Совенок. Вода и пламя. Шестая часть (СИ) - Боброва Екатерина Александровна. Страница 81

Девчонки часто болтали, что будут ставить себе татуировку с камнями, даже если наставники не предложат. Красиво же… и модно. Да и место выбрать можно. Хоть на лбу. Только на лоб никто ставить не хотел, все желали на грудь или на живот. А кто-то, самый отчаянный, туда… ниже поясницы.

— Олюшка? — напряженно позвал дядя, и девочка моргнула, выныривая из мыслей о том, хочет ли она себе татуировку. Мама точно не одобрит последний вариант. А остальное… не интересно.

— Нет, не мучает и не тянет никого сжечь. Честное огненное, — и она посмотрела в глаза дяди.

Тот какое-то время удерживал ее взгляд, потом отпустил.

— И вот надо было Первому отказаться от поездки. Не могу понять, что со вторым даром. Странный он какой-то, но стабильный, — проворчал Пятый, поднимаясь. Вздохнул, потрепал ее по голове и вынес вердикт: — Тебе есть в кого быть такой, гм, непредсказуемой, принцесса. Не переживай. Мы рядом. Просто дай знать, если тебе захочется кого-нибудь сжечь… Я сам им займусь, договорились?

Оля важно кивнула. Она вдруг ощутила себя взрослой. Почти. У нее два дара. И окружающие стали относиться иначе. Серьезнее что ли… А еще можно было больше не врать. По крайней мере родителям с братом.

— Она справится, — уверенно заявила мама, — не переживай. Занимайся свадьбой, мы сами за ней присмотрим.

Только папа почему-то не успокоился. Стал еще больше волноваться. И перестал одну отпускать. И охрана нервничала вместе с ним.

Зато для местных она стала пустым местом. Раньше они удивлялись, когда ее видели: водяница среди огненных. Шутили. Задавали глупые вопросы: «А правда ли твоя мама любит папу?». Предлагали остаться. Подарки дарили. С детьми знакомили. Теперь словно забыли обо всем. Шутить перестали. Начали сторониться. Оля слышала, как кто-то спросил за ее спиной: «А не показалось ли нам, что она водная? Ишь, огонь какой… Так и сверкает».

Взрослые удалились в кабинет обсуждать важные дела, и только Пятая мать задержалась около них.

— Мне плевать на то, насколько ты себя умной считаешь, я тебя насквозь вижу, — пальцы женщины больно впились в плечо.

— Отпустите! — потребовал Иль, и Оля заметила, как стиснул кулаки брат, как покраснело его лицо и… испугалась, потому как Иль все еще плохо контролировал свой дар.

Пятая мать небрежно отмахнулась от мальчика.

— Только попробуй испортить свадьбу моего сына, земное отродье, поняла? Все должно пройти идеально.

— Пятая мать, мы вас ждем! — злым голосом позвала от двери мама. Пальцы отцепились от плеча, женщина улыбнулась девочке так, что Оле захотелось плакать. — У вас прекрасная дочь, дорогая, — голос источал ядовитый мед. — Император ведь лучше короля, — пробормотала она, направляясь в кабинет.

Мама окинула детей обеспокоенным взглядом, прикрыла дверь.

Оля прерывисто выдохнула, вытерла глаза плечом. Брат тяжело дышал, справляясь с внутренним огнем. И было чувство, что мир вдруг повернулся к ним совсем другой стороной. Там, где не было улыбок, а была боль, зависть и еще что-то очень плохое.

— Знаешь, — произнес Иль после долгой паузы, — теперь я понимаю Шестого. Почему тот всю жизнь хотел быть сильным. И учился, как проклятый. Он ведь хотел нашу маму защитить. От таких…

Оля согласна кивнула. И защищал. А ведь был чуть старше их, когда встретил маму. На полгода всего.

— Так вот… — брат расправил плечи, глянул серьезно так… сверху вниз, — я тоже буду учиться и стану самым сильным. Обещаю. Чтобы никто больше не смел тебя обидеть, поняла? А то эти твои четыре дара… Хорошо, что дядя о них не знает. И вообще, пусть пока никто не знает, кроме родителей. А то я за тебя боюсь, — признался он честно.

Все за нее боятся, кроме нее самой. И не хватало слов, чтобы успокоить семью, объяснить то, что она чувствует, используя стихии. А если бы и хватило… Взрослые редко верят словам того, кто ниже их в два раза по росту.

На свадьбу было солнечно и тепло. Легкий дождик, словно провожая, прошел утром, оставив сверкающие капли на листьях и траве. Дворец был переполнен. Город гудел. Набережные забиты народом.

Для гостей выделили отдельный корабль. И они заняли почетное второе место после флагмана с императором на борту.

— Деревянный же, — с несчастным видом простонал Пятый, косясь при этом на маленькую девочку, стоявшую у поручней и с интересом разглядывавшую город. В своем алом платье та выглядела крохотным огоньком, навевая неприятные ассоциации. Немного мирила с ситуацией охрана, застывшая за спиной у ребенка.

— До храма недалеко, — успокаивал его Фильярг. — Охрана предупреждена. Так что заканчивай нервничать. Оля вообще отличается уравновешенностью. И это предрассудок, что каждый ребенок должен хоть раз полыхнуть. Вот Илья еще ни разу не устроил выброс… — Пятый побледнел, закатил глаза. — Ты вообще о другом переживать должен. Свадьба же! Твоя, — закончил речь Четвертый, ободряюще хлопнув брата по плечу.

— Чем больше я обо всем думаю… Три месяца! — повторил тот страдальчески. — Тем больше переживаю. А свадьба? Тут как раз все просто. Ты протокол видел? Там если сюрприз какой случится, он закончится смертной казнью его устроившего. Император, кстати, уже интересовался не обман ли это был с водным даром маленькой принцессы. Пришлось честно признать, что твои дети особенные, а их мать из другого мира. Боюсь, мы дали ему пищу для размышлений.

— Не пепли, — отмахнулся Фильярг. — Об ассаре он точно знал. Ты просто подтвердил его мысли, что особенности Юли передались детям. Не страшно. Считай, развлекли старика. Будет о чем бороду дергать.

Арвэл согласно кивнул. Он знал, что станет основной темой для пересудов на ближайший год и готов был с этим смириться. Разговоры его точно не убьют. Расстраивала лишь реакция матери на сплетни. Острая. Придется просить Четвертого забрать ее с собой сразу после окончания свадьбы.

Вереница кораблей выстроилась в одну линию, направляясь к центральному храму Девятиликого. На судах дрожали на ветру паруса голубого цвета, сливаясь с небом и лишь на втором они огненно-алели, говоря всем о том, что на борту гости из Асмаса.

В воде носились водяные девы. Игрались, поднимая веера брызг. Выстраивали водяные ворота столь высокие, что под ними спокойно проходили суда.

— А она не обижается на тебя? — тихо спросил Иль, кивая на воду. — За огонь?

Оля удивленно посмотрела на брата.

— Я ей не принадлежу, — ответила, пожав плечами, — для нее главное, чтобы я была счастлива. Если здесь, внутри, — она коснулась левой груди, — спокойно, ей больше ничего не надо.

И это настолько отличалось от того, что чувствовал он сам или что говорили наставники, что Иль потрясенно замер. Попытался осознать. Не смог. Плюнул и сосредоточился на празднике.

Храм Девятиликого показался ему скучным. Высокий, светлый. Весь в высоких колоннах, покрытых белоснежными цветами, от сладкого запаха которых кружилась голова. Лики на стенах. Лики на потолке. Но они молчали, не разговаривая. И стихии здесь не было. Зато было много народа, высокими спинами закрывшие происходящее. Так что двойняшки чинно скучали. Немного развлеклись, когда их вместе с другими детьми отправили осыпать цветами невесту.

— Красивые, да? — пихнула его в бок сестра. Они действительно были красивыми. Пятый — в алом костюме с малой короной на голове. Цветтара в длинном белом платье, щедро украшенном вышивкой. На голове обруч с голубыми камнями. Крупный камень на шее, от которого несло силой. Но главное — улыбка, сияющая на губах. Вот она понравилась мальчику больше всего.

Пятый притянул их к себе, выделив среди остальных детей. Обнял. Цветтара еще и поцеловала каждого, назвав милашками. Илье сразу вспомнилось, как его грозились облизать, так что он густо покраснел. Однако терпеливо стоял под взглядами толпы, не делая попыток вырваться. Все-таки свадьба. Пусть взрослые поиздеваются. Сегодня можно. И с поцелуями. И с глупостями. Потерпит.