Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ) - Кит Тата. Страница 50

- Да, Алина, - с мудростью старой черепахи заключила маман. – Это разумно. Пожалуй, вам найдется что друг другу рассказать.

Каким-то неприятным душком повеяло от этой фразы. Даже поморщиться захотелось. Рассказать или провести сравнительный анализ?

- Да, Екатерина Михайловна, - закивала Алина и, кажется, пустила слезу, судя по внезапно севшему и дрогнувшему голосу. – Вы всегда меня понимали. Спасибо вам за это.

- Ну, что ты, девочка моя, - приобняла ее женщина за плечи. – Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне. Ничего не поделаешь с тем, что Мирон получился у меня таким принципиальным и жёстким. Но вместе мы его смягчим. Как мать я тебя понимаю. Полгода без сына… я бы с ума сошла.

Какого хрена?! – бурлило внутри меня возмущение.

Да, я ненастоящая невеста Мирону, но им-то откуда об этом знать? Кто, вообще, ведет подобные разговора рядом с действующей невестой? Они бы еще начали прямо при мне строить план воссоединения семьи. Хотя, не удивлюсь, если подобного рода занятие у них стоит в списке следующим, сразу после пускания соплей друг другу на плечи.

- Ох, Екатерина Михайловна, - горестно вздохнула Алина и вытерла в уголках глаз слёзы, которых и видно-то не было. – Все эти полгода без сына я живу, как без души. Если бы не работа и контракты, то приехала бы обязательно гораздо раньше.

- Так, может, хотя бы возьмете сына на руки? – втиснулась я в общую драму, убирая телефон обратно в карман. – А-то вы уже пять минут здесь, но даже не посмотрели на него ни разу.

- Я просто так волнуюсь, - спохватилась Алина и потянула свои ручонки с длиннющими ногтями к Тимке.

- Сначала руки после улицы помойте, - отвела я ребенка в сторону.

- Майя, что за глупости?! – возмутилась маман, которая ради этого даже имя моё правильно выговорила. – Алина его родная мать!

Ну, да. А я так, девка с улицы приблудная. И меня нужно хорошенько отмывать каждый раз прежде, чем дать приблизиться к ребенку.

Всунув свою гордость как можно глубже, я, всё-таки, аккуратно передала Тимку в протянутые когтистые руки. Кто я, в конце концов, такая, чтобы не давать матери и ребенку видеться друг с другом. Да и о том, что у них там произошло, я знаю только со слов Мирона и знакома только с его точкой зрения. О том, как видится ситуация Алине мне неизвестно. Но кажется она очень несчастной, хотя моё внутреннее чутьё говорит о том, что передо мной фальшивка.

На растерянный взгляд Тимки, который попал в руки своей мамы, и лишь нежно улыбнулась, чтобы он не боялся. Если он, действительно, не видел её полгода, то он уже и не знает, кто эта женщина.

- Мама, мама… - потянул Тимка ко мне ручки и зажамкал маленькими пальчиками воздух.

- Помнит меня! – восторженно всхлипнула Алина и повернулась к Екатерине Михайловне так, чтобы Тимка не видел меня. – Он сказал «мама»!

- Да, милая. Я сегодня его немного подготовила.

При этом её «немного подготовила» в моей голове, почему-то, всплыл образ Тимки, ползущего через полосу препятствий с маскировочными полосками на щечках.

Бедный мой Тимка.

- Мой сыночек, - протянула Алина нежно, но по движению ее плеч было понятно, что Тимка не рад такому контакту и активно сопротивлялся.

Еще через секунду он хныкнул, а еще через одну расплакался достаточно громко, из-за чего его захотелось срочно отнять у Алины и забрать себе, желательно прямо в свою съёмную квартиру.

- Наверное, обкакался, - заключила недомама и сама сунула мне Тимку в руки. – Поменяй ему там всё, - выплюнула она повелительно и тут же стушевалась, словно вспомнив, что спектакль ещё идёт, а зритель смотрит. Тон ее тут же смягчился. – Ты поменяй, а я посмотрю и поучусь. Ты же умеешь?

- Умею, - выдохнула я нервно и погладила по спинке успокоившегося малыша, который приобнял меня за шею. – Только ребенок плачет не только от того, что он обкакался. Причин может быть миллионы. А вы можете понюхать и лично убедиться, что подгузник чист.

Для этого я слегка оттянула Тимкин подгузник на попке и приблизилась к Алине.

- Поверю твоему опыту, - улыбнулась та, сделав от нас с Тимкой большой шаг назад.

- Что ж, Алина, - напомнила о себе маман. – Я вас оставлю. В салон-то мне, всё-таки, нужно успеть попасть. Тем более, внизу ждёт такси.

- Хорошо. Екатерина Михайловна. Спасибо, что позволили мне увидеться с сыном. Это лучший день в моей жизни.

- Не благодари, Алиночка. А с Мироном мы ещё поговорим. Нельзя лишать ребенка матери. Кто знает, может, вы ещё помиритесь с ним и будете жить, как раньше. Хотя бы ради общего сына стоит попробовать. А всё остальное, - мазнула по мне женщина небрежно. – Мелочи и ошибки, через которые можно перешагнуть ради ребенка, и забыть. Трудности – они временны. Нужно быть мудрее, Алина. Ладно, я поеду, а вы пока пообщайтесь. Скоро вернусь.

Кажется, еще никто и никогда не давил так на мою совесть и не унижал одновременно.

Глава 46

Я сегодня точно побью рекорд по интенсивности закатывания глаз. Либо я придирчива, либо эта росомаха с когтями длиннее моих рук, совершенно не в курсе, как обращаться с детьми. Алина в этой квартире меньше десяти минут, но я уже раз сто представила, как выкидываю её за дверь, вцепившись в безупречную укладку.

- Не нужно давать Тимке такие крошечные детали, - уже не выдержала я, отобрав у горе-мамы её же брелок от ключей с кучей каких-то блестяшек, одна из которых уже успела отвалиться. – К тому же, это ключи – сама грязная штука после денег и сортира. А вы их ребенку.

- А ты откуда такая знающая? – окинула меня женщина скептическим взглядом. – В шестнадцать, поди, родила?

- Нет. Я собираюсь родить в сорок, как вы.

Мысленно возненавидела себя за столь детскую шпильку, но более изощренно, как это делала Алина, я не умею.

- Пойдём, Тимка. Покормлю тебя, - встала я с малышом на руках, который так и не согласился находиться у Алины на руках дольше одной секунды.

- Сколько воспоминаний связано с этой квартирой, - мечтательно вздохнула Алина. – Что мы с Мироном иногда вытворяли на этом диване… Вспомнить стыдно, - хихикнула она игриво.

- Вы про энурез? – спросила я скучающе, обходя этот самый диван, на который теперь больше никогда не сяду.

- Кусайся, деточка, кусайся. Что тебе ещё остаётся? Ты же помнишь, что он со мной ещё не развелся? Понимаешь, что это значит? - хмыкнула Алина и с этой секунды флёр несчастной скучающей по сыночке мамочки спал с нее окончательно. В общем-то, он растворился уже с уходом демонической маман, так как моментально включилась хозяйка квартиры, которая знает и помнит расположение каждой пылинки в этом доме.

- Мирон всё так же педантичен, - полезла она в шкаф в его комнате. Достала одну из рубашек и занюхала её так крепко, что казалось, очень скоро я услышу звук пылесоса, который подавился носком, забытым кем-то под диваном. – Снова начал пользоваться этими духами. Ненавижу их. Эвкалиптом воняет так, будто ополаскиватель для рта кто-то на него пролил, - заключила она, просто швырнув рубашку обратно в шкаф.

И в этот раз я сдержалась. Молча вернула рубашку обратно на вешалку, пока Алина утопала в детскую.

- Пойдём посмотрим, что там ещё твоя мама-ревизор разбросала. Игрушки твои, наверное, по всей комнате? – чмокнула я Тимку в щечку и вышла с ним из комнаты, чтобы зайти в детскую и застать там возмущенную Алину.

- Убожество. Зачем в детской эта кровать? Для няньки? – морщила она накрашенное личико, глядя на кровать, в которой мы однажды с Мироном случайно уснули. – Скажу Мирончику, он её вынесет на мусорку. В детской должен спать только ребенок.

И снова я молча закатила глаза.

- Пойдём, Тимка, кушать, - послала я мысленно Алину в далекое пешее, но пошла она, почему-то, следом за мной и Тимкой в кухню. – Садись, мой хороший. Пристегиваем ремни, сейчас полетят самолётики.

- Не нужно с ним сюсюкать. Он вырастет размазней, - менторским тоном указала мне Алина.