Эхо Квикторн и Великое Запределье - Инглиш Алекс. Страница 11
– Ох, ничего особенного, – тихо ответила Эхо. Гораций был прав. Женщина что-то напутала; должно быть, она пробыла в подземельях слишком долго. Почему Эхо вообще поверила профессору и его нелепым сказкам? Из-за этого она только рисковала получить очередное наказание, спустившись сюда.
Эхо сжала кулаки. Она не собиралась плакать перед Горацием. Девочка сделала глубокий вдох и взяла себя в руки.
– Ты прав, – сказала она. – Прости, что притащила нас сюда. Это была глупая затея.
Гораций пожал плечами:
– Это не только твоя вина. Я сам решил пойти с тобой. Ладно, давай возвращаться.
Эхо кивнула и невидяще уставилась на план подземелий. Затем моргнула несколько раз и нахмурилась. Но Гилберт вдруг понюхал воздух, взбежал по складкам поварской одежды Эхо и запрыгнул на стену.
– Гилберт! – воскликнула Эхо, когда маленькая ящерица выскользнула из её рук.
– Что он делает? – спросил Гораций. – Ищет мух?
– Это вряд ли, – ответила Эхо. – Быстрее. Давай за ним. – Она припустила вслед за ящерицей.
Следуя за Гилбертом по узким проходам, они свернули за угол, и Эхо чуть не ахнула. Перед ней была огромная комната с каменными стенами, освещённая мерцающими факелами. В центральной стене был огромный круглый золотой люк, окружённый черепами, а в дальнем конце помещения – распахнутые створки высокой железной двери. Через дверь Эхо могла видеть свет факелов и устланную красным ковром лестницу, ведущую наверх.
Эхо нырнула в тень, когда в поле зрения появился королевский стражник и начал полировать металлические украшения, напевая за работой. Видимо, это был путь обратно в замок – церемониальный ход короля. Если только они смогут проскользнуть мимо стражи…
Эхо схватила Гилберта, пощекотала его под подбородком и подняла к себе на плечо, где ящерка обвила хвостом её шею. Девочка жестом подозвала Горация, и тот высунул голову из ниши, чтобы посмотреть.
– Церемониальные ворота, – прошептал он.
– Это наш выход, – ответила Эхо.
Гораций кивнул.
– Нам повезло, – сказал он. – Эту дверь открывают только во время изгнания. – Он указал на круглый золотой люк с кольцом из черепов. – Там вход в трубу.
– Это туда сбрасывают заключённых? – Эхо широко раскрыла глаза, посмотрев на люк. Глазницы черепов, окружавших его, мерцали красным в свете факелов, и Эхо поняла, что туда вставлены рубины размером с чаячье яйцо. Она вдохнула запах благовоний и плесени.
– Ага, – прошептал Гораций. – Кажется, он ведёт прямо под северную городскую стену.
– Туда что, действительно сбрасывают заключённых?
– Только за такие плохие вещи, как государственная измена. Хотя я никогда этого не видел. Смотри, он уходит. – Гораций указал в сторону стражника. Эхо снова высунула голову и увидела, как стражник исчезает на лестнице. Это был их шанс.
– Готов? – прошептала Эхо Горацию, и тот кивнул. – Идём, – сказала она и, потянув принца за рукав, нырнула в открытую дверь и побежала вверх по лестнице обратно в безопасность замка.
Глава седьмая
Эхо вернулась в свою комнату всего за несколько мгновений до того, как распахнулась дверь. Гилберт запрыгнул на кровать и спрятался под одеялом ровно в тот момент, когда вошла Марта.
– Вот вы где, леди Эхо! Я весь день вас искала. Вы оставили это в саду… – Марта протянула ей набор для вышивания, но замерла и разинула рот, увидев испачканное лицо Эхо и мятые юбки. – Вы вся грязная! – Она шагнула вперёд и осмотрела ногти Эхо, затем отпрянула, наморщив нос. – И от вас пахнет так, словно вы катались в навозной куче. Что, во имя Локфорта, вы делали на этот раз?
Эхо отдёрнула руки и сунула их в карманы.
– Ничего особенного, – сказала она, всё ещё чувствуя разочарование после своей бесполезной миссии.
Марта вздохнула, положила набор для вышивания на туалетный столик и исчезла в ванной.
– И это именно сегодня, из всех возможных дней. Вы прекрасно знаете, что этим вечером будет Церемония Открытия Врат. Немедленно снимайте эту грязную одежду, а я приготовлю вам ванну.
Эхо вздохнула. Церемония Открытия Врат была невероятно скучной – целый вечер нелепых платьев, пустых разговоров и игры в благодарную воспитанницу короля. Хотя в этот день она, по крайней мере, могла покинуть замок и увидеть город вблизи. Как и всегда, внутри вспыхнул слабый огонёк надежды. Увидит ли она сегодня вечером в толпе тёмные вьющиеся волосы? Такое же веснушчатое лицо, как у неё?
– Эхо, ванна! – позвала Марта.
– Иду. – Эхо сняла грязный передник и поспешила в ванную.
Отмокшая в горячей ванне и очень тщательно отмытая Мартой, Эхо вытерлась полотенцем у камина и натянула бельё. В спальню вновь вошла Марта с охапкой золотистого шёлка, который был церемониальным платьем Эхо. Девочка поморщилась, глядя в зеркало, когда Марта зашнуровала и затянула на ней корсет.
– Как приятно видеть вас такой чистой и опрятной. – Марта отступила назад и полюбовалась Эхо. – Ну, разве это не хорошо?
Эхо пожала плечами:
– Наверное. – Она никогда не чувствовала себя уютно в этих платьях с воланами. Эхо наморщила нос, осмотрев себя в зеркало. Она была сама на себя не похожа.
Город за окном гудел от предвкушения Церемонии Открытия Врат. Эхо с тоской посмотрела на улицу. «Интересно, – подумала она, – каково это – жить там, где не нужно быть опрятным, послушным и вежливым и можно босиком играть в футбол в пыли».
Её мысли рассеялись, когда Марта в последний раз дёрнула ленты, затянув корсет на её рёбрах, и отступила назад, тяжело дыша.
– Восхитительно, леди Эхо! Похоже, остался только рубин Локфорта.
Она выскочила из комнаты, оставив Эхо разглядывать своё отражение в зеркале. Платье действительно было красивым, но девочке казалось, будто она смотрит на незнакомку. Как бы ей хотелось ходить в бриджах и сапогах, как Гораций. Девушка вряд ли могла путешествовать в платье с юбкой размером с парусник. Впрочем, Эхо всё равно некуда было путешествовать.
Эхо оглянулась на дневное платье, лежащее грязной кучей на полу. Вздрогнув, она увидела, что из кармана торчит мамина шпилька. Девочка быстро подобрала её вместе с мешочком, с ужасом вспомнив, как сломала украшение, пытаясь открыть замок двери, ведущую на крепостную стену. Эхо присмотрелась повнимательнее и, к своему облегчению, обнаружила, что повреждения несерьёзны; изумруд просто выскочил из лапок, которые держали его в оправе. Крепления были слишком тугими, чтобы вставить камень обратно, и металл даже не поддался, когда Эхо попыталась разжать лапки пальцами. Ей нужно было что-нибудь покрепче. Оглядев комнату, она остановила взгляд на наборе для вышивания, который Марта оставила на туалетном столике.
Эхо достала маленькие ножницы и снова попыталась разжать крепления. Проворачивая ножницы, она почувствовала, как поддаётся металл. Вдруг лезвия соскользнули, и шпилька со звоном упала на пол, покатившись через спальню к окну. Гилберт с любопытством высунул голову из-под одеяла, когда Эхо подбежала, чтобы схватить украшение, надеясь, что Марта ничего не слышала. Когда девочка подняла шпильку при свете окна, то заметила гравировку в оправе, где раньше был изумрудный глаз. Эхо потёрла металл о юбку и, прищурившись, снова изучила шпильку. Там крошечными буквами были выгравированы слова:
ГОСПОДА ЭВЕРГРИН И СПРЮС,
АЛЛЕЯ ЮВЕЛИРОВ, ПОРТ ТУРБИЙОН
Эхо нахмурилась, вдавливая изумруд обратно в оправу. Порт Турбийон? Она где-то слышала это название, но никак не могла вспомнить. Эхо быстро сунула шпильку и мешочек в карман, когда Марта вернулась с рубиновой заколкой для волос. Эхо покачала головой. Что означала та надпись?
– Ох, не унывайте, леди Эхо, – сказала Марта. – Большинство детей отдали бы последнюю корку ячменного хлеба, чтобы увидеть Открытие Врат за королевским столом. – Она смягчилась. – Что-то не так?
Эхо снова и снова прокручивала в уме слова на шпильке, но по-прежнему не могла уловить их смысла.