Хочешь выжить – стреляй первым - Тюрин Виктор Иванович. Страница 17
«Странное время. Положил троих, а вокруг тишина. Впрочем, если такие мальчишки в помощниках шерифов ходят, тогда, конечно, спокойнее дома сидеть, закрывшись на два засова».
Мимо меня, вниз по ступенькам, грохоча тяжелыми ботинками, промелькнула фигурка мальчишки, чтобы сразу растаять в темноте. Нетрудно было догадаться, куда торопится паренек. Оповестить гробовщика и священника. Может, еще мэра… или местный отряд самообороны?
«Что-то я расслабился, стою здесь, как…» – и в подтверждение моих мыслей вдруг раздался легкий скрип петель за спиной, заставивший меня резко развернуться, держа наготове винчестер. В полосе света, у самых дверей, стоял помощник шерифа, при этом он старательно держал правую руку на виду, как можно дальше от кобуры.
«Интересно, этот мальчишка хоть раз стрелял из своего револьвера?»
– Я отправил мальчишку за врачом.
– Ему больно?
– Наверное… Да, конечно.
Его взгляд стал недоверчиво-недоуменным. Его можно было понять. Не в правилах Дикого Запада, чтобы стрелок проявлял сочувствие к тому, кого подстрелил.
– Может, добить его, чтобы не мучился?
– Нет. Нет! Ты…
– Успокойся! Это шутки у меня такие.
По его лицу было видно, что он уже не рад, затеяв этот разговор, к тому же я видел, что помощник нервничает даже больше, чем прежде. За столь малое время он уже два раза оглянулся в сторону гула голосов, несущихся из залитого огнем свечей салуна.
«В чем дело? Что он хочет от меня?»
– Эти парни не местные?
– Они с ранчо «Три семерки». Там половина таких… отпетых. Хозяин ранчо, Билл Скофилд, никак не может поделить землю вокруг родника «Солнечный луч» со Скотти Пертом… – помолчав, продолжил: – Вот оба и набирают… стрелков. Похоже, скоро у нас война начнется. Ты не… к Перту едешь?
В его голосе был страх. Он боялся меня, боялся готовой вот-вот разразиться войны скотоводов, но больше всего боялся ответственности. Ведь если я наемник Перта, то можно сказать, что война уже началась на его территории, в тот момент, когда он являлся Законом в городе, и теперь он боялся, что именно на него возложат вину за все произошедшее.
– Я у вас проездом.
Лицо молодого парня прямо просветлело от моих слов. Облегченно вздохнув, он заговорил более живым голосом:
– Послушай, я не знаю, кто ты, и, если честно сказать, то и знать не хочу. Если ты здесь проездом, то когда собираешься уезжать?
– Этот городок как называется? – ответил я вопросом на вопрос.
– Луссвиль.
– Ты мальчишку Тима Мориса, знаешь?
Вопрос застал помощника врасплох:
– Тима… Сироту? На конюшне должен быть. А что?
– Его родственники, со стороны отца, попросили отыскать мальчика и привезти к ним. Поэтому я здесь.
– Ух, ты! Здорово! – помощник шерифа сейчас еще больше стал мне напоминать обычного мальчишку. – Берите парнишку и уезжайте. Лучше сегодня.
– К чему такая спешка, Барт? Ведь я еще и с мальчиком не говорил. Да и собрать его в дорогу надо.
– Скофилд схватится своих людей завтра утром, после чего нагрянет сюда. Если они вас здесь застанут… будет беда. Война придет в наш тихий город. Никто этого не хочет. В первую очередь – я. Если ты уедешь, Скофилд ничего не сможет предъявить городу. Ты приехал и уехал. А куда? Ищи ветра в поле!
– Если ты так трясешься за свою шкуру, зачем взялся за эту должность?
– Ты же видел наш городок. Он небольшой. Плотник нужен только время от времени, а помощник шерифа – должность постоянная. Город платит. А у меня семья. Жена и маленький сын.
«Пристрелят тебя, молодого и зеленого! Тогда что делать твоей жене? Впрочем, это не моя печаль».
– …мальчишка поедет. Здесь у него ничего и никого нет. Мать померла полтора года назад. С тех пор он так и болтается от семьи к семье. Кто покормит, кто старую рубаху отдаст. Летом на конюшне конюху помогает. Перегон скота, знаете ли. Ковбои, торговцы, а за ними шулера и всякий прочий сброд тянется. Работы на конюшне хватает. Так что, договорились?
– В общем, да. Если с парнишкой все решится, то мы прямо с утра с ним уедем.
– Значит, договорились! – помощник, довольный переговорами, которые, похоже, уже успел поставить себе в заслугу, резко развернулся на каблуках и уже взялся за створку двери, чтобы войти в салун, как я его окликнул:
– Эй! Где тут можно переночевать?
Тот на секунду замер:
– За конюшней, следующий дом. Хозяйка – Мари Бапьер. У нее вроде отеля. Тим покажет.
Глава 5
Приглушенный вскрик достиг ушей юного Тима, сидевшего в маленькой задней комнате, примыкающей к конюшне. Несмотря на свои двенадцать лет, он знал о делах взрослых лишь не намного меньше, чем они знали о себе. Слишком маленький был этот городишко. Слишком много здесь делалось напоказ, с пьяного куража или дикой злобы, туманившей мозг, не хуже дрянного виски.
Осторожно подойдя к пустому стойлу, он увидел светловолосую женщину, с высоко поднятой юбкой и широко раздвинутыми ногами. Эта была Долли Памперос, местная красавица. Мужчина, лежавший на ней, ритмично двигался. Вот Долли застонала, затем вскрикнула, напряглась и тут же обмякла. Мужчина поднялся и стал невозмутимо приводить в порядок свою одежду. Тим стоял в глубокой тени. Непонятно откуда, но он знал, что его присутствие не осталось незамеченным для чужака, приехавшего чуть больше часа назад. Ноги словно приросли к земле. Не зная, что делать, Тим просто стоял и ждал. Мужчина, больше не обращая внимания на распростертую на соломе женщину, застегнув оружейный пояс, поднял с соломы винчестер.
Не дойдя десяти метров до конюшни, я услышал шорох. Винчестер, который до этого лежал на плече, в следующий миг оказался у меня в руках, но тревога оказалось ложной. Из темноты появилась женщина, которую я по приезде заприметил на улице.
«Похоже, не только я на нее запал, но и она на меня».
Полные груди, выглядывающие из-под лифа, манили, обещая плотские удовольствия. Остановившись в двух шагах от меня и уперев руки в крутые бедра, она, словно прицениваясь, стала оглядывать меня с ног до головы.
«Вот блин! Наглости у нее, что у вокзальной проститутки».
– Ты мне ничего не хочешь сказать, парень?
– А что ты хочешь от меня услышать?
Мой холодный вопрос – ответ неожиданно подействовал на нее словно красная тряпка на быка. Я мог только догадываться об этом, так как не представлял в полной мере, как много на Западе мужчин и сколь мало женщин, плюс то, что ей так богато выделила матушка-природа. Тут поневоле станешь местной королевой, но я представлял собой особый случай в отличие от местных представителей мужского пола. К тому же двадцать первый век не так просто вытравить из памяти, поэтому я видел перед собой не местную богиню, а красивую шлюху.
– Я думала, что ты настоящий мужчина, а ты никчемный бродяга, такой же, как и все!
– Ты что, видела в жизни настоящих мужчин?
– Ты… ты сын шлюхи! – она уже была в таком состоянии, когда слушают только себя. – Ты грязный, вонючий ублюдок! Ты!.. – Она заводилась все больше и больше, поливая меня отборной руганью, а когда этого ей показалась мало, она словно разъяренная кобра, метнулась ко мне и попыталась ударить меня по лицу. Я был сбит с толка и разозлен столь непонятным для меня поведением этой бесстыдной шлюхи.
– Ты что, дура, совсем озверела!
– Подонок! Ты!..
– Придется тебя поучить, подруга!
Зажав ее руки, я перебросил дергающееся тело через плечо и двинулся к темневшей расплывчатым пятном в полумраке конюшне.
Мальчишка нашелся там же, на конюшне. Он наблюдал за нами. Когда я его позвал, он, правда, не сразу, но все же отозвался. Это был тот парнишка, который встретил меня у салуна. Мне было немного неудобно, но моя неловкость полностью перекрывалась остротой ощущений, только что полученных от близости с женщиной. В другой раз я бы не отказался от продолжения, но сейчас был не в том положении, чтобы потакать своим слабостям.