Гибель титанов. Часть 2 (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 23

— Я патрикий Стоян, стратиг фемы Италика! — крикнул всадник в немыслимо роскошном доспехе и алом плаще. — Именем императора Самослава приказываю сложить оружие и выдать тех, кто чинил разбой в этих землях!

— Иначе что? — усмехнулись воины экзарха, прикинув численность легиона. Их было куда больше. Конницу боярин благоразумно спрятал за соседними холмами, а потому строй словен впечатление производил далеко не самое устрашающее.

— Иначе виновных повешу, как собак, — пожал плечами Стоян, — а остальных отправлю в Анатолию с арабами воевать.

— Вперед! — отдал приказ Исаак, которому ничего больше не оставалось. — Раздавите эту сволочь! Ишь чего удумал! Оружие сложить! Совсем варвары обнаглели!

Вперед вышли псилы, метатели дротиков, лучники и пращники. Они залили смертоносным дождем строй словен, но особенного успеха это действие не принесло. Стрелы бессмысленно барабанили по щитам и металлическим шлемам, сводя их усилия к нулю (2). Как только поток стрел стих, вперед двинулась пехота, а со стороны легиона полетели тысячи плюмбат, многие из которых нашли свою цель. Среди воинов экзарха большая часть никаких доспехов не имела. Десятки солдат упали замертво или получили раны. А словене дали еще один залп, а за ним еще. А потом где-то за шеренгами первого ряда легиона поднялся лес длинных пик, и у Исаака по спине потек ледяной пот. У его бойцов копья были на два локтя короче.

— Конница пошла! — заорал Исаак, видя, как стена щитов ударила в точно такую же стену. Он не смог смять обученных воинов.

— Каре! — услышал экзарх незнакомую команду, и за несколько ударов сердца войско варваров построилось квадратом.

— Как они это делают? — ошеломленно прошептал Исаак, видя, как пики сбивают с седел элиту его войска — готских катафрактариев. Закованного в железо всадника поразить непросто. Ведь даже его конь укрыт попоной, обшитой железными пластинами. Оставались ноги, шея и лицо, куда и били вооруженные пиками воины.

А потом из-за холмов с гиканьем, свистом и звериным воем выскочила аварская конница с развевающимися длинными волосами. Воины, пока ждали команды, не теряли времени даром. Косы их были расплетены, а волосы тщательно расчесаны. Ведь война — это праздник для настоящего батыра. Бог Тенгри и святой Георгий смотрят сейчас с небес. Надо быть красивым.

В спины увязнувших в битве ромеев полетели стрелы, и это стало концом. Строй их начал таять. И даже отборная готская конница ничего не могла сделать. Авары издевательски отскакивали в сторону, не сближаясь на удар копья. Для них, обученных на степных загонных охотах, такие маневры были просты. А когда измотанный конь катафрактария, несущий на себе гору железа, уставал, аварский всадник подходил поближе и бил из лука в упор. Разве сложно попасть в лицо с пяти шагов? Или ударить копьем? Ведь именно так, измотав огромного неповоротливого коня, били тяжелую кавалерию персов арабы халифа Умара и фессалийцы Александра Великого.

В той битве войско экзарха Равенны перестало существовать, а сам он погиб. Он попытался сдаться в плен, но его почему-то зарубили на месте (3). Армия ромеев, потеряв пятую часть убитыми, побежала. А со стен Рима на сражение смотрели счастливые горожане. Они не станут спасать воинов Константинопольского императора, и тех погонят, как волков. Погонят до самой Равенны.

Две недели спустя.

— Открывай! — седой сотник колотил рукоятью кинжала в запертые ворота неприступного города, и ничего не понимал. — Вы тут заснули, что ли? Сугерий где? Вы там что, сволочи, вконец сдурели?

— Не открою я тебе, Бонос! — со стены на сотника смотрел тагматарх Сугерий, оставшийся командовать гарнизоном. — Пока ты сюда плелся, все поменялось. Пять дней назад гонец прискакал с головой экзарха и эдиктом императора Самослава. Я ему подчинился. Тут теперь совсем другие порядки, брат. Прости! У меня приказ. Тебе в Анатолию плыть.

— Так мы теперь словенам служим? — лицо сотника вытянулось от разочарования. — Ты пошутил сейчас? Я сюда едва половину своих парней привел! Они еле на ногах стоят! Открывай, сволочь! Эти гады нам на пятки наступают! Нас же перебьют как курят!

— Не открою, — покачал головой тагматарх. — Я уже не командую тут, а мои воины клятву дали. Да и как не дать? Порт перекрыли их флотом. Цезарь Святослав лично корабли привел. Мы без подвоза зерна и месяца не продержались бы. Попробовали малость время потянуть, а в город огненные шары полетели. Я тебе скажу, дружище, это что-то… Прачки на наших портках озолотились. У меня тут полная словенская тагма стоит. В ней одни ветераны с бритыми мордами. Они мои две сотни на ремни распустят.

— А что же мне теперь делать? — внезапно севшим голосом спросил сотник. — Помирать, что ли? А за что? Что я сделал? Малость крестьян пощипал? Когда за это вешать стали?

— В порт иди, Бонос, — ответил ему тагматарх. — Там таких, как ты корабли ждут. И пожрать дадут, и лекари раны попользуют. Иди, брат, я тебе все сказал. Не пойдешь в порт, попадешь под суд как грабитель.

— Так все-таки в Анатолию плыть, как тот пес словенский сказал? — обреченно вздохнул старый воин. — Ну, в Анатолию, так в Анатолию… Все лучше, чем в рабство пойти. Или на виселицу. А сам-то здесь останешься? — спросил он вдруг старого товарища.

— Да пожалуй, останусь, — ответил после раздумья Сугерий. — Я же не врагам город сдал. Я эдикту римского императора подчинился. Хоть и странно это все до ужаса… Не понимаю я ничего. Вот скоро патрикий Стоян в город прибудет, и все сразу яснее станет.

— Стоян? — лица воинов вытянулись, а Бонос торопливо сказал. — Я в порт! Когда там ближайший корабль в Анатолию? Мне что-то внезапно захотелось с арабами повоевать. Просто мочи нет…

1 Окончательно добил Рим император Констант II в 663 году. Он помолился в святых местах, а потом велел снять уцелевшие бронзовые кровли и забрать металлические скобы из стен. После этого античное наследие, и без того скудное, стало стремительно разрушаться.

2 Даже распиаренные английские лучники в Столетнюю войну ничего не могли сделать против обученной пехоты в простых кожаных доспехах и железных шлемах. Такая защита спасает воина почти в ста процентах случаев. Осталась масса воспоминаний участников тех сражений, где они отзывались о лучниках весьма скептически. В отличие от них, наемные генуэзские арбалетчики такого скепсиса не вызывали.

3 Экзарх Исаак Армянин из рода Камсаракан и в нашей реальности погиб в 643 году. Он пошел в поход на лангобардов, но тот закончился для ромеев неудачно.

Глава 34

Октябрь 643 года. Братислава.

Самослав раскинул на столе коровью шкуру, испещренную пометками. Италия от Равенны до Капуи уже признала его власть. Германцы оттуда изгнаны или перебиты, а их земли постепенно займут колонисты из отставных воинов. Западная империя жадно заглатывала кусок за куском, торопясь и чавкая от нетерпения. И это начинало его беспокоить. Уж слишком много становилось земель, сшитых на живую нитку. Как бы ни прогнила империя восточная, но она управлялась разветвленным аппаратом чиновников, а не лично императором. А он не мог себе этого позволить. Во-первых, такого количества грамотных людей у него просто нет, а во-вторых, создание такой громоздкой бюрократии приведет к многократному увеличению налогового бремени и, как следствие, к бунту. Ему придется использовать различные средства, чтобы управлять собственной страной. Он оставил вече в землях хорутан и дулебов. Разрешил самоуправление в городах и ввел жесткую власть префектов в Дакии и Силезии. При этом аварская степь по-прежнему управлялась ханами и жила по своим законам. Он оставил власть вассальному князю в Пруссии, не имея сил контролировать ту землю, а Сербией и Карантанией до конца жизни станут править Дерван и Воллук. А в Италии он сохранит ту же администрацию, что и была там раньше. Разве что нового хартулария поставит взамен казненного. Второй человек провинции как никак. Нет у него другого выхода, просто нет…