Ось МираМедынское золото - Логинов Святослав Владимирович. Страница 46

– Я накладывал, – сказал Бессон.

– Тебе и разбираться. Там, никак, поверх твоих заклятий что–то наложено. Снять сможешь?

– Как нечего делать. – Бессон замер на мгновение, потом резко взмахнул рукой, словно срывал паутину, натянутую поперёк пути. Отшагнул, любуясь делом своих рук. – Готово.

– Зря ты, парень, боялся, – сказал Ризорх. – Никакого проклятия на тебе не было. А нож, конечно, заговорённый, но и в нём особых ужасов нет. На вот, забери его. У нас теперь половина воинов с такими ножами, добыли в последнем бою.

Скор стоял дурак дураком, как заново родившись. Ризорх тем временем повернулся к девушкам.

– А теперь займёмся твоими подружками, – произнёс он на торговом. – Ну–ка, милая, как тебя величают?

– Хайя, – прошептала старшая. Потом она выпрямилась и, глядя поверх голов, произнесла: – За меня вам дадут большой выкуп.

– Погоди про выкуп–то. Давай по порядку.

– Мой отец очень богат. Это один из самых могущественных людей государства. Если вы сохраните мне жизнь и честь, он хорошо заплатит вам.

Ризорх подошёл совсем близко, протянул руку ладонью вверх.

– Дай–ка для начала сюда свой оберег.

– Какой оберег? У меня нет оберега.

– Ты мне врать–то не смей. Что мне, самому его отбирать? Годы мои не те – у девки меж сиськами шарить.

Бормоча беззвучные проклятия, Хайя сняла с шеи цепочку с камнем. Ризорх качнул рукой, как бы взвешивая украшение, и спрятал цепку в нагрудный кисет. Потом спросил негромко, но так, что все слышали:

– Ты, девонька, знаешь, кто я такой? Я – лесной колдун, старший из тех, что сюда пришли.

Хайя судорожно кивнула.

– Ох, и заклятий на тебя наложено, болезная, души не видать. Ото всего тебя предохранили: и мысли твои потаёнными останутся, и внушить тебе ничего нельзя, и ещё что–то вовсе неудобьсказуемое. Видать, в хороших руках ты побывала. А скажи–ка ты мне, знаешь ли, как бывалый колдун все эти заговоры ломает? И что после этого с тобой станется, знаешь?

– Не получится, – бледными губами прошептала Хайя.

– У одного меня, может, и не получится, а когда впятером возьмёмся, то расколем тебя, что гнилой орех. Командира крепости, что возле твоего дома стояла, раскололи, только башка треснула. А он не хуже тебя защищён был.

– Не надо…

– Коли не надо, то давай так поступим. Будем говорить, как простые люди. Я буду спрашивать, ты – отвечать. Честно отвечать. Вздумаешь врать, приукрашивать, изворачиваться, я это замечу. И тогда, извини, будем тебя ломать. Согласна?

– Да…

– Хорошо. Кто ты такая?

– Хайя, дочь императора Хаусипура.

– Ну вот, а то заладила: отец богат, выкуп… Только мы теперь твоего отца побогаче, казна его у нас. А скажи, какого лешего тебя занесло так далеко от Нома и родного батюшки?

– Я там жила. В столице опасно. Каждый мятежник первым делом старался убить меня или захватить в заложницы.

– Верю, – кивнул Ризорх. – Ну а остальные люди, что жили в этом доме, они кто?

– Слуги. – Хайя пожала плечами.

– Ох, что–то ты тут недоговариваешь…

– Ещё охрана, евнух императорский, но он тоже слуга…

– Правду говоришь, но что–то тут нечисто. Ну–ка, а ты, девонька, кто такая?

– Лия, дочь Аммуса, наместника Лита.

– Ну вот, – Ризорх повернулся к Хайе, – а ты говорила – слуги. Чтоб у меня такие служанки были.

– Я дочь императора. – Хайя вновь пожала плечами.

– Ну–ка, Лия, расскажи ты, о чём госпожа умалчивает. Да не бойся, в обиду госпоже не дадим, и ломать тебя никто не будет…

– У тех магов, которые присягнули императору, он забирал детей, если они, конечно, были… у магов редко бывают дети. Обещал, что дети будут воспитываться вместе с его детьми. Куда уводили сыновей, я не знаю, а нас уводили сюда и отдавали в услужение вот ей. – Лия вскинула опущенную голову и указала на Хайю. – А когда чей–нибудь отец попадал в немилость, то через некоторое время его дочь приводили во двор крепости и спускали в колодец. А нас заставляли смотреть. Последней туда спустили дочь Гайтовия. Совсем ещё девчонка, ей десяти лет не было.

– Ты знаешь, что там, в колодце?

– Нет, но оттуда не возвращаются.

– А ты знаешь?

Хайя вздёрнула голову и криво усмехнулась:

– Да.

– Тогда понятно, почему своих ты боишься больше, чем нас. Ну а что, по–твоему, делает в горах Гайтовий?

– Не знаю. Я думала, он давно казнён.

– Это тебя бы казнить, – не выдержала Нашта, – чтобы знала впредь, как детишек в колодец к чудовищу спускать!

– Не шуми! – остановил девушку Ризорх. – Нам молодица ещё пригодится. Выкуп там или не выкуп, а покуда отведите её к знахаркам и пусть глаз с неё не спускают.

– Лию тоже к знахаркам, – сказал Скор. – Я ей обещал.

– Пусть так. Вторую – тоже к знахаркам.

В обозе уже было десятка полтора пленниц, захваченных главным образом при разгроме городка со стадионом. Судьба их была незавидна. Пятьсот здоровых, изголодавшихся по женскому телу мужиков – даже вдесятеро меньшее количество, и то слишком много. Несчастные женщины были уже на грани сумасшествия. А пленницы, попавшие под надзор знахарок, находились в полной безопасности от посягательств мужчин. Лие даже не пришлось бы демонстрировать подаренный Скором нож.

Пленниц увели, колдуны вернулись в шатёр, решать, куда войско направится завтра. Теперь уже никто не предлагал перебираться через горы в северный Наман, понимали, что в горах их поджидает засада. Нет ничего проще, чем сбить летящего мага, недаром битвы в воздухе встречаются лишь в сказках. Два мага, засевшие на вершине, будут в полной безопасности, а отряд, отягощённый обозом, они не пропустят. Тем временем снизу подойдут войска, загнавшие лесовиков в ловушку, и гибель пришельцев будет лишь вопросом времени.

Неосторожный поступок Гайтовия, решившего посмеяться над императором, чью руку он безошибочно узнал в заклятиях, наведённых амулетом Хайи, разрушил весь наманский план. Но и теперь предупреждённые колдуны оставались в крайне сложном положении. В долину заходить нельзя, а куда можно?

– На восток податься, там перевал и горная цитадель, – рассуждал Напас. – Мы её уже пытались брать, да ни с чем отошли. На западе – край неведомый, и идти туда через разорённые земли. На юг – там равнина Нома, сладкий город, тьма всяких удовольствий. А заодно – вся имперская армия, которую мы пощипали и разозлили, но всерьёз не побили. Опять же за спиной вражеские маги висят, и уйти от них не можно. Мы с обозом ползём, они налегке бегают. Догонят и перетрут в муку. Вот и думайте, братья, как поступить.

Первой среди братьев заговорила Нашта.

– К Ному нам нельзя, – начала она. – Напас верно сказал: догонят и перетрут в муку. В горы тоже нельзя: не пустят и изотрут. И вдоль гор не шибко набегаешься. Куда ни ткнись – всюду в муку. Были бы вместо нас ханские конные отряды, они бы и беды не знали. Рассыпалась бы конница по равнине – лови её там! Тут уже легионерам не до нас бы стало. Когда вся страна горит, один пеший отряд никто всеми силами громить не станет.

– Красиво рассуждаешь, – протянул Анк, – только где их взять, наших союзников? Им через горы на конях не перескочить.

– Конница может пройти через горные ворота.

– Стучались мы уже в эти ворота!

– С той стороны стучались. Говорят, что с этой стороны крепость не защитна.

– Славно воевать с чужих слов! Кто там говорит… А ты эту крепость спозади видала?

– Вот придём, и погляжу. Всё равно нам деваться некуда: или туда, или никуда.

– Мы это красиво говорим, – заметил Бурун, – а сейчас надо думать, как вообще двигаться, если с места стронуться решили. С легионами нам ратиться не с руки, значит, надо тишком. А тишком не получится, у легионеров между лагерями поглядки поставлены, я проверял. Много поглядок, и все чуткие; приятно поглядеть.

Ведуны, сидящие кружком, заулыбались. Любовь пасечника к поглядкам была всем известна.

– Поглядки–то сорвал? – спросил Анк.

– Зачем? Те колдуны их ставили, стало быть, им надо. Я зря ломать не привык, пускай медведь зря ломает. Всюду поглядки есть, только на вход в долину – нет. Как приглашают нас туда. Хотя, может быть, просто не успели, или испугался мастер так близко от нашего лагеря работать. Тут ведь и башку могут открутить.