Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Кривошеин Алексей. Страница 25
Он провел рукой по переплету. Ощутил почти физическое удовольствие. Какое приятное ощущение! Книга Рост не такая, как все! Книга Рост всегда с ним.
Сколько времени просидел так, не смог бы сказать. Потом вспомнил, что не делал сегодня упражнений. С сожалением отложил книгу, взял с полки острые палочки. Что ж! Чтобы стать хозяином мира, нужно начинать с малого. И он принялся выполнять комплекс упражнений, рекомендованных Ростом.
Егор сидел за компьютером. Экран белел пустым бланком факса, под реквизитами предприятия сиротливо темнела строчка текста. Призывно мигал курсор. Егор битых полчаса глядел на эту строчку, пытаясь придумать, что писать дальше. Голова опухнет скоро.
Всю жизнь приучал себя писать ярко, образно, эмоционально. В стихах нужно тщательно подбирать слова. Читатель должен увидеть то, о чем рассказывает ему поэт, должен услышать звуки, почувствовать запахи, представить картинку. А здесь все с точностью до наоборот. Слова сухие, официальные. Картинок такими не нарисуешь.
А казалось бы, задача проще простого. Из ограниченного числа официальных слов выстроить предложения, но не тут‑то было. Творческий склад ума бунтовал и никак не желал втискиваться в жесткие рамки.
Ничего не получается! Даже чат выключил и звук приглушил, чтобы не мешала болтовня тетушек. А работа все равно не движется. Не иначе опять придется просить помощи у Юли или Светы. У Светы официальные бумаги получаются влет. Любую мысль сформулирует четко, ясно и главное – быстро. Вот что значит человек на своем месте. Юля после института успела поработать секретарем в фирме, поэтому с составлением официальных бумаг у нее полный порядок. Один он непутевый…
Помучившись еще пару минут, Егор огляделся. Светика нет, зато Юля рядом.
– Юль! – Егор подкинул в голос жалобных ноток. – Помоги факсик накропать!
– Опять?! – обернулась к нему Юля. – Когда же ты научишься?
– Обязательно научусь! Я уже почти научился, но мне требуются постоянные практические занятия для закрепления… – Егор глядел на нее честными глазами.
– Ну ладно… Что с тобой поделаешь?! – Она подсела к нему и стала читать, что он написал.
Егор сидел рядом и обреченно ждал. Обычно, когда кто‑то из девушек читал его факс, они начинали морщиться, возмущаться, а то и вовсе на них нападал смех, Егор уже привык к такому и не обижался. Потом они принимались переставлять слова, менять что‑то, ведомое только им, добавлять, убирать.
Егор сидел и ждал. Вдруг из‑за перегородки просочился запах. Егор принюхался. М‑м‑м‑м! Копченая колбаса с белым хлебом. Рот тут же наполнился слюной, Егор шумно сглотнул.
– Ты чего? – оторвалась от экрана Юля.
– Да развонялись колбасой! – возмутился Егор. – Я слюной сейчас изойду!
– Какой колбасой? Я ничего не чувствую! – удивилась Юля.
– Ну как же?! Отчетливо пахнет! Ты понюхай! – Егор еще раз принюхался. К запаху колбасы примешался еще один, очень знакомый. Салат! Ничего себе! За час до обеда!
Юля осторожно принюхалась:
– Да нет никакой колбасы! У тебя голодные галлюцинации!
– Никакие не галлюцинации. Натуральная колбаса! «Хлыновская», если не ошибаюсь! И салатами пахнет!
– Ты еще вынюхай, какого года копчения и из какого магазина…
Тут за перегородку ввалился Курицын. Ремень с трудом подпирал его мощный живот.
– Чего это вы тут делаете?
Егор скривился. Вид у Курицына скучающий, а значит– опасный. Лучше не попадаться ему под руку, когда он скучает. Своими нудными разговорами он способен довести до белого каления кого угодно.
– Егор вот колбасу унюхал! – сказала Юля.
– Ага! – поддакнул Егор, – Кто у нас там ест колбасу «Хлыновскую» копченую с белым хлебом?
– Ничего себе!!! – вытаращил глаза Курицын, – Ее же за стенкой едят! Я сейчас только оттуда!
– Как– за стенкой? – удивился Егор, – Пахнет прямо здесь!
– Нет! Здесь никто не ест колбасу! – Курицын выглянул за перегородку. – Здесь и нет никого – все по цехам разбежались.
– Но ведь пахнет же! – неуверенно сказал Егор. Он отчетливо слышал запах. – Неужели не чуете?
– Да ничем не пахнет! – возмутилась Юля.
– Ничего себе! – восхитился еще раз Курицын. – За стенкой у нас день рождения празднуют. Там и бутерброды режут, и салатики строгают. Во нюх у человека!
– Серьезно? – заинтересовалась Юля. – Да! Егор колбасу всегда любил!
Егор удивленно молчал. У него началось обильное слюноотделение, отчего мозги немного притормаживали. Курицын что‑то говорил, Юля отвечала, но Егор их не слышал, уйдя в свои мысли.
Оттуда его вернул запах. В колбасный аромат влился приятный запах свежести. Легкий, с фруктовым оттенком. Что‑то он ему напоминает! Егор потянулся носом за этим запахом, принюхался, даже глаза прикрыл. Точно, ананас! Втянул воздух и уткнулся во что‑то пушистое. Открыв глаза, обнаружил перед собой Юлины кудри. К счастью, она разговаривала с Виктором и ничего не заметила. Егор отпрянул, потом не выдержал и спросил:
– Юль, а у тебя шампунь какой? «Фруктовая свежесть» с ананасом?
– Да! А откуда ты узнал? – повернулась к нему Юля.
– Ананасом пахнет! И свежестью! – честно ответил Егор.
– А от меня чем пахнет? – с радостной улыбкой подался вперед Курицын.
Юля не сводила с Егора удивленных глаз.
Егор послушно втянул воздух и едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. В ноздри шибануло, словно дубиной, запахом давно не мытого тела, потных носков и гнилого запаха изо рта. И все это настолько сильно, что Егора едва не вырвало. Он резко отпрянул, скривился, тут же закашлялся, чтобы хоть как‑то скрыть эмоции.
– Ну и как? – спросил Виктор.
Егор поспешно зажал нос, притворяясь, что хочет чихнуть. Еше немного – и стошнит. В отчаянии перевел глаза на Юлю. Тут же противный запах стал исчезать, меняясь на фруктовую свежесть. «Фу‑у‑у‑у, – вздохнул Егор, – Похоже, настала очередь обоняния».
– У тебя все больше… естественные запахи преобладают, – сказал он сдавленным голосом, не отводя глаз от Юли. А то. чего доброго, опять шибанет! Лучше уж на Юлькины волосы глядеть.
– Это какие такие естественные? – обиделся Курицын, – У Юли так свежесть, а у меня естественные!
– Да что я вам, нюхач, что ли? – возмутился Егор. – Нашли цирк!
Резко встал и вышел из комнаты. Юля и Виктор недоуменно посмотрели ему вслед.
Только вышел в коридор, захлестнула волна запахов. Словно попал в комнату вонючих вещей. Из‑за закрытых дверей сквозь щели ползли запахи: колбасы, спирта для протирания клавиатуры, запах пыли, мужского пота, женские ароматы. Сверху обрушился запах многолетней пыли на лампах. Подгоревшая проводка отчаянно воняла пластмассой. Навстречу ему шел сотрудник КБ, вышедший из туалета. За ним тянулся отчетливый шлейф туалетного запаха.
Руки зажали нос. Голова закружилась, глаза защипало. Еще немного – и упадет в обморок от такого коктейля.
С трудом взял себя в руки. Как‑никак опыт уже имеется. Егор представил себе регулятор чувствительности и закрутил его до нуля. Запахи моментально отшибло. После такого изобилия их полное отсутствие показалось блаженством. Егор осторожно оторвал руки от носа. Ничего! Никаких запахов! Отлично!
Осторожно прокрался в туалет и заперся в кабинке. На заводе самое уединенное место – это кабинки в туалете. Егор прислонился к двери и задумался: если получилось отключить, то должно получиться и плавно наращивать. Он опять представил ручку чувствительности, осторожно дотронулся до нее. Резкий скачок – и его словно погрузили с головой в навоз. Запах стал настолько удушливым и резким, что Егора едва не вывернуло наизнанку.
Он отпрянул от унитаза, едва не вынес головой дверь. Тут же закрутил ручку чувствительности обратно. Черт!