Звонок покойнику (Звонок мертвеца) - ле Карре Джон. Страница 9

– Ты хочешь сказать, что ты был похож на этакую злую жабу?

– Нет. Это вопрос цвета. Хамелеоны меняют цвет.

– Ах да, верно! Когда они сидят на листьях, они зеленеют. И ты зеленел, жаба?

Его пальцы легко прикоснулись к руке Энн.

– Послушай меня, ехидина. Я тебе сейчас объясню технику хамелеона-броненосца, разработанную Смайли специально для любопытных наглецов.

Лицо Энн было совсем близко от лица Смайли, и она с обожанием смотрела на него.

– Ты напыщенная жаба. Но умный любовник.

– Тихо. Случается, что этот метод терпит неудачу из-за идиотизма или недоброжелательности твоего собеседника. В таком случае – превращайся в броненосца.

– Так что, надо выставлять защитный панцирь, жаба?

– Нет. Ты ставишь его в такое неудобное положение, что сам становишься выше. Я был подготовлен к конфирмации одним бывшим епископом. Его паства состояла лишь из меня одного. И за половину каникул я получил достаточно советов, чтобы руководить епархией. Созерцая лицо епископа и представив, что под моим взглядом он покроется шерстью, я сохранил свое влияние на него. С тех пор мое умение только увеличивалось. Я мог превратить его в пыль, подставить под нож гильотины, заставить его появиться совершенно голым на масонском собрании, пресмыкаться как змею…

– Злая жаба!

С этим проблем не было. Но в течение недавних разговоров с Мастоном он потерял способность к защите; он слишком глубоко был втянут в это дело. Как только Мастон перехватил инициативу, Смайли почувствовал слишком большую усталость и отвращение, чтобы возражать. Он предполагал, что Эльза Феннан убила своего мужа, что у нее были на это веские причины. И вследствие этого обстоятельства он потерял всякий интерес к делу. Загадка перестала существовать: подозрения, опыт, восприятие, здравый смысл – все это Мастон не расценивал как факты. Для него неоспоримыми фактами были бумаги, указания министров и, в частности, министра внутренних дел. Смутные подозрения одного функционера не принимались во внимание, когда шли вразрез с линией департамента.

Смайли устал. Это было глубокое тягостное утомление. Он медленно направился домой. Этим вечером он собирался поужинать в городе, чтобы хотя бы ужин не был заурядным. Но было только время обеда. Он проведет остаток дня, как Олеарий в своем «Ганзейском путешествии по русскому континенту». Потом он поужинает в «Куаглинос» и поднимет бокал за убийцу, которому удалось сделать свое дело и которым, возможно, являлась Эльза Феннан; и поблагодарит его за то, что тот прервал карьеру Джорджа Смайли, убив Сэма Феннана.

Он не забыл забрать свое белье в прачечной на Слоун-стрит, наконец повернул на Байсуотер-стрит, где оставил машину в трех кварталах от дома. Он вышел из машины, держа завернутый в коричневую бумагу пакет с бельем, тщательно закрыл дверцы и по привычке обошел машину, чтобы проверить замки. Все еще моросил дождь. Он с раздражением отметил, что кто-то опять поставил машину перед его домом. Слава Богу, что миссис Шейпл догадалась закрыть окно его комнаты, иначе бы дождь…

Внезапно он насторожился. Что-то промелькнуло в гостиной. Свет, тень, человеческий силуэт – в любом случае что-то было. Он увидел это или сработал инстинкт? Отпечаток его профессии? Может быть, его предупредило какое-то неуловимое чувство, какой-то нерв, и он это уловил.

Не колеблясь, он положил ключи в карман, поднялся по ступенькам и позвонил в свою дверь.

По дому разнеслось пронзительное эхо. Тишина. Затем Смайли отчетливо услышал шаги, тяжелые и уверенные, приближающиеся к двери. Скрежет цепочки, щелканье замка, и дверь открылась быстро и уверенно.

Смайли никогда раньше не видел этого человека. Крупный, светловолосый, симпатичный, около тридцати пяти лет. Светло-серый костюм, белая рубашка, серый с отливом галстук. Прямо дипломат. Немец или швед. Рука небрежно опущена в карман пиджака.

Смайли посмотрел на него, как будто бы хотел извиниться.

– Здравствуйте. Извините, мистер Смайли дома?

– Да. Вы зайдете?

Долю секунды он колебался.

– Нет, благодарю. Не могли бы вы передать ему вот это?

Он протянул пакет с бельем, спустился по ступенькам, сел в машину. Он знал, что за ним наблюдают. Он тронулся, повернул и поехал по улице, ни разу не обернувшись. Он нашел стоянку на Слоун-сквер, припарковался и быстро записал в блокнот семь номеров машин, стоявших возле его дома.

Что делать? Сообщить в полицию? Но к тому времени его уже там не будет. Кроме того, возникли другие проблемы. Смайли вновь закрыл дверцу машины, пересек улицу и вошел в телефонную будку. Он позвонил в Скотланд-Ярд, связался со спецслужбой и попросил позвать инспектора Менделя. Оказалось, что инспектор написал рапорт суперинтенданту и чуть раньше срока воспользовался радостями отставки. Смайли, наврав с три короба, получил наконец его адрес и снова сел за руль.

За мостом Альберт он заказал сэндвич и большую рюмку виски в маленьком кафе на берегу реки и полчаса спустя выехал на мост, ведущий в Митчем. А дождь по-прежнему хлестал по его непримечательной машине. Он был взволнован, необычайно взволнован.

Глава шестая

Чай и симпатия

Смайли приехал, все еще шел дождь. В саду он заметил Менделя в необыкновенной шляпе, каких Смайли никогда и не видел. Она напоминала одновременно анзакскую шапку и головной убор канадского полицейского, что придавало Менделю вид гигантского гриба. Мендель, с угрожающим видом согнувшись над колодой, держал в жилистой руке большой топор.

Мгновение он пристально вглядывался в Смайли, затем его лицо медленно расплылось в улыбке, и, протягивая руку, он произнес:

– У вас неприятности?

– Да.

Смайли пошел за ним в уютный дачный домик.

– В гостиной света нет. Я только что вселился. Может, мы выпьем чаю на кухне?

Они вошли туда. Смайли с улыбкой отметил безукоризненную чистоту, почти женский порядок, царивший вокруг него. Лишь полицейский календарь, висевший на стене, разрушал это впечатление. Пока Мендель ставил чайник на плиту, искал чашки и блюдца, Смайли беспристрастно рассказывал о том, что произошло на Байсуотер-стрит. Когда он закончил, Мендель долго молча смотрел на него.

– Почему вам предложили войти?

Смайли моргнул и слегка покраснел.

– Я уже задавался этим вопросом. На секунду меня это поставило в тупик. К счастью, у меня был пакет.

Он отхлебнул чаю.

– Учтите, я не думаю, что пакет сбил его с толку. Это возможно, но было бы удивительно.

– Вы полагаете, что этот фокус с пакетом ничего не дал?

– Я бы все равно не зашел. На его месте я бы не поверил. Простой развозчик белья, приехавший на «Форде». Это было подозрительно… Кроме того, я спросил Смайли, а затем отказался войти… Это, наверное, ему показалось странным.

– Но что он искал? Что бы он вам сделал? За кого вас принял?

– В этом-то и весь вопрос. Я думаю, что он поджидал меня, но, конечно же, не предполагал, что я позвоню. Я застал его врасплох. Я полагаю, что он намеревался меня убить. Вот из-за чего он приглашал меня войти; без сомнения, он узнал меня по фотографии, но не до конца был уверен.

Некоторое время Мендель смотрел на него.

– Черт возьми, – произнес он.

– Допустим, что я прав по всем статьям, – сказал Смайли. – Предположим, вчера вечером Феннан был убит и что этим утром наступила моя очередь. Но моя профессия, в отличие от вашей, как правило, не выдает по трупу в день.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Совсем ничего. Не могли бы вы прежде всего собрать сведения об этих машинах? Утром они стояли на Байсуотер-стрит.

– Почему бы вам самому этим не заняться?

Смайли растерянно посмотрел на него, потом вспомнил, что он еще не сказал, что подал в отставку.

– Извините, я забыл вам сказать. Утром я подал в отставку. Я сделал это вовремя, не дожидаясь, пока меня выставят за дверь. Итак, я свободен, как ветер, без настоящего и будущего.