Нахаловка (СИ) - "lanpirot". Страница 21

Высунувшись из открытой форточки, Стас помахал рукой, глядя в одну из многочисленных камер, раскиданных по периметру высоченного каменного забора, окружающего поместье Хорька. Через пару мгновений ворота дрогнули и поехали в сторону — охрана смотрящего узнала Стаса. Колыванов тоже не стал тупить — едва открывшийся проем достиг приемлемых размеров, загнал свой микроавтобус на широкий мощеный двор поместья.

— Здорова братишки! — Поручкался он с охраной, выпрыгнув из автобуса во двор.

— Чего-то ты зачастил, Колыван? — с подозрительным прищуром поинтересовался рябой, рыжий и слегка косоглазый Паша Ржавый, исполняющий у Хорька функции начальника охраны и личного телохранителя. — Дела, что ль, в гору пошли?

— Ага, если бы! — Отмахнулся от главного бодигарда Хорька Стас. — Наоборот — жопа полная! Босс дома? — Между делом провентилировал он.

— Повезло тебе, Колыван — шеф на прием собирается, — сообщил Ржавый. –Часом позже бы прискакал — никого не застал бы.

— Проводишь… — с надеждой спросил он. — Или не принимает Георгий Валерьевич? Я не с пустыми руками…

— Пошли, раз приехал, — не стал стопорить Колыванова на въезде Ржавый. — Босс сегодня в нормальном настроении, — по-свойски сообщил начальник охраны авторитета. Со Стасом отношения у них были ровные, даже несколько раз бухали вместе. Да еще Колыванов подкинул Ржавому золотую карту казино, позволяющую при ежедневном входе получать халявные полсотни баксов «черным кэшем»[1]. Одним словом, Паша никогда не врубал фары Стасу, как иным «подопечным» Хорька, а даже старался, по возможности, оказать посильную помощь «нормальному пацану».

Паша вразвалочку направился к центральному входу в коттедж, а Колыванов пристроился ему в спину. В общем-то провожать Стаса было не нужно — этой дорожкой он хаживал уже не один раз, но Ржавый таким образом демонстрировал пахану свое рвение и одновременно указывал Колыванову кто в доме хозяин.

— Любка, хозяин где? — развязно поинтересовался Ржавый у смазливой молодой «гувернантки», вытирающей пыль с дорогой мебели, нагло пялясь на крупные груди, едва не выпадающие из глубокого выреза её платья.

— В кабинете, красавчик! — Заметив сальный взгляд рыжего, ни разу не застеснялась девица. А даже еще круче прогнула спину, призывно колыхнув своими весьма выдающимися прелестями.

Стас заметил, как Паша нервно сглотнул, явно представляя, как зажимает эту грудастую лярву в каком-нибудь тихом местечке и приходует по её прямому назначению. Но этим похотливым мыслям начальника охраны пока не суждено было сбыться — сочной телочке присовывал время от времени сам Хорек. А портить отношения с практически всесильным боссом Ржавому было не с руки.

У входа в личный кабинет пахана Паша остановился и вежливо постучал костяшками пальцев по полированной двери, выполненной из массива какой-то дорогой породы дерева.

— Ну? — Послышалось из-за двери.

— Георгий Валерич? — Ржавый приоткрыл дверь и просунул в щель голову.

— Чё тебе, Ржавый? — Пришепетывающий голосок Хорька Стас не перепутал бы ни с каким другим.

— Пахан, тут к тебе Колываныч приперся…

— Мля, Ржавый, сколько раз тебе твердить, чтобы забыл про пахана? — Раздался недовольный голос смотрящего. — Не в лагере! И не девяностые на дворе! Босс, шеф — еще туда-сюда! Учись, босота, не по фене ботать! Мы теперь солидные люди! Бизнесмены, политики… Я тут свою кандидатуру собираюсь в местную думу двигать, а ты меня подставить решил, Паша?

— Георгий Валерич, и в мыслях не было! — принялся отмазываться Паша. — Привычка… просто…

— Ты смотри, Ржавый, бросай эти привычки! — сурово предупредил телохранителя авторитет, хотя и в его речи нет-нет, да и проскакивали зоновские словечки-присказки. — Давай сюда своего Колывана, а то у меня времени совсем не осталось…

Паха вытащил голову из дверей и распахнул створку пошире:

— Давай, Стас…

И Колыванов зашел в кабинет. Авторитетный Хорек — «в миру» Хорьков Георгий Валерьевич, красавцем отнюдь не являлся. Маленький, сухощавый, с остренькой серой мордочкой и маленькими глазками-бусинами и мелкими, но острыми зубками, он был словно воплощением своего погоняла — вылитый хорек. Такой же хитрый и беспринципный. И на первый взгляд совсем не страшный, а даже «милый и пушистый». Но это лишь на первый взгляд — на самом деле в этом невзрачном теле скрывался очень опасный человек, становиться поперек дороги которому отваживался не всякий. А из тех, кто отважился… Но Колыванов старался об этом не думать: о мертвых либо хорошо, либо никак.

— Чего приперся, Стас? — поправляя перед зеркалом элегантный галстук-бабочку, невыразительно бросил авторитет.

— Отлично выглядите, Георгий Валерьевич! — Слегка «лизнул» босса Колыванов, оценив новый дорогой смокинг, явно пошитый на заказ у известного модельера. — Центровой лепень[2]!

— И ты туда же, Стасик? — возмущенно произнес Хорек. — Отвыкайте, ушлепки, от жаргона! На крытой, оно понятно, без фени никак. Но, на воле-то? Изменились времена, а вы, босяки, барно ширеньхать[3] не научитесь никак! — повторяя явно чужие слова, поучал Стаса Хорек.

— Да я тоже все по привычке, — виновато произнес Колыванов, бездумно повторив за Ржавым.

— Вот то-то и оно! Учишь вас, учишь — а только бадягу разводишь[4]! — Хоть Хорек и любил поучать не столь авторитетных уголовников, а жаргонные словечки в его речи проскакивали довольно часто. Но Стас рылом не вышел, чтобы показательно тыкать пальцем в эту несуразную хренотень, поэтому предпочитал помалкивать. — Че приперся-то? — Наконец снизошел «до сути» смотрящий. — У честного общества к тебе вопросов нет… Какие-то проблемы нажил, Колыван? — И авторитет проницательно взглянул в глаза Стасу.

От этого холодного, словно у змеи, и пронзительного взгляда маленьких глазок Хорька у Стаса пробежал неприятный холодок по позвоночнику.

— Внатуре, как в воду глядите, Георгий Валерьевич… — Униженно кивнул Колыванов. — На растрате с криком[5] двоих терпил наглухо шваркнули[6]… чисто случайно… Не пойму, где прокололись, но менты это дело быстро раскрутили и пацанов замели… — сбивчиво затараторил Стас.

— Это недоделков твоих? Ерша и этого, татарина… как его? — Вспоминая, пощелкал пальцами Хорек.

— Серго, — услужливо подсказал Колыванов.

— Точно! — произнес авторитет, усаживаясь в кресло. — Совсем памяти не стало. Похоже, старею — раньше со мной такого не случалось. А сейчас через раз из башки все вылетает, — задумчиво произнес он. — Замели, говоришь? — Наконец вернулся он к «насущной» для Стаса теме разговора.

— Угу! — Закивал головой, словно китайский болванчик Колыванов.

— Кубатуришь, расколют твоих босяков красноперые? — Сразу взял в Стаса оборот смотрящий.

— Шалявые[7] еще пацаны, бакланы совсем… — особо не задумываясь, ответил Колыванов. — Зоны не нюхали. А в следствии такие щуки[8] зубастые водятся — сломают, как нехрен петь!

— Было хоть, за что терпил начисто делать? — осведомился смотрящий. — Или так… фуфел-муфел один?

— Еще как было! — воскликнул Колыванов. — У этих фраеров рыжья, камешков и капусты, как у дураков махорки… Только зря — все у меня в сейфе…

— Неужели совсем ничего? — прищурился авторитет, почуяв запах наживы.

— Вот! — Стас залез во внутренний карман куртки и вывалил на стол перед смотрящим пару старых колец и бриллиантовое колье, что брал в залог у лоха. — Тут даже полной моей доли от той растраты[9] нет…

— Ну-ка, ну-ка! — Рука Хорька потянула на себя изящное изделие из драгоценных камней. — Какие зачетные сверкальцы… — Он выдвинул ящик стола и вынул из него очки в дорогой оправе, которые нацепил на нос. После пары минут внимательного изучения колье, авторитет достал и ящика стола еще и мощную лупу, после чего «потерялся» еще минут на пять. Он разглядывал украшение и так, и этак, причмокивал губами, явно пребывая в хорошем настроении. — Да, — наконец положив ювелирное изделие на стол, произнес он, — за такую красоту не грех, и прикопать пару фраеров! Че хочешь за эту цацку, Колыван?