Вакуум (СИ) - Македонов Дмитрий. Страница 38

— Ладно! — капитан вдруг откинул пистолет в сторону, взялся за подсумок на боку и медленно положил его у дверей. — Тогда не бери их! Возьми меня!

Он мелкими шажками направился к кромке бассейна.

— Давай!

— Не тупи, Тёмыч! — вмешался Гефест. — Останься ты…

Но капитан смотрел только на Контура.

— Я ещё молод. Жизни во мне хоть отбавляй, даже без глаза.

Майор усмехнулся.

— И без тебя это вижу…

Тут же, когда капитан оказался у кромки бассейна, майор резким движением перевёл ствол на него и выстрелил в плечо. Агния и Олеся вскрикнули. Артём кубарем покатился вниз, ко дну бассейна. Наставив оружие на людей, Контур пригрозил:

— Кто пойдёт за мной — прострелю колени.

Он последовал за капитаном, скатившимся на дно. Он лежал, держа руки на плече и тяжело дышал. Кровь лилась из левого плеча, он чувствовал теплые ручейки на ключице и руке. Тут-то перед ним оказался майор. Контур взял капитана за левую руку и с силой потянул за собой. В плече больно стрельнуло, и капитан застонал. Видимо из-за этого к кромке бассейна подошли его сослуживцы, Георгий, Гефест, Разумовский. Контур тут же приставил дуло к голове Артёма.

— А ну назад! Иначе мозги ему вышибу!

— Не двигайтесь! — стонал капитан. — Не идите за мной!

Солдаты медленно отошли от края — Контур также медленно зашагал вперёд, всё удерживая череп Артёма на прицеле. Он взобрался обратно к отряду и, внимательно смотря на них, пригрозил:

— За мной не идти!

Он тащил капитана, а по ходу закрыл дверь в душевую на ключ (!). Бойцы проигнорировали его приказ и направились за майором. Тем не менее он не обращал на их медленный ход внимания. Артём же отчаянно глядел на своих людей. Бойцы видели этот взгляд. Олеся начала тихо плакать, равно как и Агния, забывшая уже соленый вкус слёз.

Наконец Контур шагнул в технический тоннель, где слабым светом горели запасные лампы. Артём посмотрел на своих людей, зная, что уже не увидит их никогда. Двери захлопнулись, оставив злобные, скорбящие и ненавидящие взгляды за собой.

Контур вложил между ручками длинную арматуру, обернулся и тут же получил кулаком по щеке. Артём не собирался сдаваться. Майор чуть отпрянул, но сразу вложил всю силу в летевший к раненному плечу Артёма кулак. Попал точно в сквозную рану. Раздался вопль, который расслышали стоявшие по ту сторону бойцы. Последовал яростный стук в дверь. Артём ударился о стену, а ботинок Контура уже летел в ногу капитана. Металлический край ботинка, умело замазанный гуталином, разбил Артёму колено. Тот с новым воплем упал на землю. Били в дверь всё сильнее — видимо к первым смельчакам присоединился кто-то ещё. Не церемонясь и зная, куда направить прицел, Контур выстрелил по дверям. Пуля прошла насквозь и никого не задела. Стук прекратился.

— Ну, тварь… — шипел Артём. — Ну ты и тварь…

— Не гунди, боец. — майор взял капитана за ту же повреждённую руку и потащил за собой по тускло освещённому туннелю.

Капитан решился на последний рывок скорее от отчаяния, чем из расчёта. Он снизу вверх, вложив последние силы в здоровую ногу, ударил по арматуре и сдвинул её с места. Майор же не обратил на это внимания — просто резким движением вывихнул капитану плечо. Артём взвыл, но остался доволен: Контур не обратил внимания на изрядно покосившуюся арматуру.

Видимо, майор сильно спешил.

XX

Свет остался позади

Всё, что произошло с капитаном дальше, Владимир узнал благодаря стараниям мёртвого мальчика, научившегося умело скрываться от глаз призрачных спутников Контура. Тоннель уходил вниз под небольшим углом. Вдоль стен светились слабые люминесцентные лампы, производившие мерный гул. Некоторые из них мигали, да так сильно, что потом тухли, оставляя вдоль безмерного коридора сгустки тьмы. Ещё немного и, словно по цепной реакции, погаснут они все.

Контур тащил за собой капитана как можно быстрее, но всё равно их путь оказался долгим. Всё происходило молча под гудение ламп и вентиляции. У Артёма нашлось время подумать о своём давнем соратнике — слухаче по прозвищу «Старый», который сейчас тащил бывшего командира в глубь комплекса. Артём помнил его, седого шестидесятилетнего майора с густой щетиной, который всегда сторонился любых стычек и ужасно боялся смерти. От этих мыслей Артём вдруг рассмеялся.

— Надо мной ржёшь? — пробубнил Контур.

— Ну, конечно же… — разносились их голоса по туннелю. — Ты же трус долбанный…

Никакой реакции.

— Ты ведь связистом стал не потому, что технарём был… а потому что смерти боялся.

— Замолчи, парень. — буркнул Контур.

— Ооо, и это обращение… Я для тебя мальчик, хотя воевал куда больше твоего, дедуля… Тебя ведь не ранили даже… Ты, получается, ещё девственник.

Тут у майора сорвало клапаны. Он откинул руку Артёма и со всей силы начал бить последнего по спине и животу, который Артём закрывал руками, сжавшись в клубок. Металлические носки берцев ломали капитану последние рёбра. Сквозь слёзы боли Артём продолжал смеяться над Контуром. Майора это злило ещё больше, и он бы убил сопляка, но куда более важная цель не дала занести ногу над головой лежащего. Контур остановился: снова взял капитана за руку и потащил за собой.

Говорить Артёму расхотелось, однако жгучее желание позлить Контура возобладало. Он поискал слова и вновь начал говорить.

— Избивать лежащего тебе куда проще…

Майор закатил глаза, но Артём этого не увидел.

— …он ведь не сможет тебе ответить… Интересно, откуда такой страх смерти… Как ты вообще до майора-то дослужился… Наверно, из-за бати, да? Он сказал, и ты пошёл…

Удар. Мощный удар по голове, который вырубил капитана. Контур рассчитал траекторию ботинка так, чтобы не убить Артёма, но уж точно заставить его замолчать. Получилось. Слова об отце он не стал бы слушать, особенно от такого молокососа.

К порталу Контур шел в долгожданном безмолвии.

Спустя некоторое время лампы всё-таки погасли.

Вместе с постоянной речью капитана Контур слышал монотонные удары по дверям. Майор совершенно не обращал на это внимания, уверенность в неприступность перекрытых арматурой створок затуманила его разум. Правда, он совсем потерял из виду движение Артёма, чуть сдвинувшего арматуру с места. Контура хотели предупредить его «слуги», но, будучи куда сильнее умом и духом, он их проигнорировал. Запас усыпляющего газа кончился, так что и постоянным ударам он не удивлялся. Очевидно, загнанные в банку мухи начнут биться в стекло. Но что толку? Только слабее станут.

А между тем, Георгий и Разум не прекращали толкаться с дверьми. Несмотря на изначальную прочность, они чувствовали, что створки поддаются, будто ослабился хват невидимого соперника с той стороны. Тем временем Гефест разбирал брошенный капитаном пистолет, пытаясь найти причину поломки. Разбирал нервно, быстро, но без ошибок. Владимир же открыл подсумок, оставленный Артёмом у входа. Увидел камеру, но не успел изучить её. Справа послышалась громкая просьба.

— Боже мой, да хватит в неё долбиться! — жалобно кричала Агния.

Георгий обернулся к ней.

— А у нас есть выбор?! — вспылил он и тут же спокойно добавил:

— Если голова раскалывается — проглоти Трумера[4]!

— Да не нужны мне твои таблетки! Что с них толку?! — Агния вжалась в стену, приложила ладони к ушам, пытаясь спастись от разрывающих перепонки ударов.

И не только от них.

Олеся принялась её успокаивать. Села рядом, положила руки на плечи, что-то начала говорить. Агния её не слушала, видимо, думая совсем о другом. Владимир следил за этими сценами, но затем вернулся к камере. Он рассмотрел корпус, открыл экран, где встретил последнюю запись, которую смотрел Артём. Но пока что она сержанта не интересовали. Не имея приборов ночного виденья, они все были слепыми щенками, так что камера могла стать спасением, если только в ней имелся режим для съёмки в темноте.

— Есть! — послышался восторженный возглас.

То Гефест справился с пистолетом.