Сэр Евгений [СИ] - Тюрин Виктор Иванович. Страница 7

После молитвы отец Бенедикт по-отечески поцеловал меня в лоб, перекрестил, затем, пожелав спокойной ночи, ушел. Дверь священник прикрыл, но замок не лязгнул. Я усмехнулся. Мне оказали, своего рода, доверие.

Мысленно пробежался по событиям дня, по своим ощущениям и мыслям. Вывод: здесь люди проще, наивнее и более набожны. Видя мир в черно-белом свете, они разделяют поступки и людей по принципу "плохой - хороший". В чем очень похожи на детей и жестоки, так же как они. К этому выводу я пришел, исходя из военных воспоминаний моего оруженосца. По самым скромным подсчетам, мы вместе с ним, отправили на тот свет не менее двух десятков людей.

К тому же кругом идут войны. Захотелось убивать - поехал на войну. Надоело проливать кровь человеческую и грабить - поехал домой. Правда, при одном условии: если при этом жив останешься. Хм! И если будет еще куда ехать. А то пока в походах ты кого-нибудь грабишь, в это самое время в ворота твоего дома могут уже вломиться другие любители чужого добра.

Не успели лучи солнца просочиться сквозь узкие бойницы, как раздался громкий то?пот сапог и в комнату ворвался Джеффри, мой слуга, оруженосец и телохранитель. С большим трудом, разлепив глаза, я отреагировал на его появление, словно на приятеля, пришедшего будить меня рано утром для поездки на шашлыки:

- Что за черт тебя принес?! Рань, какая! Сначала на часы посмотри, а потом…!

Но стоило мне открыть глаза и осознать, где нахожусь, как сон моментально с меня слетел, а в следующую секунду я уже сидел на кровати, отбросив одеяло в сторону. Удивленному подобным обращением телохранителю сходу соврал:

- Сон странный приснился! В нем непонятно что, а название у него 'часы'. Все, выкинули из головы! Встаю!

Джеффри согласно кивнул головой, мало ли что может человеку присниться. Озабоченное выражение его лица сначала разгладилось, а затем он и вовсе расплылся в улыбке. На его радостном лице крупными буквами было написано: Болезнь Томаса отступила. Безумств больше не будет. Мы снова, как прежде, будем с ним сражаться, любить женщин и пить вино. Он не задавал мне вопросов, а просто стоял и ждал, что я ему скажу. Этакий большой верный пес у ног хозяина.

- Доброе утро, Джеффри. Как спалось?

- Урывками. Все не мог дождаться утра, Томас. Господин барон сказал вчера вечером, что если сегодня все будет хорошо, то кузнец утром снимет с тебя цепь. Похоже, Том, я могу уже прямо сейчас бежать за кузнецом!

- Наконец-то я смогу размять ноги!

- Томас, сегодня вечером по случаю твоего выздоровления в замке будет пир. Святые апостолы! Ох, мы и повеселимся!

Дальше события закрутились настолько быстро, что я только успевал получать впечатления. После посещения отца, который в этот раз пришел не один, а с дамой средних лет, у меня осталось странное впечатление, что они не только близки, но и, похоже, любят друг друга. После их ухода я осторожно озвучил свои мысли, и тут же получил подтверждение из уст своего телохранителя:

- Да, Том. Так и есть. Госпожа Джосселина была в свое время компаньонкой твоей матери. Она дочь обедневшего рыцаря и ее дальняя родственница по материнской линии. Теперь, похоже, она собирается стать госпожой баронессой.

'Так, скоро 'мамой' обзаведусь, а потом братиком или сестренкой… - не успел я додумать эту мысль, как в комнату ввалился закопченный и грязный кузнец в кожаном переднике, с таким же чумазым подмастерьем, тащившим инструмент. Несмотря на душившее его любопытство, кузнец справился с работой как настоящий мастер - быстро и четко, не сделав ни одного лишнего движения. Последний удар молотка и цепь с лязгом падает на каменный пол. Когда оба ушли, я бросил вопросительный взгляд на Джеффри. Тот, ни слова не говоря, коротко поклонился мне, а затем сделал приглашающий жест в сторону двери. В тот момент, когда переступил порог, я ощущал себя, по меньшей мере, космонавтом, впервые ступающим на поверхность чужой планеты. Правда, мое восторженное состояние продержалось недолго. Вплоть до мышей, которые неожиданно порскнули у меня из-под ног, как только я сделал несколько шагов по темному коридору и паутины, облепившей мое лицо на одном из поворотов винтовой лестницы.

Выйдя из башни, я стал осматриваться вокруг, одновременно пытаясь понять, почему здесь все не так, как виделось на цветастых картинках книг по Средним векам. Убого, серо, буднично. Из общей неказистой картины можно было выделить круглую башню с развевающимся на ней флагом - гербом, из которой только что вышел, и двухэтажный дом, сложенный из серого камня. Как я узнал позже, его здесь называют дворцом. Первый этаж, к которому вела вдоль стены широкая каменная лестница с каменными перилами, довольно высоко поднимался над двором. Быстро прикинул и решил, что его высота будет где-то в районе трех метров.

'Ну, тут все ясно, - с чувством некоторого удовлетворения оттого, что могу это объяснить самостоятельно, подумал я. - Когда враги проникнут на территорию замка, им придется здорово попотеть, беря штурмом этот дом, последний оплот хозяев. Ведь только через лестницу. Больше никак. Да и над дверью ворогам придется потрудиться. Вон, какая мощная!'.

С правой стороны дома прилепилась небольшая деревянная церковь. Затем я обежал взглядом ряды убогих деревянных хибарок и сараев с косыми крышами, служивших жилищем для ремесленников и солдат из гарнизона замка, которые тянулись вдоль замковых стен. Двери этих весьма скромных жилищ были по большей части раскрыты, и на фоне желтого огня, пылавшего внутри, я мог видеть бородатых людей, занимающихся своими делами. Я смог выделить из них только кузницу и конюшню; чем занимались остальные, так и не смог понять. Внутренний двор, был не мощен, а засеян травой, чтобы могли кормиться овцы и скот, которых пришлось бы загнать внутрь в случае осады замка.

Поднявшись по каменной лестнице, мы вошли во дворец. Меня он тоже поразил, но не красотой и изяществом интерьера, а непредсказуемой и не всегда понятной планировкой комнат и помещений, насквозь продуваемых сквозняками. Правда, я судил о нем с точки зрения современного человека, привыкшего к комфорту и элементарным удобствам. Вот будь я историком - исследователем, то уже наверно захлебывался от восторга, изучая архитектуру четырнадцатого века, но я был здесь лишь 'туристом' и с моей точки зрения в самой задрипаной рабочей общаге жить было бы намного комфортнее.

Мебель в замке поражала своим разнообразием форм и стилей. Табуреты, стулья и кресла, каждый из них, нес на себе четкий отпечаток работы своего мастера, резко отличный от вещи другого столяра. То же самое обстояло и со стенами, которые местами были закрыты фламандскими шпалерами, а где-то были занавешены расписными холстами или гобеленами. Судя по следам сажи и копоти, все эти произведения искусства висели на стенах уже давно. Кое-где на полу лежали 'сарацинские' ковры, такое название дал им Джеффри. Обеденный зал был обставлен лучше других помещений и потому выглядел в более выгодном свете. Впрочем, мое мнение базировалось на основе виденных мною картинок. Глухая стена зала, задрапированная плотной тканью, некогда темно - красного цвета, а теперь местами выгоревшей под воздействием солнечных лучей, была увешена щитами и оружием. В двух местах стояли 'дрессуары', своего рода этажерки, только полки в них были расположены ступеньками. На них стояла серебряная посуда. Правда, если судить по количеству, расставленному на полках обеих этажерок, то всю посуду вполне можно было разместить на одной из них. Посредине между ними стоял шкафчик для сосудов с вином.

Подсобные помещения своим видом резко отличались от господских покоев. Если наверху были кресла и стулья, то здесь кроме лавок другой мебели не было, а вместо ковров - мелко нарубленный тростник, лежащий в несколько слоев. Наибольшее впечатление, сплошь негативное, на меня произвела кухня. Мрачная картина, написанная в черно-красных тонах. Гигантский закопченный очаг. В его жарком пламени сейчас горело не менее десятка поленьев. Над огнем висел здоровенный котел, в котором что-то булькало и сходило паром. Рядом с ним грязный мальчишка вращал ручку ворота, на котором жарился поросенок. Кругом на стенах висели полки, на которых лежали и стояли различных размеров котлы, горшки, сковородки. На двух растянутых над моей головой веревках висели пучки различных трав и связки лука. Под ногами под тяжестью тела потрескивал двойной слой тростника. Посредине помещения стоял стол - козлы, где была вперемешку навалены тушки птиц, куски мяса и овощи. Женщина - повариха, стоявшая к нам спиной, ожесточенно что-то резала прямо на деревянной столешнице, при этом, не забывала, время от времени, покрикивать на мальчишку: