Гнев орды (СИ) - Войкин Александр. Страница 2

— Ты же сказал, что герцог мёртв, — вспомнил я.

— Верно, — кивнул Лерид. — Но сынок его, Грыл, выжил, отец оставил его за наместника в столице герцогства, пока сам отправился на битву с нами. Пацан теперь небось уйдёт в оборону, а сидеть в осаде нам как-то не с руки. Будем думать, как город взять.

— На месте разберёмся, — отмахнулся я. — Пусть кто-нибудь найдёт подробную карту тех земель, поищем другой вход, раз не пускают через главный. А пока — я бы чего-нибудь сожрал. И это… ответишь на один вопрос?

— Спрашивай, — фыркнул дядя.

— Мы кто такие вообще? На людей похожи, но уж больно цвет кожи отличается, да и уши опять же.

— Орки мы, дурень, — хохотнул Лерид. — Даже это из башки вылетело?

Несмотря на веселье, он глядел на меня уже иначе, с лёгким подозрением. Вряд ли повёлся на историю о ранении, надо будет придумать более правдоподобную отмазку, как только разберусь с местным мироустройством. Непривычно как-то чувствовать себя закрытым от внешнего мира. Вся сенсорика запечатана, будто я опять превратился в обычного смертного.

Хотя… так ведь оно и есть. Тьфу!

— Странное что-то со мной, — признался я. — Помню всё кусками. Может, вражеская магия сработала?

— Не было среди них магов, — посерьезневший Лерид покачал головой. — Но ты не волнуйся, мы разберемся, что за чудеса такие. Идём, надо перекусить. А потом допросим пленных.

Я проследовал за ним в шатер, мысленно подытоживая наш разговор.

Мир — фэнтезийный. Волшебное средневековье с орками, людьми, и наверняка ещё чёртовой тучей разных рас.

Я — орк. Факт забавный, особенно учитывая, что орк из меня нестандартный — слишком изнеженный и далекий от сражений. Хотя, если вдуматься, речь Лерида тоже далека от стереотипного тупого орка. Выходит, местные орки отличаются от земных представлений об этой расе степных воинов. Занятно.

Ну и напоследок — ситуация у меня почти безвыходная. Нужно доказать отцу бывшего владельца этого тела свою профпригодность в качестве наследника рода, иначе быть мне на улице с голой жопой. Мотивация — есть, осталось только разобраться, как вновь пробудить в себе источник. Не видеть и не слышать окружающий мир — больно. Так жить нельзя.

Еду нам принесла симпатичная орчанка в простеньком закрытом платье, которое, тем не менее, выгодно подчеркивало все достоинства ладной фигурки. Узкий разрез медовых глаз в сочетании с медной копной густых волос и миловидным личиком — убойное комбо. Я невольно засмотрелся, чем заслужил насмешливый взгляд Лерида.

— Опять за старое?

— В смысле?

— Брат жаловался, что ты перетрахал всех служанок в доме, а после добрался и до не самых знатных дам в городе. И откуда в тебе такое либидо, если ты так же далёк от воина, как я — от философа?

— В жизни всякое бывает, — повторил я излюбленную фразу, разведя руками. — Но впредь обещаю думать перед тем, как делать. Это, вроде как, полезно.

— Пожалуй, — согласился дядя. Я поймал на себе его задумчивый взгляд, в котором смешалось недоверие и капелька надежды. Похоже, Лерид даже обрадовался моей «амнезии». Каким же говнюком был прежний Кард — представить сложно.

Пережевывая мясо с овощами, я вспоминал свою инициацию из прошлой жизни. Память несколько сбоила, но основные моменты встали перед глазами очень отчётливо, будто всё случилось вчера. Ритуал в целом не трудный, можно попытаться повторить здесь. Вдруг получится?

— Сможешь заняться допросом без меня? — уточнил я у дяди. Лерид пожал плечами.

— Конечно. А что, боишься снова проблеваться?

— Нет, есть одно более важное дело.

Он насмешливо покосился на застывшую в углу служанку, хмыкнул. Что ж, пусть думает, что мне нужно сбросить пар. Так даже лучше, нельзя сразу менять представление о себе в лучшую сторону — надо подготовить почву.

Выскользнув из шатра, я зашёл за угол, пробрался меж двух кустарников и за деревом нашёл подходящую полянку. Ветер, гулявший по равнине, здесь стих, лишь где-то в вышине слышался его далекий свист.

— Попробуем, — сказал я сам себе, больше для того, чтобы придать уверенности. Пальцы рук вдруг задрожали, сердце забилось чаще. Нервничаю? Я? Смешно, но похоже этот мир действует на меня иначе.

Рука коснулась груди, под пальцами ощутил биение сердца. Когда последний раз я нервничал там, на Земле? Наверное, в юности. Ещё до того, как стал медиумом. Дар высасывает из заклинателя самое ценное — человечность, взамен награждая мощью, неподвластной смертным.

Внезапно в моей голове возникла странная мысль: может, ну его нафиг, такой дар?

Тряхнув головой, я зло скрипнул зубами. Нет! Путь медиума отнял у меня всю жизнь, я шёл к вершине годами, десятилетиями, теряя близких и друзей, сжигая города и страны, я поставил на колени весь мир благодаря этому дару.

Без него я был бы никем.

Закрыв глаза, я задышал глубже, чувствуя, как постепенно успокоилось сердце, ритм выровнялся, и моё дыхание стало невольно подстраиваться под окружающий мир. Вдох-выдох, шелест листьев на ближайшей ветке. Вдох-выдох, сопротивление воздуха под крыльями насекомого. Вдох-выдох…

Я мысленно открыл себя миру. Ощутил, как превращаюсь в пустой сосуд, готовый принять новое знание, словно чистый лист бумаги, на котором можно написать какой угодно текст…

Тишина.

Мир молчал.

Я ждал долго, наверное, пару часов, неподвижно стоя на одном месте, расслабленный, слившийся с дыханием мира.

Он не отвечал.

Мысленно вздохнув, я понял, что ловить нечего. Наверное, оркам недоступна магия в том виде, в каком я привык её воспринимать в своем мире. Пора возвращаться.

И в этот самый момент мое сознание рухнуло вниз. Меня стремительно несло по темному тоннелю, мимо вихрем проносились разрозненные картины, не имеющие ничего общего: окровавленный актовый зал, полный трупов; морское побережье, заваленное мертвыми китами; городской пейзаж, напоминающий преисподнюю — с разрывом инферно меж двух небоскрёбов…

Я с размаху вывалился в какое-то помещение, больно ударившись о пол.

— Пресвятые сиськи! — машинально выругался, потирая ушибленную спину. Затем, поднявшись, огляделся. Вокруг был небольшой зал, примерно десять на десять метров: серые стены, выложенные мрамором, пол и потолок точно такого же цвета, но с белоснежными прожилками. На расстоянии нескольких шагов от меня находился мраморный стол. Нет, скорее, алтарь. На нём виднелись две шкатулки из тёмного дерева.

Подойдя ближе, я прислушался к собственным ощущениям. Словно из далекого края, из прошлой жизни, во мне вновь пробудилось чутьё, не раз и не два спасавшее меня от неминуемой гибели. Оно подсказало, что в левой шкатулке, на чьей крышке виднелся странный изогнутый символ, похожий на крюк, в центре которого поселилась звезда, находится то, что я искал — дар медиума.

А в правой…

Насчёт правой шкатулки чутьё глухо молчало. Но я ощущал лёгкую тревогу, смешанную с любопытством. Правая шкатулка сулила мне нечто интересное, необычное. Что-то, чего я пока не пробовал и вряд ли узнал бы, оставаясь живым медиумом. Эти две шкатулки были несовместимы, полные противоположности.

Я ощутил сомнение. Дар медиума — моя плоть и кровь, я сроднился с ним, пусть пришлось пройти через адские мучения, прежде чем достиг вершины. Но он сродни вампиризму — высасывает из адепта всю душу, превращая в мразь, готовую поступиться чем угодно ради цели.

Я дотронулся до груди, вновь почувствовал биение сердца. Душу захлестнуло желание жить, наслаждаться каждым мгновением в полной мере. Да, мне нужна сила, но не такой ценой.

Моя рука легла на правую шкатулку. Пальцы прошлись по вырезанному на крышке знаку: замысловатой закорючке, отдалённо похожей на осьминога. Или червяка, подвешенного за кончик туловища.

Коротким движением я открыл шкатулку. Внутри, на темном бархате, лежала чёрная пилюля, напомнившая жемчужину. Я взял её двумя пальцами, замер, решаясь, а затем закинул в рот и проглотил.

Странная комната рассыпалась причудливыми осколками, а я осознал себя лежащим на земле, уткнувшись носом в цветок.