Последние ритуалы - Сигурдардоттир Ирса. Страница 65

— Вы когда-нибудь наблюдали споры или ссоры между Гаральдом и его приятелями? — продолжала Тора.

— Нет, пожалуй. Полиция, кстати, меня об этом спрашивала. Только однажды слышала очень горячий спор в хозяйственной комнате между Гаральдом и какой-то девицей. Я не вмешивалась, занята была, просто случайно услышала, проходя мимо… — Краска снова залила ее щеки.

До этого Гвюдрун, объясняя, как она нашла коробку, показала им комнату для стирки, расположенную так, что совершенно невозможно случайно пройти мимо. Ясное дело, Гюрра подслушивала. Тора придумывала, как помочь ей выкрутиться и рассказать все, не признаваясь, что она банально прижалась ухом к двери.

— Ох, — вздохнула Тора, изображая понимание. — Я когда-то снимала квартиру, и там бытовая комната была сразу за моей. С этим приходилось мириться, но как же это неудобно! То дребезжит стиральный барабан, то кто-то разговаривает, а слышно каждое слово!

— Да, — нерешительно произнесла Гвюдрун. — Обычно Гаральд следил за стиральной машиной сам. К счастью. Я не знаю, помогала ли ему эта девушка со стиркой или просто составляла компанию, но они очень возбужденно беседовали. Кажется, разговор касался пропавшего письма. Наверное, этого. — Она подбородком показала на стол. — Гаральд просил ее о чем-то забыть, сначала спокойно, потом он завелся, а она настаивала, говорила, что это… это… а, вспомнила! «Потрясающий рычаг влияния». Вот все, что я слышала, я ведь только проходила мимо.

— А вы голос узнали? Невысокая блондинка, да? — с надеждой спросила Тора.

— В основном сюда приходили две. — В голосе Гюрры вновь появилась презрение. — Высокая рыжая и блондинка. Обе выглядели как шлюхи, которых внезапно призвали в армию. Не макияж, а боевая раскраска, и эти мешковатые штаны камуфляжной расцветки… Чудовищно непривлекательные и грубые, обе. Мы друг с другом сталкивались часто, но со мной они ни разу не поздоровались. Так что их голосов я не слышала и кто с Гаральдом разговаривал — не знаю.

Тора тоже считала, что Бриет и Марта грубы, но не сказала бы, что они непривлекательные, тем более чудовищно. У нее возникло подозрение, что квартирная хозяйка имела на девушек зуб, потому что сама неровно дышала к Гаральду. Что ж, и не такое случается. Тора постаралась скрыть свою догадку.

— Разумеется, все это никак не связано с убийством. — Она встала и взяла письмо. — Еще раз спасибо большое. Я обязательно передам Гунтлибам вашу просьбу об освобождении квартиры.

Маттиас тоже поднялся и пожал женщине руку. Она ему улыбнулась, и он ответил выразительной улыбкой.

— А почему бы вам самому не снять эти апартаменты? — спросила она, придерживая левой рукой их соединенные ладони.

— Видите ли… я не собираюсь долго оставаться в Исландии, — с запинкой произнес он, пытаясь высвободить руку.

— Кстати, мог бы переехать сюда с Беллой, — вставила шпильку Тора.

Маттиас зло на нее зыркнул, но его лицо чуточку смягчилось, когда Гвюдрун с явным разочарованием отпустила его руку.

— Отдаешь ты. — Тора пыталась всучить Маттиасу большой конверт, который Гвюдрун дала, чтобы предохранить письмо от дальнейшей порчи. Как будто в этом был хоть малейший смысл!

— Ни за что! — произнес Маттиас, скрестив руки на груди. — Это твоя идея, так что я сяду и буду смотреть. Может быть, подам ему носовой платок, если он разразится слезами, увидев эти обрывки.

— Последний раз я себя так чувствовала, когда сдала на водительские права и тут же задом въехала в соседскую машину.

Они сидели в коридоре и ждали. Им сказали, что Гуннар придет, как только закончится его семинар. Тора воспользовалась тем, что кругом никого, и вытянулась в кресле.

— Можно подумать, это я изуродовала письмо…

— Нет, конечно. Но новость ему все равно сообщишь ты, — произнес Маттиас, глядя на часы. — Сколько длятся эти семинары? Я должен нормально поесть до того, как мы пойдем на встречу с Амелией. Ты уверена, что ресторанщики празднуют только до полудня?

— Мы быстро, не волнуйся. Не успеешь оглянуться, уже будешь сыт.

Она повернула голову на звук шагов. Декан приближался, держа на руках внушительную стопку бумаг, поверх которых лежали еще и книги. Он очень удивился, завидев их.

— Здравствуйте, — произнес он, толкая ногой дверь кабинета. — Вы ко мне?

Маттиас и Тора встали.

— Да. Здравствуйте, — сказала Тора и помахала конвертом. — В выходные обнаружилось какое-то письмо, и мы его принесли — на случай если это то самое, которое вы искали.

Гуннар просиял.

— Неужели?! — воскликнул он, распахивая дверь. — Входите же! Какие замечательные новости! — Он подошел к столу, освободился от ноши, занял свое место и жестом пригласил сесть их. — И где его нашли?

Тора положила конверт перед ним.

— Как вы и предполагали, в квартире Гаральда. Оно было спрятано вместе со всякими странными штуками. Должна вас предупредить, письмо не в очень хорошем состоянии. — Она сконфуженно улыбнулась. — У человека, который его нашел, случился легкий припадок.

— Легкий припадок? — машинально повторил Гуннар, взял конверт и осторожно его открыл. По мере того как до него доходило, он становился все мрачнее и мрачнее. — Ради всего святого, что с ним произошло?! — Он опустил письмо на стол и смотрел на него отсутствующим взглядом.

— Видите ли, женщина, которая все это нашла… В общем, там еще были всякого рода… э-э-э… предметы, которые и вывели ее из душевного равновесия, — выговорила Тора. — У нее очень веские оправдания, поверьте. Она попросила нас вернуть документ, потому что сама ужасно расстроена, приносит извинения и надеется, что письмо можно восстановить. — Тора улыбнулась еще более сконфуженно.

Гуннар молчал. Маттиас уже собирался доставать платок, когда декан неожиданно рассмеялся. Его смех отчего-то тревожил.

— Господи… — вздохнул он, когда приступ истерики кончился. — Как же рассвирепеет Мария! — Короткая судорога прошла по его телу. Он разгладил документ, поднял его и внимательно рассмотрел. — Да, это именно то письмо, и надо радоваться хотя бы этому. — Он снова гоготнул.

— Мария? — переспросила Тора. — Кто такая Мария?

— Директор института рукописей, — вяло ответил Гуннар. — Она очень нервничает из-за этого письма.

— Передайте ей, пожалуйста, извинения той женщины, — сказала Тора. — И объясните причину.

Гуннар посмотрел на них поверх письма. Выражение его лица говорило о том, что эффект будет незначительный.

— Да, разумеется.

— И еще, профессор. Пользуясь возможностью, я хотела спросить вас об одной студентке из друзей Гаральда. Она учится на вашем факультете, некая Бриет.

Гуннар сузил глаза.

— А в чем дело?

— По нашим сведениям, они с Гаральдом крупно поссорились. Спор возник из-за пропавшего документа, связанного с Бриньольвом Свейнссоном. Вы что-нибудь об этом знаете?

За креслом декана, на стене Тора заметила картину, изображавшую священнослужителя.

— Это он? — осведомилась она, указывая на портрет.

Гуннар сидел в глубоком раздумье и ответил не сразу.

Он не оглянулся, поскольку хорошо знал, что висит у него за спиной.

— Нет, это не Бриньольв Свейнссон. Это мой прадед, в честь которого я назван, преподобный Гуннар Хардарсон. На нем сутана священника, а не мантия епископа семнадцатого века.

Тора покраснела и решила не спрашивать про многочисленные фотографии на стене. Ей показалось, что на одной из них запечатлен Гуннар и фермер из Хедлы, с которым Тора и Маттиас встречались в пещерах ирландских монахов. Видя замешательство Торы, декан несколько воспрял духом, наклонился вперед и прошипел:

— Знаете, у меня никогда не было менее приятных посетителей, чем вы.

Тора совершенно растерялась.

— Простите, но я прошу вас о сущей мелочи. Дело почти закончено, и нам надо, так сказать, подчистить хвосты, а Бриет — один из них. Если вам неприятно это обсуждать, скажите, кто руководил этим проектом, и мы все выясним у него.