Смерть и танцующий лакей - Марш Найо. Страница 36

Пистолет Николаса они нашли там, где он им указал, — в ящике туалетного стола. Пистолет Уильяма, по словам Николаса, лежал у него в комнате рядом с этюдником.

— Его комната по соседству с комнатой Харта, — прошептал Джонатан. — Если Харт у себя, он услышит, как мы вошли. Что делать?

— Нельзя же оставить валяться на виду бесхозный пистолет, Джонатан. Во всяком случае, не тогда, когда в доме на свободе разгуливает псих.

— В таком случае пошли.

Комната Уильяма была напротив комнаты брата. Мандрэг караулил в коридоре, пока Джонатан, воровато озираясь, открыл с величайшими предосторожностями дверь и проскользнул внутрь. Под дверью Харта света не было видно. Может быть, он притаился в спальне, прислушиваясь и выжидая? Мандрэг не сводил глаз с двери, опасаясь, что она распахнется. Вернулся Джонатан, неся второй пистолет. Они прошли в комнату Мандрэга.

— Если он у себя, то сидит в темноте, — сказал Мандрэг.

— Тише! Возьмите этот, Обри. Николасу надо было взять свой, — прошептал Джонатан. — Жаль, что он не зашел сначала к себе.

— А они заряжены? Я ничего в этом не понимаю.

Джонатан осмотрел оба пистолета.

— Кажется, да. Я и сам… — голос его стал настолько тихим, что можно было уловить лишь отдельные слова, — …последнее средство-крайне нежелательно. — Он беспокойно взглянул на Мандрэга. — Думаю, они на предохранителе. Но будьте осторожны, Обри. Разумеется, мы не должны стрелять, если не случится что-либо ужасное. Пусть он увидит, что мы вооружены. Подождите минуту.

— В чем дело?

На губах Джонатана промелькнула странная улыбка.

— Мне пришло в голову, — прошептал он, — что мы сделали все возможное, чтобы защитить себя, Николаса и трех наших дам. Но мы совсем забыли о четвертой.

— Но, вы думаете? Силы небесные, что вы, Джонатан!

— Здесь мы ничем не можем помочь. Это я так, теоретически. Вы готовы? Тогда идем.

Перед дверью Харта они помедлили. Пистолет Уильяма оттягивал карман смокинга Мандрэга, пистолет Николаса он держал в правой руке. Сердце неприятно стучало в груди, и он подумал: «Не нравится мне все это. Это не для меня».

Когда Джонатан поворачивал ручку, замок слабо щелкнул. Дверь тихо отворилась. Они проскользнули внутрь, и Джонатан зажег свет. В комнате было довольно душно, везде царил порядок. Брюки доктора Харта висели на спинке стула, белье было сложено на сиденье, внизу аккуратно стояли ботинки. Это первое, что бросилось в глаза Мандрэгу, прежде чем он взглянул на кровать, на которой лежал сам доктор Харт.

Было совершенно очевидно, что он крепко спит. Он лежал на спине, рот был открыт, лицо в красных пятнах. Из-под полуприкрытых век виднелись белки глаз. Он был похож на мертвеца, и сердце Мандрэга екнуло от предчувствия, которое тут же рассеялось при звуке тяжелого дыхания.

Джонатан закрыл дверь. Они с Мандрэгом посмотрели друг на друга, а потом, будто сговорившись, оба шагнули к кровати доктора. Мандрэг чувствовал, что не испытывает ни малейшего желания будить Харта. Ему было неприятно думать о том, что последует за пробуждением. Воображение рисовало картину испуганных протестов или, того хуже, полный упадок духа и признание. Он понял, что не в состоянии смотреть на Харта, и, переводя взгляд с пистолета Джонатана на столик у кровати, заметил на нем маленький пузырек, наполненный до половины белым кристаллическим порошком, и стаканчик с осадком белого цвета. «Веронал? — подумал Мандрэг, который когда-то пользовался им сам. — Если это так, то я не представлял, что от него выглядишь так омерзительно. Должно быть, он принял большую дозу».

Что Харт действительно принял большую дозу, выяснилось тогда, когда Джонатан попытался его разбудить. При других обстоятельствах зрелище это могло показаться весьма комичным. Сначала, направив пистолет на спящего доктора, он позвал его по имени. Ответа не последовало. Тогда Джонатан повторил свою попытку, но уже повысив голос, наконец резким фальцетом стал кричать:

— Харт! Доктор Харт! Проснитесь!

Харт пошевелился, издал какой-то нечленораздельный звук и захрапел снова. Что-то неразборчиво проворчав, Джонатан сунул пистолет в карман и двинулся к кровати.

— Осторожнее, — предупредил Мандрэг, — возможно, он притворяется.

— Глупости, — решительно произнес Джонатан. Он потряс Харта за плечо. — Никогда в жизни не видел подобного, — буркнул он сердито. — Доктор Харт! Проснитесь!

— А-а-а-х! Что случилось?… — начал Харт по-немецки. Его выпуклые глаза открылись и уставились на Джонатана. Голос, не докончив, замер, глаза затуманились и закрылись.

Последовавшая за этим сцена выглядела весьма забавно: Джонатан, ругаясь, тряс Харта, который что-то бормотал и опять погружался в сон. Наконец покрасневший от досады Джонатан схватил полотенце, намочил его в кувшине с водой и похлопал доктора по щекам. Это средство подействовало. Харт вздрогнул и тряхнул головой. Когда он заговорил, голос его звучал как обычно.

— Ради всего святого! — воскликнул он. — Ну что еще? Почему мне даже спать не дают? Что на этот раз? — Он повернул голову и увидел Мандрэга. — Зачем вы держите эту штуку? — спросил он. — Не направляйте ее на меня. Это все же оружие. Что случилось?

Мандрэг нервно повертел в руках пистолет и пошевелил пальцами правой ноги, стараясь, чтобы несносный гвоздь в ботинке поменьше мешал. Харт провел тыльной стороной ладони по губам и энергично потряс головой.

Джонатан проговорил:

— Мы вооружены, потому что пришли говорить с убийцей.

Харт раздраженно фыркнул:

— Мистер Ройял, сколько можно говорить, что я об этом ничего не знаю. Вы теперь начали будить меня по ночам, чтобы услышать в очередной раз, что я был в ванной?

— Что? Опять?! — закричал Мандрэг.

— Опять? Да, опять! — крикнул Харт. — Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «опять». Когда это случилось, я был в ванной. Я ничего не знаю. Я совсем не спал прошлой ночью. Неделями я мучился от бессонницы. Сегодня я принял снотворное. Если я не высплюсь, я сойду с ума. Оставьте меня!

— Доктор Харт, — сказал Мандрэг, — внизу лежит тело убитого человека. Я думаю, вам придется еще немного пободрствовать, чтобы ответить на вопросы.

Харт сел на кровати. Его пижамная куртка был расстегнута, и вид гладкого белого тела вызывал в Мандрэге сильнейшее отвращение. Теперь, окончательно проснувшись, Харт насторожился и стал очень внимателен.

— Убит? — повторил он и, к удивлению Мандрэга, улыбнулся. — Понимаю. Все-таки он это сделал. Не думал я, что зайдет так далеко.

— О чем это вы, черт побери, говорите? — спросил Джонатан.

— Вы ведь сказали, что он убит? Следовательно, я говорю о брате. Я так и думал, что это он подстроил ловушку. Он выдал себя, сказав, что они так озорничали в детстве. Совершенно ясно, что девушка все еще влюблена в своего бывшего жениха. Он нравился женщинам. — Харт помолчал и опять вытер губы. Джонатан и Мандрэг не знали, что сказать. — Как это произошло? — спросил Харт.

Джонатан вдруг начал заикаться. Мандрэг видел, что он вне себя от гнева, и решительно вмешался, прежде чем Джонатану удалось произнести членораздельную фразу.

— Подождите минуту, Джонатан. — Мандрэг, хромая, подошел ближе к кровати. — Его убили ударом по голове каменным топориком, висевшим среди другого оружия в курительной. Он склонился к приемнику. Его убийца подкрался сзади. Не надо, Джонатан, подождите, пожалуйста, минуту. Незадолго до того, как он был убит, мы слышали, доктор Харт, как он включил радио. Если помните, курительная расположена между библиотекой и зеленой гостиной, в которой находились только вы. Двери из курительной выходят в обе эти комнаты и в холл. За исключением мистера Ройяла, который не заходил ни в курительную, ни в будуар, никто не покидал библиотеку после того, как было включено радио, и до момента, когда туда вошла леди Херси и нашла убитого.

Неровные красные пятна на щеках Харта сменились смертельной бледностью.