть? Да, больше похоже на правду. А вот сама… Однако, именно это и произошло. Только свидетелей случившегося нет. Значит, доказать свою непричастность мне будет очень проблематично.

К сожалению, картина, которую я увидел, всю надежду на благополучный исход уничтожила на корню.

Девчонка лежала на спине, раскинув руки в стороны, и смотрела в темное ночное небо пустым взглядом. Правда, к моему удивлению, она дышала. Грудь еле заметно поднималась и опускалась. На губах Ангелины булькали розовые пузыри, и даже не будучи доктором я бы мог точно сказать, у нее повреждены внутренние органы. Или орган. Не знаю. Но явно Романовская не жилец. Даже если я сейчас вытащу этот чертов прут, ничего не изменится. Вернее, изменится, но скорее всего в худшую сторону.

– Дура, блин… дура! – Я с разбегу хлопнулся на колени, прямо рядом с Ангелиной.

Что делать, не мог сообразить вообще. Психометаболизм? Хорошо. Могу попробовать. Но пока прут остаётся в ее теле, хрен у меня получится, особенно, если учитывать, что действовать я буду наугад. Чертова биология. Надо было учить анатомию человеческого тела. Это – первое. А второе – буквально прошлой ночью я уже пытался спасти одного человека. Вышла – херня. Нет, он как бы жив, если верить словам Полковника, но сам процесс спасения выглядел совсем не так, как должен.

Попробовать позвать Романовскую, как было с псиоником? Каким образом? Она жива. По крайней мере пока еще. Не добивать же мне ее ради того, чтоб потом вернуть обратно по дороге в неизвестность. Да и кроме того, я сам не понимаю, как это работает. А с Ангелиной уже были прецеденты. Вернее, прецедент. Когда она по моей же вине оказалась в Аду.

– Что ты наделала? – Спросил я Романовскую.

Хотя, на хрена? Не понятно. Взгляд ее, несмотря на хриплое дыхание, все равно был пустым. Я вообще удивлён, что оно еще есть, это дыхание.

– Что происходит? Я спал, а потом меня буквально подкинуло в постели. Какая-то сила словно за шиворот вытащила. Твои шуточки? Развлекаешься?

Я замер, услышав за спиной голос Ликвидатора. Он шел в мою сторону и пока еще не видел самого главного – Ангелину.

Я вскочил на ноги, повернулся, а потом сделал шаг вправо. Перед смертью не надышишься. Чем быстрее Романовский узнает, тем лучше.

– Это… Что ты… Лина! – Полковник сорвался с места, в одну секунду перейдя на бег.

Дальше, собственно говоря, была вполне ожидаемая сцена – убитый горем отец рядом с умирающей дочерью. Кроме одной детали. Ликвидатор не кричал, не рвал волосы на голове, не рыдал. Он просто молча опустился на колени и почти минуту смотрел на бледное лицо девчонки. Потом обернулся через плечо и спросил:

– Это месть?

Ну, вот. Как я и думал. Первое, о чем подумал Полковник, будто мне пришла в голову охренительно тупая идея убить его до́чушку.

– Я ни при чем.

Больше сказать было нечего. Романовский или поверит, или нет. Третьего не дано.

– Спаси ее. – Ну, конечно же, данная фраза тоже была вполне ожидаема. В этот раз Сергей Сергеевич решил не тратить время на пустые разговоры, как было с псиоником. Сразу перешел к делу.

– Я не знаю, как.

– Но ты ведь прошлой ночью…

– Да херня была прошлой ночью! – Оборвал я Романовского. – Да, этот пацан жив. Однако, все произошло совсем не так, как вы представляете. И потом, он же все-таки псионик. Это совсем другая история. Может, между нами существует определённая связь. Я не знаю. Но пацана вернул вовсе не психометаболизм. Ключевое слово «вернул»! Понимаете? Я его не вылечил, не восстановил. Я его вернул! Просто посреди дороги остановил и отвел сюда, в реальную жизнь. Но он был таким же, как я. Он был псиоником…

– Значит преврати ее в псионика. – Ликвидатор перебил меня на полуслове.

Судя по его решительному взгляду, он сейчас вообще ни разу не пошутил. Да и голос его оставался совершенно спокойным, серьёзным. На истерику никак не тянет. То есть фраза, сказанная Романовским, была вполне осознанной.

– Что значит «преврати»? – Я нервно засмеялся. – Вы понимаете, о чем говорите? Я что, Господь Бог вам? Или в кого там верят обычные люди. Я псионик, а не волшебник. Вы знаете прекрасно, волшебства не существует.

– Да, ты псионик. – Ликвидатор кивнул. Он по прежнему стоял на коленях перед Ангелиной, глядя на меня в пол оборота. – Ты – человек, с бо́льшим количеством нейронных связей. С гораздо бо́льшим количеством. Вот и вся особенность. Только это отличает подобных тебе от нас. Ваши нейронные связи… Их миллионы, если сравнивать с обычными людьми. Именно по этой причине вы способны на нечто грандиозное. Вот и сделай их. Сделай новые нейронные связи у моей дочери. Если она станет псиоником, то сможет сама себя излечить.

– Вы говорите бред! Это чистое сумасшествие! – Я покачал головой, а затем даже сделал шаг назад, словно Романовский мог сейчас вскочить на ноги и силой заставить меня совершить то, о чем идет речь. – Псиоников не делают. Их не выводят как породу. Псиониками рождаются.

– Делают. – Заявил Ликвидатор. – Делали. Так точнее. Первые псионики появились до Третьей мировой. Официальные источники врут. Это не мутация. Это – эксперимент. Ученые разработали средство, которое создавало новые нейронные связи. Вернее, один ученый. Он создал первых псиоников. Когда об этом стало известно, а информация держалась в строжайшем секрете, недружественные нам страны сильно испугались. По сути, в руках у одного государства оказалось опасное оружие – солдаты, способные воевать без автоматов и танков, способные стать практически неуязвимыми. Именно поэтому началась Третья Мировая. Западный блок решил рискнуть. Они использовали ядерное оружие лишь с одной целью – уничтожить и лабораторию, и всех, кто находился на ее территории. Тут, знаешь ли, обычная бомба или отряд суперспецов ничего сделать не мог бы. Лаборатория должна была оказаться стерта с лица земли. Ну, а дальше… Дальше пошла волна, которую было не остановить. А самое смешное, что псионики все равно выжили. Как тараканы… Представляешь? Тараканы ведь одни из немногих, кто способен перенести ядерный взрыв. А потом псионики разбежались по всей территории бывшего государства. Расползлись, будто раковая опухоль. Скрывались. Плодились. Дальше уже, да, сыграла роль наследственность.

– Вы врете… – Я смотрел на Романовского, хотя наверняка умом понимал, нет, не врет. Но верить во все это сильно не хотелось.

– Мы тратим время, Антон. Спаси ее. Ты можешь с помощью психометаболизма создать миллионы нейронных связей. Тогда она станет такой же как ты. Именно у тебя это получится, не сомневаюсь. Ты силён. Сильнее всех, кого я когда-либо встречал. Помоги и… – Ликвидатор встал на ноги, повернулся ко мне лицом. – И я расскажу тебе все о тебе, о твоих родителях. Даю слово.

– Черт…

Я был растерян. Действительно растерян. Но вовсе не потому, что сомневался, получится ли провернуть то, о чем говорит Ликвидатор. Плевать. В конце концов, это его дочь и его решение. Если что-то пойдёт не так, с меня никакого спроса.

А вот поведение Ангелины перед тем, как все произошло, на него не плевать. Оно меня и смущало. Девчонка реально была странной. Более того, когда она заговорила перед прыжком, мне на какое-то мгновение показалось, будто фразы произносит кто-то другой. Кто-то, сидящий внутри Романовской. Бред? Вообще, как бы, да.

– Хорошо. – Я кивнул. Хрен с ним. В конце концов, Полковник предложил стоящую цену. Дальше пусть разбирается сам. Но сейчас я сделаю, как он просит. – Только вы же знаете, я не шарю в анатомии. Тем более, сейчас дело касается мозга.

– Это не проблема. – Ликвидатор вытащил из-под домашней футболки тот самый кулон, который активирует защиту. Он ведь не знает, что я, похоже, научился спокойно проходить через нее. – С помощью телепатии ты посмотришь мое сознание. Я много лет изучал строение мозга псиоников. Нарисую тебе картинку, как оно все должно выглядеть. Приступай.