Смерть и танцующий лакей - Марш Найо. Страница 24

— А ты тоже не можешь жить без них? Ну что ж, возможно, тебе больше не придется ими наслаждаться.

— Что ты хочешь сказать?

— Выгляни наружу. Снег валит весь день. Скоро стемнеет, а твой приятель будет брести по тем холмам, которые мы проезжали вчера. И не старайся казаться спокойной. У тебя губы дрожат.

— Почему он ушел?

— Он испугался.

— Фрэнсис! — воскликнула мадам Лисс. — Что ты наделал! Ты ему угрожал? Теперь я понимаю, что угрожал, и все знают об этом. Вот почему они избегают нас. Ты идиот, Фрэнсис! Когда эти люди разъедутся отсюда, они всем разболтают об этой истории. Над тобой будут смеяться, но этого мало. Скажи, какая женщина доверится хирургу с таким неистовым нравом? И главное, мое имя, мое имя будет связано с твоим. Уж эта дама, Эмблингтон, позаботится, чтобы я выглядела так же смешно, как и ты.

— Ты влюблена в Комплайна?

— Я уже устала отвечать тебе. Нет, не влюблена.

— А я устал слышать твою ложь. Его поведение говорит о другом.

— А что он такого сделал? В чем ты его подозреваешь?

— Он принял Мандрэга за меня. Пытался меня утопить.

— Что за чепуха. Мне рассказывали об этом. Николас видел мистера Мандрэга из окна павильона и узнал его. Сам Николас об этом говорил, да и Мандрэг уверен, что Николас не мог обознаться.

— Стало быть, ты виделась с Комплайном. Когда?

— Вскоре после этой истории с бассейном.

— Ты ведь спустилась вниз только к ленчу. Значит, он заходил к тебе в комнату? Мне ты запретила, а его принимаешь. Это так?

— Ну неужели ты не понимаешь, — начала мадам Лисс, но резким движением он заставил ее замолчать и, склонившись к самому ее лицу, стал упрекать, произнося слова свистящим шепотом. Она откинулась назад и еще больше вжалась в спинку кресла. В этом движении было больше отвращения, чем страха, и все время, пока он говорил, мадам Лисс внимательно поглядывала через его плечо то на дверь, то на окна. Один раз она сделала ему знак рукой замолчать, но он, схватив ее запястье, продолжал говорить, и она ничего не сказала.

— …ты предложила мне посмотреть все самому. И Бог свидетель, я увидел. Этого было достаточно. И он поступил правильно, убравшись отсюда. Еще бы один вечер и день — и я бы не выдержал. Уйти для него было лучше.

Харт пристально посмотрел на мадам Лисс, в ее расширенные глаза. Он все еще держал ее за руку, когда другой она показала на окно. Он повернулся. Джонатан Ройял и Уильям Комплайн с трудом брели по снегу. А за ними на некотором расстоянии, угрюмый, весь в снегу тащился Николас.

Херси Эмблингтон, миссис Комплайн, Клорис Уинн и Обри Мандрэг сидели в библиотеке. Они знали, что доктор Харт и мадам Лисс в будуаре, отделенном от них курительной. Они знали, что Джонатан и Уильям отправились проводить Николаса в его безрассудное путешествие. Херси очень хотелось поговорить наедине с Сандрой, Мандрэгу очень хотелось поговорить наедине с Клорис Уинн, но никто из них не мог решиться и проявить инициативу. Все находились в состоянии тягостной бездеятельности и не очень убедительно рассуждали о приказе, полученном Николасом из штаба. Миссис Комплайн была сильно расстроена, и Херси убеждала ее, что, если дорога опасна, Джонатан приведет Николаса назад.

— Джонатану не надо было разрешать ему идти, Херси. Это гадко с его стороны. Я и на Уильяма сержусь за то, что он разрешил Николасу уйти. Он должен был запретить ему.

— Уильям сделал все возможное, чтобы отговорить Николаса, — сухо произнес Мандрэг.

— Он должен был прийти ко мне и рассказать все, мистер Мандрэг. Он обязан был воспользоваться своим правом. Он старший.

— Я не согласна с вами, — быстро произнесла Клорис.

— Я и не предполагала, что вы согласитесь, — ответила миссис Комплайн. Мандрэг не ожидал, что ее изуродованное лицо способно отражать переживания. И тем большую тревогу он почувствовал, перехватив взгляд, который она бросила на Клорис.

— Я говорю это совершенно беспристрастно, — произнесла Клорис, и два красных пятна выступили на ее щеках. — Уильям и я разорвали помолвку.

Наступило молчание. Мандрэг понял, что миссис Комплайн забыла о его присутствии. Она не сводила глаз с Клорис, и подобие улыбки, болезненной и язвительной, промелькнуло на ее перекошенных губах.

— Боюсь, что вы опоздали, — произнесла она.

— Я не понимаю вас.

— Мой сын Николас…

— Николас здесь совершенно ни при чем.

— Херси, — сказала миссис Комплайн, — я ужасно беспокоюсь о Николасе. Без сомнения, Джонатан приведет его назад. Они давно ушли?

— Николас здесь совершенно ни при чем, — громко и отчетливо повторила Клорис.

Миссис Комплайн поднялась.

— Херси, я просто не могу здесь сидеть. Я пойду посмотрю, не возвращаются ли они.

— Не надо, Сандра. Снег пошел еще сильнее. Нечего беспокоиться. Они ведь все вместе.

— Я только постою на дороге. Я сегодня не выходила из дома. Мне душно.

— Хорошо, — сдалась Херси, — я выйду с вами. Сейчас принесу пальто. Подождите меня.

— Я буду в холле. Спасибо, Херси.

Когда они вышли, Мандрэг сказал Клорис:

— Ради Бога, пойдемте в соседнюю комнату, послушаем радио. По сравнению с этим приемом военная тема мне кажется приятной и безобидной.

Они направились в курительную. Миссис Комплайн прошла через холл в гостиную, где остановилась у окна, высматривая Николаса. Херси Эмблингтон поднялась наверх. Она захватила свой плащ и прошла в комнату миссис Комплайн. Открыла шкаф и протянула руку, чтобы снять тяжелое пальто из твида. Но, коснувшись его, она застыла. Пальто было насквозь мокрое. В голове у нее снова прозвучали слова Сандры Комплайн: «Я не выходила из дома весь день».

Позже, оглядываясь назад и восстанавливая последовательность событий того уик-энда, Мандрэг понял, что они совершенно безошибочно указывали на трагическую развязку. Он признавался себе, что в ряду необычайных событий стояло и его отношение к Клорис Уинн. Девушки такого типа никогда не привлекали Мандрэга. А если бы в той обстановке угроз, тайн и нарастающего чувства страха ему захотелось легкого развлечения, он, безусловно, выбрал бы мадам Лисс. Мадам была из тех женщин, на которых Обри Мандрэг обращал внимание почти автоматически. Брюнетка, изысканна, элегантна — это было во вкусе Обри Мандрэга. Но только не Клорис. Обри Мандрэгу было до смерти скучно со свеженькими блондинками. Но — и в этом была главная причина его удивительного поведения — Стэнли Глупинг их просто обожал. При взгляде на блестящие волосы цвета меда и пустые голубые глаза в Мандрэге оживал прежний Глупинг. Такое случалось и прежде, но никогда не ощущал он это так отчетливо. Видимо, было в Клорис нечто особенное, что оживляло ненавистного Глупинга, но вместе с тем, надо признаться, нравилось и Мандрэгу.

Он прошел за ней в курительную. Они включили радио, чтобы послушать новости с фронта, которые в те, теперь уже забытые дни состояли в основном из заверений французов, что новостей нет. Они прослушали сводку, потом Мандрэг выключил радио, нагнулся и поцеловал Клорис.

— Ого! — проговорила она. — Вы времени не теряете.

— Вы любите Николаса Комплайна?

— Я могла бы ответить: «Какое вам до этого дело?»

— Абстрактное любопытство.

— Но оно сопровождается конкретными действиями.

— Когда я вас увидел, мне показалось, что вы такая простушка.

Клорис опустилась на колени на коврик перед камином и помешала кочергой поленья.

— В вашем понимании я такая и есть, — сказала она. — Я достаточно сообразительна, но никаких особых талантов во мне нет. Просто я могу пустить пыль в глаза, но если бы вы узнали меня поближе, ваш интерес ко мне бы совсем пропал.

Она ему улыбнулась. Мандрэг почувствовал, как у него пересохло во рту, и, в полной панике, услышал собственный голос, изменившийся от волнения и выговаривающий фразу:

— Мое настоящее имя, — говорил Мандрэг, — Стэнли Глупинг.