Река духов - Маккаммон Роберт Рик. Страница 20

— Думаю, свинец сегодня предназначается кое-кому другому. Троим мужчинам, которых должны вернуть сюда для суда, но…

Бабуля Пэгг вдруг моргнула и посмотрела на Мэтью, как если бы увидела его в новом свете во плоти.

— О! — воскликнула она. — О, да! Теперь я понимаю, что имела в виду мисс Сара, говоря о вас. Она сказала, что вы выглядели официально. Сказала, что вы, как… закон, — вспомнила она.

Мэтью вспомнил, как ответил: в каком-то смысле можно сказать, что я представляю закон. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, сейчас ему предстоит проявить себя так же, как в случае с Рэйчел Ховарт. Наверное, ему потребуется сделать все, чтобы увидеть, как убийца Сары Кинкэннон предстает перед справедливым судом. Но он ведь был здесь чужаком, он ничего не знал об этой плантации, о ее законах, о ее людях. Не составило труда понять, что сбежавшие рабы будут найдены, пойманы и убиты — толпа догонит их. Так не стоит ли перестать забивать себе голову? Может, лучше отправиться заниматься своими делами?

Бабуля Пэгг поднялась со своего места, после чего стало очевидно, что она ростом едва доставала Мэтью до плеча и была тонкой, как тень.

— Вы — закон? — спросила она с вызовом. — У вас есть необходимая власть?

— Какую власть вы имеете в виду?

— Умение совершать правильные поступки и видеть суть вещей? Такая власть.

— Такой — должен обладать каждый.

— Но далеко не все ее используют, — отрезала она. — Вы — используете?

— Все, что я хочу сейчас знать, — Магнус вмешался в разговор, отчаянно вздохнув. — Это обстоятельства, при которых это случилось. С чего бы рабу убивать мисс Сару?

— С чего бы кому-либо убивать мисс Сару? — Бабуля Пэгг вышла вперед и стала перед двумя мужчинами. — Не хочу выказать вам неуважения, прекрасные джентльмены, но вещи, которые вы слышите… не всегда обстоят так, как вы их воспринимаете.

— Я слушаю, — уверенно проговорил Мэтью.

— Но я не могу ничего сказать, сэр, потому что то, что я должна сказать, будет против закона. А вы — закон, поэтому… я говорить не буду.

Мэтью неприятно покоробили эти слова, но смысл, который в них вкладывала Бабуля Пэгг, он уловил. Что-то здесь произошло и помимо убийства Сары Кинкэннон, а может, даже в связи с ним. Что-то, попирающее закон, и пожилая женщина понимала, что встанет на опасный путь, если продолжит это обсуждать. И все же…. она обладала некоторой важной информацией, и Мэтью необходимо было найти способ ее выведать.

— Вы знаете, почему Абрам убил Сару? — вновь спросил он.

— Я ничего не знаю о том, как и почему Абрам убил мисс Сару, — был ответ. — Я лишь слышала, как об этом говорил Капитан-Ружье. Он сказал, что видел Абрама стоящим с ножом над телом мисс Сары за амбаром, когда она — уже убитая — лежала на земле.

— Кто этот Капитан-Ружье? — непонимающе нахмурился Мэтью.

— Джоэль Ганн, второй смотритель, — подсказал Магнус.

— Здесь два смотрителя? Джоэль Ганн и Гриффин Ройс?

Бабуля Пэгг кивнула.

— С одного стручка горошины, — кивнула она.

— Когда это произошло? Около часа назад, я полагаю?

— После наступления темноты, да. Примерно через четверть часа после того времени, когда нам запрещено покидать свои дома. Когда никого из рабов не должно быть поблизости от этого амбара или большого дома.

— Но Абрам там был? Зачем?

Бабуля Пэгг посмотрела на него прямым бесстрастным взглядом, и Мэтью решил, что она знала ответ на этот вопрос, но озвучить его не могла. Некоторое время прошло в молчании — похоже, старой рабыне понадобилось много сил, чтобы собраться с мыслями и снова заговорить.

— Марс — мой внук. Абрам и Тоби — мои правнуки. Моих сына и дочь… давным-давно продали на другую плантацию в Виргинии. Они теперь уже старые, как их мамочка. Знаете, я давно уже жду, что смерть заберет меня, ведь время давно пришло, но я продолжаю жить. Собственные дети дразнят меня, что время скоро иссушит мое тело так, что меня можно будет принять за кусок пергамента. И все же я продолжаю жить… — она улыбнулась тускло и вымученно, глаза ее печально блеснули в свете свечей. — Можно узнать, как вас зовут?

— Мэтью Корбетт.

— Ох, да, я помню, мисс Сара называла мне это имя. Мэть-тью, — старательно произнесла она. Затем сделала еще два шага и стала почти вплотную к Магнусу. — Если я скажу вам, что Абрам не убивал мисс Сару, вы мне поверите?

— Я не знаю, — честно ответил Мэтью.

— Что ж, справедливо, — хмыкнула она, приподнимая свой острый подбородок. — А что бы вы ответили, если б я сказала, что мужчины, звонившие в колокола и собравшиеся на охоту за рабами… поймают и убьют трех невинных мужчин, а настоящий убийца останется на свободе, ему все сойдет с рук и он сможет лишить жизни еще кого-то. Что бы вы ответили на это?

— Я бы ответил… что ваши слова нужно доказать.

— Доказывать нечего. Вот, в чем весь фокус. Вот, что он скрывает.

— Кто? — окончательно запутался Магнус. — Раб?

— Убийца, — сказала Бабуля Пэгг решительно, продолжая смотреть Мэтью в глаза. — И это не мой Абрам.

Мэтью задумался.

— И тогда, по вашему мнению, кто же убил Сару?

— Кто-то, кто испытывал ревность и бешенство. Кто хотел ее только для себя, а она ни капельки не хотела его. Он неверно истолковал то, чем мисс Сара и мой Абрам занимались в том амбаре много ночей подряд.

— У вас есть идеи относительно того, кто это мог быть?

— Не могу доказать. В том-то и фокус.

Перед тем, как Мэтью сумел сказать что-то в ответ, дверь часовни открылась, и на пороге появились мужчина и женщина. Женщина вошла первой и была явно поражена тем, что здесь присутствует кто-то, кроме Бабули Пэгг. Она мгновенно встрепенулась и вытянулась во весь рост.

— Мистер Малдун? — обратилась она, а затем с опаской перевела взгляд раскрасневшихся и опухших от слез глаз на Мэтью. — А вы кто такой, сэр?

Молодой человек представился. Женщина всячески старалась держаться с должной вежливостью, однако на ее лице отражалось страшное горе, и сохранять дружественное выражение лица у нее не получалось. Ей было чуть больше тридцати лет, и у нее были такие же ямочки на щеках, как у ее покойной дочери. Без сомнения, это была мадам Кинкэннон. Глаза ее сейчас были замучены слезами и казались черными, как тропический шторм. Она была одета в темно-синее платье с рюшами из белого кружева на горле и явно очень старалась держаться прямо и достойно, не сгибаясь под грузом внезапной трагедии.

— Я встретил вашу дочь сегодня, — объяснил Мэтью. — Проезжал мимо, направлялся к мистеру Малдуну через Джубили, где познакомился и с вашим супругом. Позволите ли поинтересоваться, как он себя чувствует?

— Он в постели, — ответила женщина. — До сих пор лежит с открытыми глазами и не может говорить. Мы отправили посыльного за доктором Стивенсоном. Позвольте узнать, что вы делаете в часовне? Это частная собственность.

— Мои извинения, мадам, я хотел увидеть тело…

— Частная собственность, — повторила мадам Кинкэннон, надавив на эти слова. — Пэгг, почему ты их впустила? Я же говорила тебе, что никто не должен входить! Я с самого начала сомневалась, стоит ли доверять тебе присматривать за ней…. ведь это твоикровные родственники сделали это с ней. Но решила довериться тебе, потому что Сара считала тебя своим хорошим другом!..

— Я сожалею, мэм, — склонив голову, ответила рабыня. — Я думаю, они уже собрались уходить.

— Убирайтесь отсюда оба! — прорычал человек, которому на вид было примерно сорок лет или около того. Он был тучным и коренастым, его щеки пылали гневом, а тяжелые челюсти скрипели от негодования. У него были светлые вьющиеся волосы, едва прикрывающие большой широкий лоб, и белокурая борода, неловко обрамляющая мясистый подбородок. Его темно-синие глаза опасно щурились под светлыми бровями, каждый волосок в которых, казалось, рос в разном направлении, опасно щурились. На боку незнакомца висел внушительный мушкет, который, похоже, любой момент мог быть пущен в ход. Одет этот человек был в простую белую рубашку, коричневые брюки, белые чулки и коричневые ботинки.