Отморозок 2 (СИ) - Поповский Андрей Владимирович. Страница 34

Глава 10

Тонкие пальчики, с ярко красными коготками, осторожно гладят огромный синяк на моем левом боку. Они мягко, подушечками пальцев, оббегают опухоль от удара и скользят дальше к животу, но потом, снова упрямо возвращаются обратно, и нежно гладят больное место, принося покой и умиротворение. Обидно, конечно, вот так, по-глупому, слететь с соревнований на второй схватке. Мне, после этого проигрыша, было стыдно смотреть в глаза Степанычу и нашим парням. Да и что скажешь в свое оправдание в таком случае, что мне в тупой драке отбили ребра, и что я в схватке, из-за ослепляющей боли, лишний раз, повернуться не мог? Так сам дурак, зачем пошел за каким то незнакомым пацаном, вот и поделом мне досталось. Хорошо еще, что мне просто и незатейливо не врезали сзади трубой по затылку. С этих ребят сталось бы. Видно горячее желание поквитаться со мной собственными руками, не подсказало им такое, более рациональное решение вопроса мести. Утешает одно, моим оппонентам досталось посильнее моего и я, в итоге, их сделал. Хотя, им-то не выступать было. Единственный среди нападавших, участник соревнований, проиграл мне на ковре еще до драки, и был дисквалифицирован за неспортивное поведение.

Я своим даже говорить ничего не стал про драку и про травму. Что это меняет? Проиграл и проиграл, не хочу искать оправдания. В расстроенных чувствах, я не стал дожидаться конца соревнований, а просто собрал свои вещи, пожелал парням со своего клуба успеха, и не слушая утешения, пошел на выход. Ушибленный бок тянуло при ходьбе, и я старался двигаться осторожно, чтобы тело не дергало лишний раз стреляющей болью. У дороги, поймав частника, я попросил отвезти меня в центральную городскую больницу. Там, изрядно поблукав по огромному больничному двору, я нашел работающий, несмотря на выходной травмпункт. Уже через полчаса я вышел оттуда с рентгеновским снимком, завернутым в старую газету «Правда», сопровождаемый напутствием хирурга, ближайший месяц избегать физических нагрузок из-за трещины в ребре. Хорошо, конечно, что это всего лишь трещина, но с другой стороны, чертовски плохо, потому, что через неделю у меня должен состояться второй бой на тотализаторе, и уже ничего не переиграешь. Тима будет психовать, потому что, все наши планы летят к черту. Надо будет думать, как прийти в себя до следующей субботы. Домой ехать совершенно не хотелось, и не найдя ничего лучшего, я найдя в кармане завалявшуюся там двушку, позвонил из телефона автомата Марине. Уже через двадцать минут, она примчалась к больнице на своей вишневой семерке и радостно кинулась ко мне обниматься. Я так и зашипел от боли, когда она повисла у меня на шее. Пришлось объяснять ей про соревнования и трещину в ребре. Сказал, что неудачно упал после броска в последней схватке. Вот так, я и оказался в кровати у Марины, на ее чистых белоснежных простынях, окруженный заботой, вниманием и лаской.

— Мой красивый мальчик хочет еще чего-нибудь вкусного? — вкрадчиво шепчет мне Марина, нежно покусывая зубками мочку моего уха.

— Мальчик хочет кого-то, очень вкусного и красивого — отвлекаясь от грустных мыслей, отвечаю ей я, сжимая в ладони ее гладкую и упругую ягодицу. — И мне кажется, что этот кто-то, это ты.

— Тебе это только кажется? — голос Марины из вкрадчивого становится угрожающим.

— Я совершенно в этом уверен! — отвечаю ей я, закрывая рот долгим поцелуем.

Через полчаса, мы с ней, в одних халатах, сидим на кухне и дружно едим бутерброды с ветчиной и сыром, запивая их свеже сваренным кофе с молоком из больших кружек. Мои соревнования и травма уже забыты, но я вижу морщинку раздумий на лбу у Марины. Марина обычно не распространяется о своих делах и проблемах, но я делаю попытку разузнать, в чем дело.

— Тебя что-то тревожит моя прелесть?

— Да так, по делам небольшие проблемы, ничего особо серьезного — как обычно при таких вопросах отмахивается от меня Марина.

— Ну, может, я могу чем-то помочь? — проявляю настойчивость.

— А чем ты можешь мне помочь Юрочка? — Марина пожимает плечами — К нам в город скоро приезжает комиссия из Москвы. Будут копать по делам людей, с которыми я работаю. Что-то в Москве случилось, что привело концы в наш город.

— Ты, надеюсь, никак не фигурируешь, в том, что случилось в Москве?

— Непосредственно в тех событиях я никак не фигурирую. Но там взяли одного человечка, который кое-что знает обо мне. Ничего конкретного, но он видел меня несколько раз в компании с определенными людьми, и если связать через меня этих людей между собой, то могут сами собой напроситься не очень приятные для меня и для них выводы.

— Фигово. А откуда ты знаешь о комиссии, насколько я понимаю, эта информация должна быть секретна?

— У меня есть друзья в разных властных органах. В том числе и в Москве, и меня предупредили заранее. А в общем, не бери в голову, выпутаюсь как-нибудь. Знаешь, сколько всего разного бывало за эти годы. Я девушка свободная, под замком не сижу, с кем хочу с тем и общаюсь. Вот с тобой, например.

Марина ставит кружку с кофе на стол, и бесстыдно глядя мне в глаза, лезет своей ручкой ко мне под халат. Организм немедленно реагирует, и мои мысли принимают совсем другое русло.

…

Вахтанг Отаевич сидел у себя в кабинете и внимательно читал передовицу в свежей газете «Правда». Он по утрам всегда изучал свежую прессу. Хотя советские газеты не отличались большой информативностью, и всегда очень сильно цензурировались, но по некоторым признакам, внимательный взгляд, мог догадаться о закулисных событиях, происходящих на самых верхах. Последние несколько лет, после смерти Брежнева выдались богатыми на события и перемены. Приход к власти Андропова и его недолгое правление, резко всколыхнули застоявшееся болото власти. Работать стало намного труднее, и нужно было гораздо более осторожно выстраивать свои отношения с местной властью. А без отношений с властью, никакой нормальной работы не будет. Точнее будет разная мелочевка, типа хату торгаша обнести, или работягу избавить от кошелька после получки, но Вахо по мелочевке работать уже давно отвык. Он уже много лет ворочал миллионами, и без его слова ничего важное в теневой сфере города и в его окрестностях не решалось. Весь тайный бизнес, от торговли разной ерундой на рынке, до функционирования крупных подпольных цехов по выпуску дефицитного ширпотреба, лежал под ним. Где-то — он был организатором, где-то — покровителем, а где-то — просто партнером. Вахо, был вором новой формации, не замшелым щипачом, который крадет бумажники в трамваях, и кичится тем, что живет строго по старым воровским понятиям. Времена меняются, и понятия тоже должны меняться, подстраиваясь под текущую целесообразность. Это только дураки говорят, что работать с властью западло. Власть нынче не та пошла. Теперь коммунисты тоже хотят жить красиво. Идейных почти не осталось. На этом их и нужно ловить, и использовать, прибирая к своим рукам то, что можно прибрать, не привлекая к себе излишнего внимания. Потому что, в нынешней обстановке, привлекать себе внимание опасно, если летят головы на самом верху, то на более приземленных уровнях, зарвавшихся раздавят походя, и не заметят. Размышления Вахо прервал осторожный стук в дверь. В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Виктора.

— Доброе утро Вахтанг Отаевич! Можно?

— Заходи Витя. Заходи, садись дорогой, я тут интересную статейку читаю — Вахо, искоса глянул на посетителя, и приглашающе махнув ему рукой, снова уткнулся в газету.