Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7 (СИ) - Март Артём. Страница 14

— Смотря что считать грехом, — сказал я.

— Да ладно. Ты понимаешь, о чем я говорю. Слышал я про войну группировок в городе. А еще слышал, что ты в ней участвовал. Про тебя и Косого много слухов ходит.

— Вы внимательный.

— Профдеформация, — улыбнулся Волков. — Короче, обратного пути у меня нету. Согласишься помочь, — я тебе растолкую, что к чему. Если выведем этих козлов на чистую воду, всем спокойней будет. От тебя-то Фомин тоже теперь не отцепится. По-любому ему известно, что компромат ты передал его людям. А теперь оба они исчезли. Спрос будет с тебя.

— Оба? Вы говорили только про Неронова.

— Об этом позже, — заговорщически понизил голос Волков. — Ну так как, согласишься?

— Если бы не вы, у меня не возникло бы проблем с этим Фоминым.

— Согласен, — вздохнул старик. — Да только иного пути у меня не было. Козлы зацепили личное. Племянника моего.

— И зачем, интересно? Он тоже тут замешан как-то?

— Понятия не имею, — покачал головой Волков. — По крайней мере, пока что не имею. Но обязательно разберусь. Ну так что? Поможешь?

— Значит, вы пытаетесь отомстить за племянника?

— Да, Витя. Пытаюсь. И не только за него. Фомин, как я уже упомянул, еще подставил моего хорошего товарища. Расскажу поподробнее, если уж согласишься.

М-да… Вот уж неугомонный старик. Если бы он не вмешался, не закрутил свою игру, я наверное, уже и забыл бы про Фурсова с его дружком. С другой стороны, я понимал Волкова. Окажись я на его месте, скорее всего, поступил бы также — стал мстить за погибших близких. В этом мы с ним похожи, и, выходит, наши действия привели нас с ним в одну лодку.

— Помогу, — кивнул я. — Правда, не думаю, что мои товарищи обрадуются такому моему решению.

— Не думаю, что твои товарищи вообще должны обо всем знать.

— Тут уж извините, — я покачал головой. — В прошлом я уже рисковал жизнью за их спинами. Это им очень не понравилось. Они не откажут в помощи, но должны знать обо всем, что мы будем делать. Это мое условие.

— Они не из болтливых? — Приподнял бровь Волков.

— Ну, Фиму сложно назвать молчуном, — я сдержанно рассмеялся, — но его можно держать в узде.

— Надеюсь, ты сможешь заставить его держать язык за зубами.

— Расскажите, что сделал Фомин?

Старик опустил взгляд. Его глаза на мгновение как бы остекленели. Я понял, что он опустился в омут собственных воспоминаний.

— В восемьдесят седьмом Фомин застрелил сотрудника КГБ, Беляева Вячеслава Ивановича, — начал он бесстрастным тоном. — Все это произошло на стрельбище, за городом. Он, Беляев, еще пара мужиков и мой хороший друг Варламов Николай Владимирович — все были комитетчиками. Решили съездить за город, пострелять из ружей. У меня тогда была рабочая командировка. Я с ними не поехал. Короче, взяли они и свое, табельное. Ну так, побаловаться. По мишеням настрел произвести. Они были костяком аппарата, и начальство бы посмотрело на такой расход боеприпасов сквозь пальцы. Когда Фомин с Беляевым и Варламовым остались наедине, между Фоминым и Беляевым произошел какой-то конфликт. Так, бытовой, на сколько я знаю. Однако он перерос в ссору, потом в драку и, наконец, в стрельбу. Беляев погиб на месте. Был застрелен из наградного пистолета ПСМ. Застрелен Фоминым.

— И?

— А у официального следствия другое мнение, — вздохнул Волков. — Фомин просто свалил все на Варламова. Тогда Фомин был уже полковником. Причем со связями. Ну и, на следующий день после гибели Беляева, Варламова вызвали в контору. А там его уже ждала милиция и прокурор. Взяли Колю, короче. Как конкретно генерал это сделал, я не знаю, но Фомин спихнул всю вину на Колю Варламова. Суд был закрытым, и Николая осудили на смертную казнь. Правда, потом апелляция пересмотрела решение, и дали пятнадцать лет. Что с ним сейчас — я не знаю. Пытался выяснить, но пока безуспешно.

— А что насчет протокола? — Спросил я нахмурившись.

— О протоколе я узнал от супруги Николая, — сказал Волков. — Та рассказывала, что Коля отказывался признать вину, дал показания на Фомина, но они исчезли из дела. Суд был закрытым, и Николай, до последнего отказывался признавать вину. Но судья счел доказательства убедительными. Лихо они все подстроили, — старик горько усмехнулся. — Даже изъяли из табельного оружия Варламова патрон. А то обстоятельство, что ствол был вычищен и не имел следов пороховых газов, прокурор, насколько я знаю, тактично опустил.

— Если пистолет и показания попадут к органам, возможно, дело пересмотрят, — задумался я.

— Возможно. Но попасть они должны не абы к кому, а к честному следователю, который не побоится выйти против генерала ФСК, — вздохнул Волков. — К сожалению, когда пистолет очутился у меня, я не знал никого, к кому можно было бы с уверенностью обратиться. Потому и сохранил его у себя.

— Как он оказался у вас? — Спросил я.

— О… Это отдельная веселая история, — рассмеялся Волков, а потом как бы невзначай глянул в сторону, на стоящую в стояночном кармане белую волгу.

Когда старик переменился в лице, я проследил за его взглядом. Багажник машины вдруг распахнулся и оттуда вывалился… Фурсов. Он быстро избавился от остатков веревок на руках и принялся за связанные ноги.

— Ах ты мразота… — Процедил Волков и кинулся вон из моей БМВ.

Не теряя времени, я вышел следом.

Глава 9

— А ну! Куда полез, пес⁈ — Крикнул Волков, наставив на пытавшегося освободить ноги Фурсова пистолет.

ФСКшник вздрогнул, замер на месте.

— Руки вверх!

Он медленно поднял руку, потом опасливо обернулся. Увидев меня, Фурсов, кажется, удивился. Его брови на мгновение приподнялись, а кожа на лбу пошла складками. Через мгновение он натянул какую-то добрадушно-невинную маску на свое грубое лицо.

— Попался, — показав нам растерянную улыбку, сказал он.

— Витя, будь добр помочь, — проговорил Волков, приближаясь к Фурсову.

Я осмотрелся. Подходил вечер, и улица была уже безлюдной. Ни одной машины не бежало на промзону. Место, где находилась контора Обороны, всегда оставалось не очень проходным. Обычно гопники да калдыри шлялись тут. Однако сейчас нам повезло. Не было и их. Хотя современные люди уже не обращают особого внимания на любой беспредел, творящийся на улице.

Я обошел сидящего на земле Фурсова.

— А можно я в машине поеду, а? — Спросил он каким-то заискивающим тоном. — Я в этом багажнике запарился. — Он снова обернулся, обратился к Волкову: — Ты, конечно, дядь Сереж, не обижайся, но воняет у тебя там каким-то гнилым сеном.

— А ты не нюхай, — подошел к нему Волков и щелкнул рукоятью нагана по темечку.

Фурсов вздрогнул, схватился за голову и опал, растянулся на земле.

— Лихо, в вашем-то возрасте, — хмыкнул я.

— Навык, как говорится, не пропьешь, — кривовато улыбнулся Волков. — Ну, помоги мне засунуть этого обратно в машину.

Мы взяли тяжеленного Фурсова за руки и за ноги, запихали в объемный багажник волги.

— Сученышь, — пробурчал Волков. — Замок мне расковырял.

Он связал Фурсову руки, но теперь не веревкой, как раньше, а железной проволокой, которую отыскал в багажнике. Потом хлопнул дверцей, проверяя, закроется ли. Она закрылась.

— Хотите его допросить? — кивнул я на Фурсова.

— Верно. Хочу понять, что именно знает он. Если ты ни сном ни духом, откуда у Кулыма показания, может, он чего-то да расскажет. Буду рад, если поможешь мне с этим делом. С допросом, я имею в виду.

Я глянул на здание конторы. Увидел за ажурной занавеской угрюмое лицо Степаныча, который явно стал что-то понимать, но, умудренный опытом, не спешил выходить, видя, что сейчас помощь мне не нужна.

— Сначала зайдем. Познакомитесь с моими друзьями. Я хочу, чтобы вы все рассказали и им.

Волков кисловато глянул на меня.

— А если этот снова попытается сбежать? — Спросил Волков. — Времени не так уж и много. Нужно разобраться во всем быстро.

— Мы с вами условились, — напомнил я. — С меня вам помощь, с вас мне честность. Если переживаете за этого Фурсова, давайте возьмем его внутрь. Все ребята на смене сейчас. Только мои друзья там сидят.