Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Кривошеин Алексей. Страница 63

– Гневин слушает!.. Да!.. Хорошо!..

Гневин положил трубку и повернулся к Борису:

– Это ведь ты занимался этим наркоманом? Как его?.. Селин? – проговорил он. В ровном голосе Борис уловил едва различимые гневные нотки. Этот полоумный наркоман сумел вывести из равновесия даже такого непрошибаемого человека, как Гневин. Несмотря на фамилию, Борис ни разу не видел, чтобы Виктор Петрович гневался.

– Я! – четко ответил он. Гневин любил ясные и немногословные ответы.

– У Селина есть товарищ! – пристально глядел в глаза Борису Виктор Петрович. – Его не было в квартире, когда вы работали с Селиным.

Борис напрягся, Виктор Петрович успокоил его плавным движением руки:

– Вашей вины здесь нет! Его выследил мой человек! – Гневин немного помолчал и продолжил: – Так вот! Этот товарищ поведал ему интересную историю, в которой фигурировала цифровая видеокамера. Была она в квартире Селина?..

Борис похолодел.

– Д‑да! – Голос предательский дрогнул, но Гневин, казалось, не заметил этого.

– Тогда почему я не заметил ее среди предметов, изъятых в квартире? – спросил Виктор Петрович, и брови его нахмурились.

– Но… ведь вы просили найти веши Ольги!.. Яне думал… – пробормотал Борис.

– Хорошо! Мне нужна эта камера! Надеюсь, она у

тебя?

– Д‑да! – кивнул Борис, добавил поспешно: – Она у меня дома!

– Ты видел, что на ней записано? Виктор Петрович впился глазами в Бориса. Тому сделалось не по себе. Что же такое снято на этой камере, если сам Гневин выражает такую заинтересованность. Эта мысль появилась и тут же исчезла. Борис уже достаточно знал Гневина, чтобы не проявлять излишнего любопытства. – Нет! Я просто принес ее домой и кинул в шкаф! Не успел посмотреть… – Хорошо! – сказал Гневин и откинулся на спинку кресла. Борис ловил каждое движение босса. Виктор Петрович листнул ежедневник и сказал: – Принеси мне ее завтра к полудню! – Хорошо! – проговорил Борис. – Можешь идти! Виктор Петрович уже снова погрузился в бумаги. Аудиенция закончена. Борис встал на ватных ногах и вышел из кабинета.

В приемной на него приветливо глянула секретарша но Борису было не до нее. Он спешил убраться подальше от кабинета начальника. Выбежав в длинный коридор областной Думы, он выхватил из кармана сотовый:

– Груз! Это я!.. Проблемы!.. Гневин камеру требует! «Какую», «какую»! Ту, которую я у Селина взял… Да не важно!.. Ее украли вместе с деньгами… Завтра к десяти требует!.. Хорошо! В «Сказке»…

Борис выключил телефон и быстро сбежал по лестнице. Как раз в это время Гневин нажал кнопку селектора:

– Лидочка, позови Семена!

– Хорошо, Виктор Петрович!

Через пару минут в кабинет Гневина вошел человек неприметной наружности. Среднего роста, темноволосый. Единственное, что было необычного в этом человеке, – это глаза. Серые, почти стального цвета, пронзительные.

– Слушаю, Виктор Петрович!

– Сейчас Борис был! – сказал Гневин. – Утверждает, что камера у него и что он ее не смотрел. Но что‑то он темнит! Проверь!

– Будет сделано, Виктор Петрович! – кивнул Семен. – Можно идти?

– Докладывай мне лично! Батутов этим делом не занимался…

– Хорошо! – кивнул Семен. Больше Виктор Петрович ничего не добавил, и Семен вышел из кабинета.

Едва за Милой закрылась дверь, Егор позабыл про нее. Мыслями овладел Рост. Егор взглянул на часы – близится полдень. Время, когда следует выполнить определенное упражнение. Хотя правильнее это назвать процедурой.

Егор собирался заняться подготовкой, когда в дверь осторожно постучали. Чувстваразом обострились, в голове возникла яркая картинка: за дверями переминается с ноги на ногу бабушка Милли. На добродушном лице блуждает улыбка, старческие руки мнут какой‑то сверток. Губы бабушки шевелятся, но даже обострившимся слухом Егор не смог разобрать ее бормотания. Он подошел и открыл дверь.

– Егор! Ты дома?! – закудахтала бабушка. – А я тут у себя убиралась… Конфет вот нашла! Четыре килограмма! Вкусные конфеты! Еще при советской власти делаты! Дай, думаю, угощу тебя! Вкусные конфеты.

– Спасибо, Милли! – улыбнулся Егор. На бабку иногда нападали приступы щедрости, и она делала подарки. От гоголевской Коробочки ее отличало отсутствие скупости и жадности. А бережливость – это не такой уж порок.

Бабка что‑то говорила. Егор, не слушая, раскрыл пакет, закинул конфету в рот. М‑м! А ничего так! Вкусно! Потом насторожился! О чем там бабка разглагольствует?

– …Правда, они заплесневели маленько! – тараторила неугомонная бабушка. – Ты почисти ножичком. Соскыркай плесень‑то, и можно кушать! Вкусные конфетки!

Очень вкусные!..

После долгих расшаркиваний и спасиб бабка удалилась. Егор кинул конфеты в мусорное ведро и повернулся к окну. На подоконнике аккуратно составлены разнообразные скляночки, разложены пакетики и коробочки. Названия столь мудреные, что даже прочитать порой не мог с первого раза. Когда ходил за ними по магазинам, его словно шестое чувство вело, безошибочно указывая, где продается тот или иной компонент. Теперь все ингредиенты на месте, оставалось лишь приготовить из них зелье. А для этого нужно строго следовать инструкциям Роста и молиться, чтобы оно получилось не таким вонючим, как предыдущее.

Егор ухмыльнулся своему изображению в зеркале и величественно произнес:

– Итак! Великий маг и чародей Егор приступает к приготовлению тайного зелья!

Перед ним на столе стояли четыре стакана. Вокруг Егор разложил все, что купил вчера по списку Роста. Он оглядел стол и замер. С чего начать? Перед глазами вспыхнул Знак. Егор глядел на него не в силах оторваться. Потом вокруг заклубился знакомый туман, из него выплыли слова. Егор почувствовал, что уже не властен над своим телом. Его руки сами собой принялись что‑то делать. Трещала упаковка, порошки с тихим шелестом сыпались в стаканы, булькали жидкости в пузырьках. Егор сыпал, перемешивал, взбалтывал. Жидкости в стаканах то пенились, то шипели, выделяя пахучие газы, то бурлили. Егору казалось, что его телом управляет кто‑то другой, кто делал это уже тысячи раз. Ощущение было немножко жутковатым, но странно приятным. Егор отдался ему, предоставляя тайной силе делать свое дело.

Наконец наваждение закончилось. Егор очнулся. На столе высилась гора пустых пакетиков и склянок, а прямо перед ним стояли четыре полных стакана. В одном бурлила и переливалась красная, как кровь, жидкость. Второй стакан доверху заполнен застывшим зеленым льдом. Егор тронул его, по поверхности льда пошла рябь. Лед оказался жидкостью, тяжелой, как ртуть, жидкостью. В третьем стакане застыло нечто желтое, как мед. Четвертый же стакан неотличим от стакана с водой. Что делать с ними дальше? В книге что‑то говорилось про ванну.

Егор открыл дверь, прислушался. Соседа дома нет, бабка бормочет у себя за дверью. Он прокрался в ванную, открыл краны. Насчет температуры в книге тоже ничего не сказано, поэтому Егор решил и здесь довериться своей интуиции. Набрав ванну, он выключил кран и принес стаканы.

Итак, освободим сначала стакан с зеленой жидкостью. Егор вылил странную тягучую субстанцию из первого стакана. Жидкость не опустилась на дно, как ожидалось, и не растеклась по поверхности. Словно живая, она закрутилась плотным зеленым облаком в прозрачной воде и замерла в центре ванны. Егор удивленно глядел на зеленый шар, висящий в воде. Сейчас и не скажешь, что это жидкость.

Второй стакан следует вылить рядом, туда, где будут находиться ноги. Он вылил желтую жидкость. Она оказалась тяжелее воды, сразу опустилась на дно и растеклась по нему тонкой пленкой.