Бремя командира (СИ) - Хай Алекс. Страница 10

— Хорошо. Я помогу с подпиткой барьера, — кивнула начальница.

Больше всего меня сейчас беспокоило то, что Андрей каким-то непостижимым образом сразу обрел способность связывать силу Искажения в боевые заклинания. Вот это было реально опасно, тем более пока он оставался в стадии ломки.

Поэтому такой плотный барьер. Поэтому мне придется действовать жестко, если не жестоко. И да простит меня дядюшка Федор Николаевич за все, что я сделаю с его сыном.

Я сделал шаг вперёд, стараясь не вызвать подозрения у Андрея. Он был на грани, и любой неверный шаг мог усугубить ситуацию. Я вспомнил те моменты в начале послушничества в Ордене, когда сам был близок к подобному состоянию. Искажения захватывали меня изнутри, как вирус, проникающий в кровь. Андрей сейчас был в том же положении — он не мог сопротивляться — его тело уже приняло эту энергию. Но битва только началась.

— Андрей! — окликнул я его, пытаясь привлечь его внимание. — Короб заперт, ты не сможешь достать артефакт. Попробуй сопротивляться тяге.

Он повернулся ко мне, и сейчас в его горящих глазах почти не осталось ничего человеческого. Только жажда. И ярость.

— Ты не понимаешь! — прорычал он, сжимая короб. — Мне нужно это. Без этого… я не выживу!

— Выживешь как миленький, — улыбнулся я. — Это всего лишь побочный эффект, ты можешь его преодолеть. А я тебе помогу. Быстро. Положи. Короб.

Андрей задыхался, его грудь судорожно поднималась и опускалась. Он явно боролся с собой, но его воля была на пределе.

— Я… Я не могу… — на миг передо мной предстал настоящий Андрей. — Леша, это… Невыносимо. Оно сильнее меня. Я никогда…

Конечно, он никогда такого не испытывал. Но если пройдет это испытание, дальше справится с чем угодно.

Но он снова схватил коробку и долбанул по ней мощным зарядом. Металл каким-то чудом выдержал — эти штуки явно могли пережить апокалипсис. Андрей ударил по коробу снова — мощным сгустком чистой энергии Искажения. Амальгама частично нейтрализовала заряд, но я все равно порадовался, что возвел барьер — до остальных не долетит.

— Все. Остановись. Давай, Андрей, ты должен сделать это сам. Пересиль себя. Это самое важное. Моя сестра прошла через это и победила. Ты тем более справишься.

Я говорил с ним, подбираясь все ближе и ближе. Теперь между нами оставался всего шаг, но кузен инстинктивно отпрянул, когда я приблизился.

— Оно такое сильное…

— Знаю.

— Прости, Леш…

Андрей сжал зубы и резко поднял руку, явно собираясь вновь ударить заклинанием. Его пальцы светились темно-зеленым, но в этот раз я не мог позволить ему атаковать. Не раздумывая, я метнулся вперёд, вложив всю свою силу в защитный барьер, чтобы закрыть его атаку. Заклинание столкнулось с моим щитом, и я почувствовал, как оно отразилось, дрогнув и рассыпавшись в воздухе. Я тут же поглотил остатки.

— Борись, чтоб тебя! — взревел я. — Великий князь ты или кто? Ты не имеешь права сдаваться!

Он посмотрел на меня, и в его взгляде я снова увидел вспышку осознания — на миг, всего лишь на миг, на меня снова смотрел прежний Андрей. Но этот проблеск был слишком коротким. Искажение побеждало. Он поднял руку и снова попытался атаковать.

— Николаев, осторожно! — воскликнула Шереметева.

Андрей снова кинулся вперёд, но я был уже готов. С моих пальцев сорвалась сеть и обрушилась на кузена, связывая его движения. Не ожидав подобного, он потерял равновесие и рухнул на колени, яростно рыча. Я видел, как его тело дрожало от напряжения, но магические узы были слишком сильны.

Я подошёл ближе к Андрею, присел рядом с ним. Он смотрел на меня дикими глазами, но его тело всё ещё было скованным, и я немного усилил заклинание.

— Я не смогу, — прохрипел он. — Лучше просто убей.

— Чтобы мир лишился двух магов Искажений? Это слишком расточительно, тебе не кажется?

Я наклонился ближе и, чувствуя, что времени у нас мало, решился на то, что могло показаться окружающим безрассудным. На глазах у Андрея я пододвинул короб из амальгамы и обернулся к Шереметевой.

— У кого ключ?

— У меня, — отозвался Сумароков.

— Бросьте мне.

— Николаев, что вы задумали? Ему нельзя контактировать…

— Он и не будет контактировать. Дайте ключ.

Сумароков вопросительно взглянул на Шереметеву. Та колебалась, но кивнула. Я поймал на лету брошенный ключ и быстро вскрыл замок.

— Ты еще смеешь меня истязать? — Пальцы Андрея вцепились в магические путы. — Будешь дразнить?

— Не дразнить. Мне нужно, чтобы ты переборол тягу. Я открою коробку, артефакт будет в доступе. Но ты должен пересилить себя и уничтожить его. Ты знаешь, как.

Андрей смотрел на меня со смесью непонимания и ужаса.

— У меня не выйдет…

— Отставить нытье. Вперед.

Я снял заклинание пут. Андрей к этому моменту немного успокоился — жажда все еще бурлила в нем, но он хотя бы мог мыслить. Андрей на мгновение замер, его взгляд был прикован ко мне. Я видел, как его дыхание замедлилось.

— Ты ведь проходил через это, да? — Он поднял на меня глаза. — Поэтому ты так уверен?

Я молча кивнул.

— Давай, Андрей. Я подстрахую. Все получится.

Сняв замок, я медленно поднял крышку короба — все не переставая следить за кузеном. Когда он увидел артефакт — кусочек брусчатки, явно с Петропавловки — в его глазах снова вспыхнула жажда. Он инстинктивно потянул руку, но я пододвинул короб ближе к себе.

— Тихо, не торопись. Позволь себе оказаться в поле этого излучения. Привыкли к нему.

Мне на ум пришел дурацкий случай из жизни. Один из наших бойцов в ордене долгое время курил и все никак не мог бросить. Его зависимость от какой-то высушенной травы оказалась сильнее, чем от Искажения. Так бывает. Однажды старина Мелеус решил поставить точку в своем пагубном пристрастии. Но способ он выбрал немного странный.

Он клал перед собой раскрытый портсигар и таращился на него каждый раз, когда испытывал тягу. Мог сидеть часами, если позволяло время — гипнотизировал самокрутки взглядом до тех пор, пока не надоедало. Мелеус утверждал, что так он брал свою зависимость под контроль. А потом в один прекрасный день просто взял и выкинул этот портсигар в реку — и дело с концом. Но морально готовился он несколько месяцев.

У нас нескольких месяцев не было, но Андрею следовало немного задержаться в этом состоянии.

— Ну как?

— Тянет, — отозвался кузен. Его руки задрожали, и он стиснул пальцы в кулаки. — Сильно тянет… Кошмар какой-то.

— Продолжай. Просто смотри. Пока сознание не успокоится, и пока эта жажда не отойдет на задний план.

— Николаев, что вы с ним делаете? — Воскликнул Сумароков.

— Учу с этим жить. Эта жажда больше никогда его не отпустит, и он всегда будет тянуться к аномальной силе. Но он сможет контролировать эту тягу.

На миг мне показалось, что Андрей все же поддастся. Его лицо исказилось от боли, он так сильно сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели, а ногти врезались в кожу до крови. Парень стиснул зубы и тихо зарычал.

Все его тело колотилось как от озноба.

— Николаев, он теряет контроль! — крикнула Шереметева. — Прекращайте!

— Рано! Он справится.

— Николаев, отставить!

— Нельзя останавливаться, — проговорил я, не отрывая взгляда от искаженного мукой лица кузена. — Он сможет. У него начало получаться.

Я почувствовал, как что-то в его сознании сдвинулось, словно он решил сделать последний, отчаянный рывок.

Андрей задержал дыхание, словно собирая все свои внутренние силы, его руки перестали судорожно дергаться. Я увидел, как в его глазах погас этот мрачный, неестественный огонь.

А в следующий миг он вскинул руку и одним точным движением отправил энергетический заряд в зараженный камень. Тот треснул и рассыпался в пыль. Я тут же поглотил энергию и переработал.

Кузен завалился набок, и я успел подхватить его. Шереметева тут же сорвалась с места и подбежала к нам.

— Получилось, — я поднял на нее глаза. — Он преодолел этот кризис. Дальше тяга останется, но ему будет проще.