Система: эксперимент - Тони Сия. Страница 47

Золотые волосы Максимуса рассыпались по плечам, когда он оборачивался, рассматривая антураж вокруг себя. На нем была темно-зеленая рубашка с коротким рукавом, поверх которой вились замысловатые сети из белых нитей. Черные кожаные шорты до середины бедра демонстрировали его длинные ноги, из-за чего весь образ казался домашним. Пространство внутри ЭмоСферы было скучно белым, поэтому для меня осталось загадкой, что же он рассматривал с таким грустным лицом. Максимус медленно сел на пол, по-детски обхватив колени. Его грустный, несчастный взгляд продолжал блуждать по сторонам, когда я поняла, что никогда не могла и вообразить себе подобную сцену с Максимусом в главной роли. Он всегда казался таким веселым, счастливым и легкомысленным, что, думаю, многих это даже раздражало, но, смотря на этого прекрасного мужчину, буквально забившегося в угол, я не могла и представить, что же творилось в его душе на самом деле.

– Проходи, – сказал Экстаз. – Посмотрим, что из этого получится.

Я оставила балетки около входа, и передо мной растворилась одна из прозрачных стен сферы. Только ступив внутрь, я поняла, что изнутри это пространство не было прозрачным, что создавало ощущение уединенности и безопасности. Максимус, увидев меня, тут же подскочил и весело улыбнулся.

– Цветочек, давай сразу приступим к делу? – заигрывая, предложил он, приближаясь ко мне с неимоверно уверенным выражением лица.

– К чему? – поинтересовалась я, ощущая ступнями холод мраморного пола.

Я удивилась, когда за мной потянулись черные разводы и деталь за деталью пространство ЭмоСферы полностью преобразилось, погрузив нас в антураж мрачной комнаты. Я оглянулась по сторонам, как это недавно делал и Максимус, осознав причину его пристального изучения пустых стен.

– Ты тоже это видишь? – спросила я растерянно.

– Что именно?

– Я вижу вокруг нас заброшенную комнату, здесь очень высокие потолки и, кажется, выбиты окна. Все заросло растительностью, и есть всего один светильник, от которого мало толку из-за яркого лунного света. На полу разбросаны бумаги и другой мусор, мебель сломана и атмосфера здесь… крайне гнетущая, – описала я вслух то, что видели мои глаза. – Ты видишь?

– Да. – Он тяжело вздохнул, прикрыв глаза рукой.

Глава 34

– И почему мы здесь? – аккуратно поинтересовалась я у растерявшего всю харизму Максимуса.

Мы услышали стук капель за окном, который быстро перерос в проливной дождь с громом и молниями. Все погрузилось в еще больший мрак, пробирая до дрожи почти осязаемым чувством забвения. Экстаз говорил, что ЭмоСфера намеренно погружает участницу в мир ее партнера, чтобы у него была возможность открыться фаворитке, ради которой он рискнул пренебречь правилами испытания. Но я стояла перед Максимусом только лишь из-за просьбы Лира, а значит, оправданность моего здесь присутствия можно было поставить под сомнение. Сложно поверить, что мир Максимуса выглядел именно так, но я была не вправе лезть, выясняя подробности сокрытых ото всех чувств.

– Можешь не рассказывать, это совсем не мое дело, – придавая голосу максимальную заботу, сказала я.

В нашу первую встречу я открыто заявила, что уверена в том, что за маской развратного Максимуса, от которой по привычке он не мог отказаться, скрывался настоящий мужчина, достойный большой, честной и чистой любви. Но только сейчас я поняла, что, не узнав человека, разбрасываться подобными высказываниями было крайне эгоистично.

Меня начала душить безысходность, отвращение и глубочайшая скорбь, и эти эмоции были не моими, а стоящего передо мной Максимуса. Его чувства проникали в меня тонкими линиями энергии, исходящими из его сознания…

– Мне так жаль… – тихо произнесла я, не зная, как он справлялся с нескончаемой болью внутри себя. – Я чувствую тебя… и мне так страшно, больно и невыносимо тяжело.

Он нежно прикоснулся к моей щеке, перестав скрывать свое истинное выражение лица. Он смотрел на меня сочувствующими глазами, что еще больше разбивало сердце. Мне всегда было страшно даже представить, что чувствуют люди, которым я старалась помочь на работе. Черная гнетущая боль множества судеб ежедневно приводила меня в ужас, разрушая веру в лучшее. Сейчас меня пропитывал мрак и пустота, с которыми Максимусу приходилось бороться наедине с самим собой.

– Мое сердце умирает… – прошептала я, описывая его эмоции благодаря ЭмоСфере.

– Прости за это, – понимающе произнес он.

– А ты меня прости за мои слова о любви в самую первую встречу.

Гром за окном сотряс небеса, разливая внутри еще больше страданий.

– Ты берешь свои слова назад? – с болью в голосе спросил Максимус, приподняв мой подбородок.

Слезы затопили меня, высвобождая отчаяние, страх и безысходность. Его чувства были сильнее, продолжая проникать в каждый уголок моей души. Осознание, что мне никогда не хватило бы сил утолить его боль, нагнетало стыд за все ранее сказанное.

Я обхватила себя руками, пытаясь сдержать проявления слабости.

– Ты так страдаешь… – предательские всхлипы мешали мне говорить. – Я не могу вынести твоей боли…

– Ты больше не считаешь меня достойным любви? – опустошенно, но искренне спросил Максимус.

– Наоборот. Тебе нужна та, кто сможет разделить с тобой эту боль или освободить тебя от нее. Никто не заслуживает таких страданий.

Я потянулась, чтобы обнять его, но не дотянулась до шеи. Максимус нагнулся, принимая мои утешения.

– Я никогда и никому не намеревался открываться и надеялся, что Система не сможет добраться до этой части меня. – Я крепко прижала его к себе, отдавая все самое светлое, что оставалось в моей душе. Во мне отозвалось теплое чувство надежды. Я молча гладила его по волосам, по шее и плечам, крепко прижимаясь к нему всем телом, когда меня затопила новая волна взрывной боли. – Когда нам с сестрой было по семнадцать лет, наших родителей не стало, и нас передали родным, которые всегда открыто завидовали тому, что мы были представителями элит, – спокойно рассказывал он, пронизывая меня острыми ударами тяжелых воспоминаний. – Наши родители были не мы с сестрой, но нас все равно ненавидели так же сильно. Над нашим горем потешались, каждый раз напоминая о падении в самый низ пищевой цепи. – Мы опустились на пол друг перед другом. Меня испепеляла ненависть. – В наказание за статус родителей нас с сестрой сослали сюда. Это заброшенный дом в одном из владений наших родственников. Нас морили голодом, над сестрой издевался один из уродов этой семейки, и мы не могли сбежать из-за того, что нас держали на цепи, как животных…

– Но как же Система?! – возмутилась я. – Она же такая хваленая и все видит!

Максимус искренне рассмеялся.

– Это так, но вот в совете Кристаллхельма решили, что наш случай не заслуживает детальных разбирательств, оставив происходящее на совести новой семьи. То, что ты видишь вокруг, – заброшенная комната с выбитыми окнами – было моим домом около года.

Ненависть, страх и стыд поглотили меня с новой силой. Слезы снова вырывались сами по себе, помогая высвободить накопившиеся эмоции. Максимус, в свою очередь, выглядел грустно, но достаточно спокойно, тогда как я уже была готова потерять сознание.

– Мне так жаль… – шептала я, не в силах на большее.

– На меня обратила внимание одна из подруг мачехи. Она была добрее остальных и предложила нам с сестрой спастись взамен на одну услугу.

– Твое тело, – предположила я.

– Да, – ответил Максимус, пропитывая меня отвращением. – Она пообещала позаботиться о моей сестре, отдав ее в женскую академию Кристаллхельма, взамен на мое беспрекословное повиновение. Пару лет назад сестра закончила учебу и начала свой путь в модной сфере известного кутюрье. Я же освободился от своих оков. – Он тяжело вздохнул. – И когда ты тогда сказала про привычку, от которой я не могу отказаться, ты разрушила мою броню, закаленную годами. Нынешний образ жизни когда-то доказал свою эффективность, и я уже не могу позволить себе отказаться от имеющегося у меня преимущества. – Я лишь погладила его по лицу, желая выразить свою поддержку. – Поэтому я и хочу попасть в совет, победив в этом проекте.