Тебя искал (СИ) - Кит Тата. Страница 14

Картинка красивая, но я так заскучала и ушла в свои мысли, что абсолютно потеряла нить сюжета, которого, похоже, тут особо и не было.

- Матвей? – повернулась в сторону мужчины и поняла, что он уже давно и крепко спит.

Даже пиццу толком не поел, только пообкусал кусок, но зато выпил весь чай в своей кружке.

Пришлось аккуратно забрать с его живота блюдце с недоеденной пиццей и вместе с ним пульт, которым я убавила громкость телевизора, но выключать не стала. Мало ли…

Тихо унесла в кухню посуду, помыла её и вернулась в гостиную, чтобы укрыть Матвея пледом. Какой-то он сегодня не такой. По крайней мере, не такой, каким был вчера вечером и в свои футбольные выходные. Неужели работа настолько его утомляет? Почти не разговаривал, а за просмотром фильма даже не пытался шутить.

Видимо, он таким образом хотел дать мне понять, что я слишком навязчива. Пожалуй, сегодня моя последняя ночёвка в его доме. Не стоит взрослого мужчину, у которого полно своих проблем и забот и без меня, превращать в подружку для совместных ночевок. Я и так злоупотребила его добротой и гостеприимством, подкинув ему Ириску, которая спала у него прямо сейчас на плече, вытянув лапки в сторону бороды.

Поднялась в комнату, которая, теперь я знала, принадлежала Матвею и завалилась в постель, укрыв себя одеялом с головой.

Руки так и чесались от желания залезть в рюкзак, выудить из него телефон и проверить, написал ли мне что-нибудь Рома.

Обойдётся. Не хочу знать, на какие ещё каламбуры он сподобился. Или хочу?

Мазохистка чертова! – ругала я себя, доставая из рюкзака телефон, на котором было только два входящих смс, но зато оба от Ромы:

«Остыла?» - примерно два часа назад.

И совсем недавно: «Успокоишься, позвони».

Поздравляю, Рита, тебя официально признали истеричкой. Успех? Да пошёл он в задницу!

Рассерженно швырнула телефон обратно в рюкзак, закрыла молнию и нырнула обратно под одеяло, желая уснуть так крепко, чтобы, даже проснувшись, не помнить об этом шутнике.

До чего же бесит! Сна ни в одном глазу, а в голове мысли только о том, как выцарапать кое-кому глаза. Не все – парочку всего.

Перекатилась с бока на бок и снова зажмурилась. Обняла подушку и внезапно вспомнила про Матвея, который вторую ночь подряд вместо нормальной подушки пользуется диванной, которая только Ириске будет в самый раз.

Взяла две из четырех имеющихся подушек и тихо спустилась с ними вниз.

Матвей всё так же спал на диване. Только ноги под себя подогнул, плотнее укутался в плед и Ириску на шею переложил.

Словно почувствовав моё приближение, кошка очень громко и активно замурлыкала. Маленькими лапками начали наминать бороду Матвея, который лениво высунул руку из-под пледа и потрепал Ириску за ухом.

- Вибратор ты шерстяной, - прохрипел он тихо, отчего я невольно улыбнулась и закатила глаза.

Нельзя быть таким грозным снаружи, но при этом быть настолько милым.

- Кхм, - кашлянула я аккуратно, отчего Матвей резко приподнял голову и нашёл меня сонным взглядом.

- За что? – спросил он вдруг сиплым голосом.

- В см… - до меня только в этот момент дошло, что я стояла у его головы с двумя подушками наготове. – Забота, - цокнула я. Вытянула из-под его головы маленькую диванную подушку и подложила две нормальных.

- Твои планы изменились, потому что я проснулся? – сонно спросил Матвей и снова прикрыл глаза, уже устраивая голову на подушках.

- Да. Спи и не мешай, - уходя, машинально поправила на нем плед, прикрыв ноги. Похоже этому шерстяному шкафу еще и плед был мал.

- Спасибо, - вдруг тихо, словно уже сквозь сон, произнес Матвей, когда я уже поднималась обратно в комнату.

- Угу, - ответила я и вернулась в постель, чтобы пролежать несколько часов, мучась от бессонницы и идиотских мыслей.

Причем, ничего конкретного в голове не было – просто абстрактное облако, к которому я испытывала негатив, ибо в нём чётко узнавалось Ромино лицо, которое у него могло быть в момент, когда он решил выстрелить в меня той шуткой.

Лучше бы я с ним поругалась на повышенных тонах, чем просто ушла. Возможно, эта ночь не была бы для меня такой мучительной и долгой, если бы я сразу высказала Роме всё, что о нём в тот момент думала, чем сейчас крутила в голове варианты впечатляющих ответов для него.

Невозможно! От всех этих круть-верть по постели в глотке пересохло.

Прежде чем спуститься вниз за стаканом воды, я прихватила с собой одеяло для Матвея. Я и так отжала у него целую комнату, нужно дать ему хоть что-то, так как он не был обязан быть ко мне настолько добрым. А мне и под пледом будет нормально. К счастью, на втором этаже гораздо теплее, чем на первом.

Спускаясь вниз, уже с лестницы заметила, что диван был пуст. На нем не было ни Ириски, ни Матвея, ни даже его пледа.

В кухне горел свет. Я насторожилась, не зная наверняка, какими делишками может быть занят взрослый мужчина ночью на своей кухне.

Стоит ли идти? Или лучше просто положить одеяло на диван и так же беззвучно вернуться в комнату?

Из кухни донеслись звуки, похожие на всхлипывания.

Он там плачет, что ли?

На цыпочках подошла к кухонной зоне и выглянула из-за угла, но Матвея там не увидела. Всхлипы стали громче, но их источник всё ещё был неизвестен.

Прошла вглубь кухни и вздрогнула, обнаружив сидящего на полу Матвея, который именно в этот момент решил высморкаться в платок.

- Ой, Сосиска, - проговорил он в нос. – Закончатся бумажные платки и салфетки, я начну сморкаться в тебя. Ты, всё равно, самоочищающаяся.

- Ты простыл, что ли?

От моего голоса мужчина вздрогнул, явно не ожидав увидеть в такой час на своей кухне ещё кого-то кроме себя и котёнка.

- Чуть кони не двинул, - прижал он ладонь к груди, а второй рукой вернул на место сползший с плеча плед. – Тебе бы колокольчик какой на шею…

- Ты почему на полу сидишь, если болеешь? У тебя полы же холодные! – возмутилась я, не понимая, какого чёрта в таком состоянии он восседает на полу, а не под слоями одеял.

- Аптечку разбирал. Нифига не нашёл.

Матвей нервно оттолкнул от себя небольшую коробочку, в которой было всё, но только для того, чтобы избавиться от диареи, запора и порезов.

- В холодильнике лекарств нет? – спросила я.

- О, точно! Там что-то на дверце было.

Заглянула в холодильник и нашла там только назальный спрей и просроченный сироп от кашля. Детский.

- Ты последний раз в детстве, что ли, болел?

- Это от племянника, наверное, осталось. Не помню. А может и в детстве последний раз болел. А сейчас, вообще, последний раз болею. До утра с такими соплями точно не доживу – задохнусь раньше. Зачем только с бока на спину перевернулся? Все сопли так классно в одной ноздре кучковались…

- Какой же ты нытик, - закатила я глаза и протянула к мужчине руки. – Идём в постель. В твою комнату. Я видела в холодильнике мёд и лимоны. Чай тебе хоть сделаю, раз ничего больше нет. Горло болит?

- Першит немного. Не заморачивайся, - нарочито небрежно поморщился Матвей, но, к счастью, мои руки принял без каких-либо возражений. – Подожди, - вдруг застыл он с моими запястьями в своих горячих ладонях. – В моей комнате ты спишь. Куда я там лягу?

- Друг Матвей не тупи, а! В свою постель и ляжешь, а я найду, где мне лечь. У тебя в доме столько комнат, на полу я точно не останусь и… подожди, - освободила я свои запястья из его подозрительно горячих пальцев и приложила ладонь к широкому лбу, забравшись под челку. – Да ты горячий! Нужно «скорую» вызывать!

- Ага, и священника заодно, - фыркнул Матвей недовольно и отер платком сопли. – Нормально всё со мной. К утру оклемаюсь.

- Ты к утру крякнешь! – стояла я на своём. – Друг Матвей, давай вызовем «скорую». По-братски прошу.

- Такие вопросы решаются только на кортах, а у меня сейчас так ломит кости, что я вряд ли смогу на них сесть. Так что это не обсуждается – никакой «скорой». Буду жив – не помру.