Последние ритуалы - Сигурдардоттир Ирса. Страница 53

— Да уж! — Тора была под впечатлением. — Поразительное место…

— Так и есть, — с чувством сказал мужчина. — Кормиться за счет этой земли, да и жить на ней всегда было нелегко. Поселенцам пришлось немало потрудиться, а плоды их усилий появлялись далеко не сразу.

— Представляю… — Тора еще раз все оглядела, поводя фонарем. — А эти пещеры исследовали? Могут ли здесь быть спрятаны какие-нибудь ценности?

— Ценности? — Хозяин фермы удивленно рассмеялся. — Вплоть до 1950 года пещеры использовались как коровники. Здесь трудно что-то скрыть, точно вам говорю.

— А-а, — разочарованно протянула Тора. — Значит, тут обыскали все вдоль и поперек…

— Нет, — ответил Гримюр. — Мои пещеры исследовали только раз.

— Когда? — встрепенулась Тора. — Недавно?

Гримюр снова рассмеялся.

— Нет, давно уже. Точно я не помню. Как и следовало ожидать, это мало что дало. Нашли остатки костей животных и углубление, которое, вероятно, монахи использовали для приготовления еды. — Он указал на дыру в земле рядом с алтарем. — Все то, что можно было найти, уже найдено, уверяю вас.

Напоследок Тора спросила, не посещал ли пещеры Гаральд. Фермер не узнал его по описанию, но добавил, что это вовсе не значит, что его здесь не было. Пещеры не огорожены, и любой может сюда спокойно прийти и уйти, никем не замеченный.

— Теперь пойдем и переоденемся, Крокодил Данди, — сказал Маттиас по возвращении в отель. — Слава Богу, мне в отличие от некоторых надо всего лишь сбросить куртку. Я пойду в бар и нагоню то время, которое потерял на спуске к пещерам.

Тора показала ему язык и ушла к себе в номер. Она надела симпатичные брючки и незамысловатую белую блузку, умылась и подкрасила губы. А что дурного в скромном макияже, если тебя приглашают на ужин? Это не обязательно означает, что ты чего-то там предвкушаешь. Однако Тора задумалась над этим «не обязательно». Неубедительность фразы чуть-чуть ее беспокоила, но она выбросила это из головы и пошла в бар.

Маттиас стоял у стойки, разговаривая с барменом.

— Мило, — с улыбкой заметил он. Ему явно понравилось перевоплощение Торы. — А это Оули. Рассказывает мне о Гаральде и Гарри Поттере — он их очень хорошо запомнил: много пили и несколько отличались от других посетителей.

— Мягко говоря, — произнес Оули и спросил Тору, что она будет пить.

— Бокал белого вина, пожалуйста, — ответила она, а потом попросила его рассказать подробнее.

— Что ж, — сказал он. — Они пили текилу, рюмку за рюмкой, играли на воображаемой гитаре и выделывали такое, что не часто здесь увидишь. Не говоря уже о внешнем виде Гаральда. Посетители глазели на них, как на представление. И еще они беспрерывно курили — официант не успевал менять им пепельницы.

Тора оглядела уютный бар, расположенный под коньком крыши. Да, здесь трудно представить воображаемую гитару, скорее на ум приходила воображаемая скрипка, если таковая существует. Она снова повернулась к Оули.

— А этот Гарри Поттер… Вы, случайно, не знаете его настоящее имя?

Бармен улыбнулся.

— Его звали Дори. К исходу ночи они упились и забыли, что он представлялся Гарри Поттером, хотя весь вечер разыгрывали довольно неплохой спектакль.

Это все, что мог им сообщить Оули. Они сели на большой кожаный диван, выпили и обсудили события дня. Официант принес меню. Сделав заказ, Маттиас захотел еще выпить. Удивляясь сама себе, Тора быстро покончила с первым напитком и одобрила второй. Поужинав, они вернулись к бару, и после третьего куантро Тора приготовилась сыграть соло на воображаемой гитаре для Маттиаса и Оули, но удовлетворилась тем, что прижалась к первому из вышеупомянутых.

Глава 27

11 декабря 2005 года

Тора проснулась. Голова трещала так, будто мозг пытался вырваться из-под черепа. Застонав, она сжала лоб обеими руками. Куантро. Куантро вдобавок ко всем предыдущим напиткам. Ей бы следовало знать, что «ликер» по-латыни значит «похмелье». Со вздохом она перевернулась на бок. Ее рука ткнулась во что-то теплое, и глаза от страха расширились. В ее постели лежал мужчина. Вот его спина. Тора уставилась на спину Маттиаса. Или это спина Оули? Она припомнила вчерашний вечер и с тихим облегчением вздохнула: по крайней мере из двух зол она выбрала меньшее. Туман в голове мешал ясно увидеть стратегию выхода — как не разбудить Маттиаса и ускользнуть незамеченной? И более важный вопрос: как восстановить достоинство? Получится ли притвориться, что ничего не было? Может быть, он тоже ничего не вспомнит. Вот и ответ. Исчезнуть сейчас, а когда они встретятся, то клясться, что он выпил в четыре раза больше, чем она.

Ее план лопнул, потому что Маттиас повернулся и с улыбкой на пересохших губах сказал:

— С добрым утром. Как дела?

Тора натянула одеяло на подбородок. Под одеялом она голая. Если бы ей разрешили одно желание, она загадала бы быть полностью одетой. Из горла вырвались странные дребезжащие звуки, потом голосовые связки все-таки заработали.

— Вот что… Просто для полной ясности…

Озадаченный Маттиас позволил ей продолжить.

— Прошедшей ночью была не я — это был алкоголь. Ты спал с бутылкой куантро, не со мной.

— Вот оно как, — сказал Маттиас, приподнимаясь на локте. — Эти бутылки с выпивкой не перестают меня удивлять. Я даже не предполагал, что они способны на такое! Ты даже пела дифирамбы моим ботинкам. Просила, чтобы я их не снимал.

Тора покраснела. Она попыталась составить план защиты своей добродетели, но голова была пуста. Постепенно в сознании всплывали события ночи, и, пожалуй, особых сожалений они не заслуживали.

— Не знаю, что на меня нашло, — сказала она и снова покраснела.

— Ты уж очень нервничаешь. — Маттиас положил на нее руку поверх одеяла.

— Вообще-то я не такая. Я мать двоих детей, а ты иностранец.

— Ну, поскольку у тебя есть дети, процесс тебе не в новинку… — Он улыбнулся. — По-моему, он везде довольно одинаков.

Щеки Торы почти горели. Ужас удвоился, когда неожиданно в ее сознании возникла Амелия Гунтлиб.

— Ты расскажешь об этом Гунтлибам?

Маттиас запрокинул голову и захохотал. Отсмеявшись, он посмотрел на нее и спокойно произнес:

— А как же иначе? Это условие моего контракта — в конце каждого месяца я должен представлять отчет о любовных связях.

Увидев, что Тора не понимает, шутка ли это, он смягчился.

— Ну конечно, нет. Как ты могла такое подумать?

— Не знаю… Просто не хочу, чтобы люди считали, будто я сплю с коллегами. Такого раньше не случалось.

При этом стоило учесть, что ее коллеги — это стареющий Брайи, Белла из преисподней и почти немой тихоня Тор.

— А я и не считаю. Я считаю, что ты просто захотела со мной переспать и не смогла противиться неодолимому влечению ко мне, — сказал Маттиас, игриво глядя на нее.

Тора в изнеможении закатила глаза. У нее не было сил отвечать, тем более что он до некоторой степени прав. Если память ее не подводила, она вчера начала первая.

— Головная боль меня добьет… Я не могу нормально думать.

Маттиас сел на постели.

— Сейчас дам «Алкозельцер». Выпьешь таблеточку, и сразу станет лучше.

Он вскочил на ноги и нагишом пошел в ванную. «Почему мужчины стесняются гораздо меньше, чем женщины?» Тора ухватилась за эту мысль, чтобы не пускать другую — о том, какой он ладный и сильный. Что сделано, то сделано, и, может быть, все не так ужасно и не так глупо. Услышав шум текущей из крана воды, она закрыла глаза — и открыла, только когда Маттиас вернулся под одеяло.

Он протянул ей шипящий стакан. Тора приготовилась, села и выпила залпом. Потом упала на подушку и стала ждать, когда отступит тошнота. Через несколько минут она почувствовала легкое щекотание на плече и открыла глаза.

— Послушай… — Маттиас лежал близко и смотрел ей в лицо. — Есть предложение…

— Что-что?.. — Тора почти совладала с голосом и чувствовала себя немного лучше.