Вернуть Боярство 16 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 15

В общем, пора выныривать. Мы итак провели здесь слишком много времени — по субъективным ощущениям около сорока пяти минут. А если прикинуть ускорения, использованные и мной, и Осининым, и оттого наложившиеся друг на друга, то в реальном мире прошло… Так, дайте подумать… А, не так уж и много прошло. Около минуты, плюс-минус секунд десять. Что поделать, и я, и он рассчитывали, что дело кончится быстрее — он считал, что минут за пять-семь здесь управится (что в реальности заняло бы около четырех-пяти секунд) я — минут за восемь-десять. Думал подведу к Столпам, он полезет внутрь и там его сходу пришибет. Ан вон оно как вышло по итогу-то…

Реальный мир встретил меня гулом голосов, напряжением, ощутимо повисшим в воздухе, и зрелищем с хрипящего от боли Осинина. Мы с Магом Заклятий лежали на небольшом пятачке, свободном от людей. Рядом с ним стояла напряженная, бледная и старающаяся скрыть испуг Императрица, со мной же рядом, присев на корточки, находилась одна из новых Магов Заклятий Второго Императора — и единственная из них, являющаяся целителем. С другого боку на коленях стояла Хельга, вцепившаяся мне в руку и с тревогой глядящая мне в лицо. Увидев, что я открыл глаза, она с облегчением вздохнула и торопливо сотворила крохотное быстрое заклятие. Но несмотря на всю скорость, с которой она это сделала, я успел разглядеть мигом исчезнувшие слезы в глазах девушки. Что ж, приятно увидеть зримое подтверждение моей веры в Хельгу — едва ли она бы проливала слезы по тому, кого не любит. Не тот у моей дамы сердца характер.

— Как ты себя чувствуешь, Аристарх? — поинтересовался откуда-то сзади Павел Александрович.

— Неплохо, ваше высокоблагородие, — ответил я, принимая сидячее положение. — К счастью, одного мага Разума оказалось недостаточно, что бы вывести меня из строя. Не расскажете, что тут происходило, пока я… отсутствовал, скажем так?

— Императрица Александра пыталась доказать, что твоё состояние никак не связано с действиями её слуги, — спокойным голосом ответила вместо отца Хельга, буквально сочась при этом сдерживаемой яростью. — И просвещала нас относительно того, какие кары ждут всех, кто осмелится поднять на неё руку. Надо сказать, она довольно умелый оратор, способный в красках донести свою мысль до слушателя.

Одно то, что Хельга назвала высокую гостью просто «Императрицей Александрой», без обязательно по этикету на подобных официальных мероприятиях «её императорское величество», уже было показателем того, в какой она ярости. А ещё это было оскорблением Императрицы — не так, что бы значимым, но учитывая, что она всё же Императрица… Не уверен, что в случае оскорбления таких персон есть такое понятие, как незначительное оскорбление.

В любой другой ситуации жена Николая Третьего точно не спустила бы подобную наглость. Но ситуация была именно такой, какой была, а не этой самой «любой другой». Она находилась во дворце открытого политического противника её мужа, который был в одном шаге от мятежа, её человек прилюдно, на глазах множества свидетелей напал на гостя Павла Александровича, причем не на какого-то там второсортного аристократишку из не одного из бесчисленных обычных Родов, нет.

Напал на самого молодого чародея восьмого ранга в истории, на героя войны, на Главу Рода, который уже выполнил все необходимые условия для становления Великим, и к тому же при этом принятого дочерью хозяина этого дома в качестве своего жениха. И это не говоря уж о том, что данный аристократ являлся верным и крайне полезным вассалом Павла Александровича Романова, которого тот явно ценил и выделял.

С учетом всего вышеперечисленного симпатии всех присутствующих аристократов были явно на нашей стороне. И готов ставить нашего «Змея» против самой задрипанной из возможных рыбацкой лодки, что Императрица уже пыталась воспользоваться чем-то из артефактов на экстренный случай, что бы смыться, вот только явно не успела. Пространство вокруг нас было запечатано могучими чарами, и сбежать отсюда сейчас не сумел бы и Маг Заклятий, специализирующийся на пространственной магии — заклятий, что блокировали подобные чары, сейчас висело штук восемь, и все — разные, отчего неплохо синергировали друг с другом.

— Её императорское величество заблуждается, — достаточно тактично заметил я. — Её слуга напал на меня, использовав магию уровня Заклятье школы Разума. Мы столкнулись в моём внутреннем мире, и мне с помощью небольшой хитрости удалось одолеть его. Итог вы можете наблюдать сами.

Переставший наконец хрипеть и с трудом вставший на ноги маг Разума с ненавистью посмотрел на меня, но тут рядом с ним оказалась Ярослава Шуйская и от души, не сдерживая силы, врезала тому под дых. Стоящая рядом Императрица взвизгнула от неожиданности, а Осинина подкинуло в воздух. Едва он тяжело рухнул на землю женщина согнулась и добавила кулаком в голову. От удара голову несчастного мага Разума вдавило в пол, играючи разбив плиты крепкого зачарованного мрамора, способного выдержать не один удар магии третьего ранга. Да уж, никогда не следует забывать, что физическая сила магов, особенно седьмого и выше рангов, это само по себе смертельное оружие. Ведь чары третьего ранга вполне сопоставимы с выстрелом из дульнозарядной пушки, причем далеко не самого малого калибра…

— Падаль мерзкая, — процедила женщина, глядя на едва шевелящегося мага. — Правильно вас нигде не любят, гниль столичная… Напасть на балу, куда пришел гостем, в спину, без предупреждения и причины… Ваше императорское величество, даже для вас подобное не может остаться безнаказанным.

— Моя… госпожа… не виновата, — с трудом ответил чародей, поднимая окровавленную голову и кое-как начиная лечить себя магией. — Она не приказывала… мне нападать на Аристарха Николаевича. Это всё целиком и полностью моя вина и мой проступок. И наказывать за это нужно исключительно меня.

Что бы я ни думал об Осинине… Хотя ладно, заслужил, что бы я называл его по имени отчеству, признаю. Так вот, что бы я не думал об Анатолии Сергеевиче, какую бы неприязнь как к врагу не испытывал, за одну лишь верность его стоило уважать. Я отчетливо помню, как от Императрицы к нему ушел телепатический импульс, после которого он и решил напасть, и помню об этом не я один, рядом находился ещё и Второй Император, который едва ли мог не ощутить того же, что и я. Просто промолчи чародей, и вину переложили бы на его госпожу. Которая, положа руку на сердце, отделалась бы за это легким испугом — учитывая, что я жив и более того в порядке, с её головы и волоска бы не упало. Всё-таки она Императрица, и несмотря на всю отвратительность её поступка, если я остался жив, то поднимать на неё руку и начать тем самым мятеж никто бы не решился. Положа руку на сердце, даже если бы я лишился рассудка или умер, вряд-ли бы ей что-то грозило, кроме чудовищного скандала и навсегда погубленной репутации — я не обольщался, смерть одного человека абсолютно точно не стоит начала гражданской войны, в которой погибнут десятки миллионов человек и в ходе которого немал риск разрушения самой нашей державы.

Но вот самому Осинину подобное признание наоборот могло грозить чем угодно вплоть до отчекрыживания головы прямо здесь и сейчас. И надо иметь немалое мужество, что бы защищать свою госпожу, рискуя лишиться жизни — долгой и полной власти, денег и почти любых мыслимых удовольствий жизни Мага Заклятий. Даже не немалое, а огромное мужество, учитывая что он делал это даже зная, что жизни и свободе его госпожи ничего не угрожает. Жертвовал собой, просто что бы сохранить её честь и доброе имя, сберечь репутацию — вот уж преданность так преданность. Интересно, чем столь откровенно неприятная бабенка заслужила подобное отношение с его стороны?

— Я прекрасно ощутил посланное ею телепатическое сообщение за пару секунд до твоего нападения, — холодно заявил Второй Император.

— Она просто поинтересовалась у меня, насколько серьезны чувства госпожи Хельги к Аристарху Николаевичу и есть ли шанс отговорить её принимать столь поспешное и необдуманное решение, — упорствовал маг Разума.