Бремя командира (СИ) - Хай Алекс. Страница 21

— Ощущение борьбы естественно, — тихо заметила Шереметева, наблюдая за происходящим. — Сила аномалий не поддаётся прямому контролю. Это проверка вашей способности выдерживать её присутствие в теле.

Катерина сжала зубы, и я видел, как напряжение на её лице усиливалось.

— Это… сложно, — сказала она, дрожащим голосом. — Я чувствую, что вот-вот потеряю контроль. Энергия не поддаётся мне.

Я нахмурился. Переходный момент, когда энергия начинала захлёстывать тебя изнутри, был критическим. Адаптация начала проходить слишком быстро. У Андрея тоже получилось быстрее, чем обычно, но тогда я списал это на огромные вливания эфира. Сейчас же Катя начинала взаимодействовать с силой прямо на глазах — сама того не осознавая.

— Катерина, не бойся, — сказал я тверже. — Энергия Искажений всегда ведёт себя так. Главное — не пытаться её остановить. Не сопротивляйся ей. В какой-то момент тебе покажется, что она начинает поглощать твой эфир. Сразу скажи об этом.

— Хорошо…

Она попыталась расправить плечи, но внезапно резко вздрогнула, и артефакт выпал из её руки. Катерина схватилась за грудь.

— Я не могу, — прошептала она, сжав кулаки и закрыв глаза от боли. — Она разрывает меня изнутри. Так странно. Я понимаю, что она чужеродная, но… Она нужна мне.

Сумароков нахмурился, шагнув вперёд.

— Катерина, этого достаточно. На сегодня хватит.

Ланской, быстро отреагировав, поднял артефакт и сунул его в металлическую коробку. Фонить перестало.

— Полагаю, все очевидно, — произнесла Шереметева, слегка кивая Катерине. — Можно с уверенностью утверждать, что Екатерина Дмитриевна обладает чувствительностью. Действуем по протоколу — увеличение дозы, наблюдение, поддержка. В случае успешного преодоления кризиса — обучение контролю.

Катерина медленно опустилась на стул, её лицо было осунувшимся.

— Кризиса? — переспросила она. — Что это значит?

— Примерно неделя адских мук, после которых рождаешься заново, — улыбнулся Андрей.

Великий князь погрозил сыну.

— Не пугайте девушку, господин Романов!

Сумароков принялся суетиться теперь уже вокруг Катерины, пока Шереметева разлила по бокалам коньяк — себе и высокому гостю.

В тот момент, когда Фёдор Николаевич заканчивал наставление Катерине, мой разум заполнился резким, но едва уловимым ощущением, как будто кто-то касался моего сознания. Арс пытался связаться со мной.

На долю секунды всё вокруг как будто исчезло. Я увидел перед собой не картину происходящего в кабинете, а смутный мыслеобраз.

Аполлон Безбородко стоял в каком-то темном углу и, нахмурившись, вытаскивал из кармана кителя сложенный клочок бумаги. Записка.

Он открыл её, и его лицо на мгновение застыло в выражении полного удивления, смешанного с лёгким беспокойством.

Безбородко с опаской оглянулся по сторонам, затем перечитал записку и принялся быстро рвать ее на мелкие кусочки. А затем торопливо вышел в коридор.

«Как давно это было?» — спросил я. — «Только что?»

Арс подтвердил. Значит, с Безбородко наконец-то связались. А то он две недели ходил и ждал хоть какого-то сигнала. Но только зачем он уничтожил записку, если показал мне прошлую?

— Ваше императорское высочество!

Дядюшка обернулся ко мне.

— Да, Алексей?

— Отвечая на ваш вопрос о свечениях. Кажется, я понял, что это. И у меня для вас хорошие новости…

Глава 11

— Кому еще чаю? — Тамара Зубова лавировала между столами с огромным подносом. Над которым дымился свежезаваренный напиток. — Ребята, будете?

Мы как раз доедали свои порции. В честь визита великого князя на ужин приготовили бефстроганов — весьма, к слову, неплохой для казарменной столовой. А на десерт повара расщедрились на шарлотку. Сезон яблок как раз заканчивался.

— Я бы еще взял. — Андрей поднялся и взял с подноса Тамары два стакана. — Кто-нибудь еще будет?

— Возьми мне, пожалуйста, — попросил Феликс. — Вот уж не думал, что получу истинное удовольствие от столь примитивного пирога, но…

— Все гениальное просто, — ухмыльнулся Лева и тоже взял себе чай в металлическом подстаканнике. Спасибо, Тамара! Спасительница наша.

Щеки девушки залились краской. Зубова явно не привыкла к повышенному мужскому вниманию, но в учебке Спецкорпуса от этого было никуда не деться. Да и сама Тамара была девушкой симпатичной — голубоглазая, румяная, с толстенной русой косой. Настоящая красна девица из сказок. Пусть такой типаж сейчас не был в моде, но мы с парнями единогласно пришли к выводу: Тамара — красавица.

— Приятного аппетита, господа, — улыбнулась девушка и направилась к своему столу, где ее уже дожидались однокурсницы.

Эристов проводил ее мечтательным взглядом.

— Вы видели ее косу? А мундир как сидит… Хорошо, что нам по форме положены пояса. Подчеркивает талию…

Феликс усмехнулся.

— Михаил, а вы, я погляжу, уже выбрали объект страсти?

— Господин Юсупов, отстаньте от человека, — с притворной строгостью сказал Андрей. — По кому же нам еще вздыхать, как не по однокурсницам?

Эристов смущенно спрятал нос в стакане.

— Да только однокурсницы наши все больше держатся особняком, — вздохнул Феликс. — Такие сознательные, что аж зубы сводит. Где тот бунтарский дух, желание сбежать на свидание под покровом ночи…

Ну вот как раз Тамара и сбежала, чтобы со мной увидеться. Вроде и робкая, а проявила такую смелость.

— Это ты, Феликс, точно не по тому адресу, — улыбнулся Андрей. — Наши девчонки — особы серьезные. Им не до глупостей вроде свиданий. Грызут гранит науки.

— А жаль. Хоть бы танцы устроили в какое-нибудь из воскресений… Тоска же смертная.

— Господин командир, — сурово обратился ко мне кузен. — Надо бы нам придумать, чем занять господина Юсупова, раз он тут от скуки собрался вешаться…

Я нахмурился.

— И правда. Пора бы направить вашу энергию в мирное русло, Феликс Феликосович. Назначаю вас главным по связям с общественностью в нашем отряде. Будете собирать сплетни и новости и держать руководство в курсе. Особенно о том, что толкуют в женской кордегардии.

Феликс едва не поперхнулся чаем.

— Алексей, ты сейчас серьезно?

— А что? — Усмехнулся Андрей. — Ты же все равно постоянно уши греешь. Так грей со смыслом. Можешь создать собственную агентурную сеть…

Юсупов наградил его многозначительным взглядом и принялся дожевывать шарлотку.

Сегодня в столовой и правда царила приподнятая атмосфера. Великий князь отбыл, руководство выдохнуло, да и мы немного расслабились. Стучали ложки и вилки, звенели стаканы и подстаканники, шумели тихие разговоры. Все делились впечатлениями от уходящего дня, но, конечно, с большим интересом ребята накинулись на нас с Андреем.

— Лучше расскажите, что было в кабинете у Шереметевой, — подмигнул Лёва, отодвигая пустую тарелку. — Зачем вас опять к ней вызвали? Я видел, как вы с Андреем и Боде шли в ее кабинет…

Мы с Андреем переглянулись. Разумеется, о том, что там случилось, никто не должен был знать.

— Да ничего особенного, — пожал плечами Андрей. — Там был великий князь. Он интересовался, как у нас дела с учебной программой, довольны ли курсанты условиями…

— Ага, — подхватил я — Он же покровитель этого учреждения. Ну и заодно хотел с Андреем увидеться без лишних свидетелей. Семья же…

— Эх, а я-то надеялся на что-то посерьёзнее! — фыркнул Миша, облокотившись на стул и закинув руки за голову.

Андрей усмехнулся.

— Ну, не все же нам быть в центре внимания. И слава богу.

Мы плавно перевели разговор на другие темы: кто как провёл день, кто какую оценку получил за тест по общей теории магии… Я украдкой следил за Безбородко, устроившимся на краю стола. Он держался спокойно, но почти весь ужин молчал. Когда наши взгляды пересеклись, он едва заметно кивнул.

— Кто-нибудь после ужина собирается в библиотеку? — спросил он будничным тоном и взялся за подстаканник. — Хорошо бы проанализировать результаты теста. Обещали, что нам выдадут листы с исправлениями…