Сэр Евгений [СИ] - Тюрин Виктор Иванович. Страница 17

Сцена казни прошла настолько быстро, что когда все закончилось, только тогда я понял, что у меня на глазах только что, без суда и следствия, убили человека. Пока я судорожно ловил обрывки мыслей, пытаясь понять, как такое могло случиться, бейлиф уже во всю командовал: - Мэтью! Ты, вместе с Уиллом, закапаешь эту падаль! Что ты на меня так смотришь?! Да ты, дубина! Следующий раз мои приказы будешь выполнять в точности! Остальные - по коням!

После чего он повернулся ко мне.

- Рад был с вами познакомиться, уважаемый сэр, но нам надо спешить. Всего вам хорошего, сэр!

- Я также…рад, - при этом я постарался сглотнуть комок, подкативший к горлу. - Весьма.

Отряд стражников уже мчался по дороге, поднимая клубы пыли, как мы начали движение. Только отъехав от места казни с полсотни метров, я смог осознать виденную мною картину.

'Ну и…порядки! Как они скоры на расправу! Раз и нет головы! И это называется правосудие! Ни следствия, ни суда, ни адвоката! Экономия! С другой стороны посмотреть: чем эти слуги закона отличаются от разбойничьей банды?! По мне - так ничем!'.

В это время за моей спиной, Джеффри спорил с Хью, об ударе, которым стражник снес голову разбойнику.

- С оттягом надо бить! - горячился Хью. - Меч - он не топор. В нем веса такого нет.

- Много ты понимаешь, дурья башка! Он правильно ударил. Сильно и резко, - противостоял ему Джеффри.

Они, в отличие от своего господина, были людьми своего времени и вели себя естественно. Это было мне понятно, но все равно эта самая их естественность сейчас напрягала и раздражала меня.

'Мне муторно, а эти, сукины дети, словно на бесплатном шоу побывали. Чужую кровушку пролили, душу свою порадовали, сцену казни посмотрели, считай, как на спектакле побыли, а вдобавок и денежкой, похоже, разжились. И ведь не серийные маньяки и не наемные убийцы, а обычные солдаты'.

Неожиданно мне захотелось выпить водки. Накатить стакан, а за ним - другой. Для успокоения нервов и просветления мозгов.

Еще через полтора часа мы въехали в город. Первый средневековый город, виденный мною в этой жизни. Воспоминания от казни потускнели перед обилием новых впечатлений, но желание напиться, никуда не исчезло. Уже на подъезде к городу он показался мне более чем странным. Городские стены, местами обваливающиеся, были не только в трещинах, но и в изобилии покрыты мхом и плющом. Дерево ворот, потемневшее от времени, было прошито металлическими полосами, покрытыми ржавыми пятнами. Прямо от городских ворот дорога вела через весь город, и как мне потом пришлось убедиться, заканчивалась на его противоположной стороне другими такими же воротами. Судя по всему, город вырос на торговле, стоя на пересечении торговых путей. Дома, в основном, были деревянными и, на мой взгляд, донельзя уродливыми. Стены верхних этажей большинства домов были вынесены вперед и нависали над нижними, да так, что временами почти смыкались. Только когда мы приблизились к центру, его планировка и дома стали походить наподобие того города, к виду которого я привык в будущем. Каменные дома были украшены ажурными парапетами, зубцами, башенками и балкончиками, а над ними высились островерхие соборы из камня, вознеся в небо кресты. Дальше шла рыночная площадь. По причине позднего времени она была практически пустой, не считая нескольких группок оборванных людей обоего пола, копошившихся у куч с отбросами. Найдя нечто съедобное, тут же запихивали в рот, но иногда соседу казался лакомым кусок, который нашел другой, и тогда начиналась драка. Они катались по земле, царапаясь, кусаясь, выдирая клочья волос, друг у друга. В это время вкусный кусок подхватывал с земли другой нищий, торопливо запихивая его в рот.

- Городские нищие, - пояснил мне телохранитель, когда мы проезжали мимо одной такой группки. - Подбирают остатки еды. Все, что осталось от торговцев. Жрут как свиньи. И пахнут как свиньи.

Тут же в двадцати метрах, на перекрестке, стояло, опираясь на копья, несколько городских стражников, кто с любопытством, а кто со скукой, наблюдая за отвратительным пиршеством.

Найдя постоялый двор, мы решили вопрос с ночлегом, после чего Джеффри кинув пенни конюху, оставил на него лошадей. Мы вышли на улицу. Солнце уже садилось, но до ночи было еще далеко. Мне хотелось остаться одному. Посидеть за стаканом вина и хорошенько подумать над тем, что недавно произошло на моих глазах. Сейчас это время казалось мне более насыщенным, жестким и напряженным, чем в моем размеренном и достаточно предсказуемом двадцать первом веке. Увидев изнанку этой жизни, я понял: все, что теперь будет касаться меня, будет так же непосредственно касаться самого простого и важного для каждого человека - его собственной шкуры в первобытном смысле этого слова.

'Привыкну. Иначе никак. Да и некуда мне деться с подводной лодки, называемой Средневековьем. Так что привыкай, парень. Хотя…'.

От дальнейших мыслей меня отвлек Хью, которому не терпелось удариться в загул.

- Мой господин, я могу быть свободен или вам понадобятся мои услуги?

Намек был понятен, поэтому сунув ему монету в руку, я его отпустил. Джеффри видя мое состояние и желая развлечь господина, предложил сходить к шлюхам. И я подумал, почему бы и нет - тоже вариант. Телохранитель тут же окликнул грязного мальчишку лет двенадцати, с соломой в волосах, тащившего седло на конюшню:

- Эй, парень, где тут хороших шлюх найти?!

- По этой улице, добрый господин. Вон туда! - при этом он мотнул головой в нужную нам сторону. - Называется 'Черная кобыла'.

Улица, по которой мы шли, была узкой и кривой. Первые этажи зданий занимали лавки и мастерские. Из окон и дверей, широко распахнутых настежь, доносились человеческие голоса, лязг и стук. Но хуже всего была вонь. Она шла из дверей домов, от мусорных куч и грязных луж, от людей, шагавших по улице. Только я скривился от очередного отвратительного запаха, шибанувшего в нос, как по ушам ударил пронзительный свинячий визг. Мясник, прямо на булыжной мостовой, резал свинью; одни прохожие старательно переступали через лужу крови и кишки, другие же не обращали никакого внимания на противное чавканье под своими подошвами. От этой неудобоваримой картины и мое без того неважное настроение испортилось еще больше. Еще через пару десятков метров мы увидели, подвешенный на ржавых крюках, деревянный щит, на котором была изображена черная лошадь.

- Нам сюда, - при этом Джеффри глянул на меня, словно спрашивая позволения. Я кивнул головой.

Помещение с низким потолком, нависающим почти над самой головой, было наполнено смесью запахов из готовящейся пищи и бесплатной общественной уборной. При неровном свете свечей я разглядел несколько человек, мужчин и женщин, сидевших за двумя длинными столами. На них, в лужицах пролитого вина и эля, стояли кувшины, стаканы, миски с едой и объедками. Кто-то из присутствующих пил, кто-то разговаривал, а одна парочка целовалась взасос. На дальнем конце одного из столов сидел окончательно опьяневший мужчина. Он спал, положив голову на стол, при этом временами громко всхрапывая. За стойкой, расположенной на противоположной стороне помещения, стоял толстопузый хозяин, с красным и обрюзгшим лицом. Судя по его потасканной и опухшей физиономии, он сам, в первую очередь, пользовался всеми теми удовольствиями, которые предоставлял посетителям. Вином и женщинами.

- Дорогие господа, весьма рад вашему появлению в моем заведении! Что желаете?!

'Если здешний ассортимент удовольствий соответствует здешнему интерьеру, то я уж как-нибудь… обойдусь без подобного сервиса'.

А вот Джеффри, в отличие от меня, похоже, чувствовал себя здесь как дома. Облокотившись на стойку, он начал перечислять:

- Хорошего вина кувшин. А еще… Нет. Обедать мы будем в другом, более приличном, месте, чем твой клоповник. Пару женщин. С приятными лицами и в теле!

- Все будет исполнено, уважаемые господа! Прошу вас, пройдите за тот стол! Сейчас все будет!

Не успели мы сесть на лавки, как к нам подошли две женщины, неся вино и стаканы. Поставив все на стол, они уселись рядом с нами. Мне досталась женщина с волосами цвета соломы и ярко нарумяненными щеками. Из-под ее развязанной рубашки была видна полная грудь.