Вернуть Боярство 16 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 46

А дальше крепость полетела строить уже для своих, на переданных им Павлом Александровичем землях. Даже тот месяц, на который отвлекли это чудо магических технологий, мне удалось выбить с немалым трудом. И упрашивать пришлось не нолдийцев, а Второго Императора, спешившего восстановить разрушенный край. Ей-ей, уверен — если бы не тот факт, что Хельге в этом городе если не постоянно жить, так по крайней мере немалую часть своего времени, он бы не согласился.

Вместо улетевшей крепости остались два небольших летающих замка и пара десятков строительных бригад из сорсов и нолдийских магов. Все остальные оговоренные строительные объекты должны будут поставить эти ребята, и они, надо сказать, трудились на совесть. Разумеется, им были немедленно отряжено столько людей, сколько им было нужно. И сразу выделена максимальная охрана — все свободные гвардейцы, плюс вернувшиеся боевые суда, плюс три мага восьмого уровня — я сам, Алёна и Ярослава Шуйская, что, к моему удивлению, осталась здесь, а не отбыла вместе с Федором. Тот, кстати, весьма меня обрадовал — оказалось, всё обещанное мне в обмен на помощь Ярославе он привез с собой. Правда, были и плохие новости — это была последняя подобная сделка на ближайшие год-два, ибо запасы этого добра у Рода поистощились и требовалось немало времени, что бы их восстановить.

Вампиры и псы Канцелярии изредка мелькали неподалеку от моих ключевых объектов строительства, но так ни разу пока ничего и не предприняли. Мои Родовые Земли расширились почти в семь раз указом генерал-губернатора, и теперь в губернии превосходили меня размерами личных владений лишь Воронцовы и Бестужевы, и то не слишком сильно — первые процентов на десять, вторые на пятнадцать. Гвардии враз стало не хватать — причем не магов, их-то как раз было в избытке, а простых рядовых бойцов. На тот момент всё население моих Родовых Земель составляло сто семьдесят тысяч человек, но уже вскоре должны были, вместе с возвращающимися из Магадана войсками Великих Родов, что двигались куда более длинным, но зато безопасным и доступным не только воздушному флоту, но и пешим войскам маршруту. И это было то ещё переселение народов — из разрушенных, спалённых войной дотла земель очень многие уходили, куда глаза глядят. Многим было невыносимо возвращаться в прежде родные места, которые теперь немым укором глядели им в душу, постоянно терзая болью пережитого горя, напоминая о потерях и утратах.

И такие люди сейчас шли в иные края, в иные места, стремясь на новом месте начать жизнь с чистого листа. Конечно, большинство из них не согласятся поселиться здесь, у меня — ибо пережившие ужасы войны люди чаще всего во главу угла будут ставить безопасность нового места жительства. А какая тут безопасность, если мои Родовые Земли — на самом краю Фронтира?

Так что большинство даже не посмотрят на этот вариант, пойдут дальше, не задерживаясь в нашей неспокойной губернии — туда, за Урал, в центральные, защищенные со всех сторон от любого врага провинции. Правда, платой за эту безопасность идут высокие налоги, отсутствие свободной земли, сложность обустройства с нуля — но то дело тех, кто решит там остаться. А там даже магу не так легко достойно устроится, а уж о простом человеке и говорить нечего…

Но зато те, кто всё же решатся здесь осесть, как минимум будут людьми мужественными и труда не боящимися. А так же достаточно разумными, ибо при всех очевидных минусах жизни здесь, в Сибири в целом и у нас на Фронтире в частности, у неё были и свои несомненные преимущества. Особенно ощутимые для простолюдинов, кстати.

Во первых, здесь не было такого явления, как охолопывание — закона, по которому простолюдин, решивший осесть в деревне али на селе (не путать — на города подобный закон не распространялся. Как и на деревни во владении Императорского Рода — ибо всё население страны итак по умолчанию считалось принадлежащим Романовым. Пусть и лишь формально) на Родовых Землях аристократии, становился холопом Рода, владеющего землей. Это было настоящим бичом крестьянства в европейской части России. Здесь же вольный человек, поселившийся на селе, холопом стать не мог — не было здесь, в целом-то, холопства. Арендаторы были, были выкупленные из европейской части страны крепостные, были должники — но последние две категории были обязаны оставаться и трудиться на того, кому задолжали, лишь назначенный судом срок, который судья посчитал бы достаточным для возмещения долга. Справедливости ради, законы эти не всегда работали идеально и как надо, да и реши дворянин, допустим, выпороть как следует такого арендатора, и ничего бы ему за это не было, да… Но подобное случалось крайне редко, ибо после пары подобных выходок люди могли просто уйти от тебя к твоим соседям.

Не было такого явления, как барщина — если знати необходимо от простых жителей, что бы те что-то сделали — общественные работы, строительство или ещё что, неважно — они их нанимали для этого и честно платили за это оговоренные деньги. Аристократия в этих краях была заинтересована не в забитом, замордованном неподъемными податями тощем крестьянине, каждую весну со всей семьёй переходящего на диету из коры окрестных деревьев, не с его барщины и не с его оброка зарабатывали на жизнь в достатке здешние аристократы — их кормила сама Сибирь. Части магических животных, волшебные растения, магические породы древесины, разного рода магические минералы — от что служило основой их благополучия.

И для того, что бы деревья пилились, растения собирались, минералы добывались — для всего этого нужны были люди. И желательно не прибывающие на сезон поработать, а постоянные труженики, опытные, умелые и сами заинтересованные в качестве своей работы, ведь плату они получали не за смены, а за объем сделанной работы.

А что бы эти самые работники появились и осели, нужны были трактиры, бани, лавки, кузницы, артефакторные, бордели, церкви, кабаки и жилые дома. А для того, что бы всё это защищать, да к тому же добывать те самые части тел чудовищ требовались гвардейцы — которые тоже, по хорошему, должны набираться не откуда-то из других краев, а быть здешними, кровно заинтересованными в том, что бы защищать земли своих господ — ибо на этой земле живут и их родные и близкие.

В общем, в отличии от остальных регионов страны, на Фронтире низшим сословиям жилось куда вольготней. А насчет безопасности… Ну, тут вполне можно было всю жизнь прожить и ни разу от магических тварей не пострадать, дожив до глубокой старости. Тут всё зависит от того, под чьей рукой осядешь и какую дорожку по жизни выберешь. И я намеревался в кратчайшие сроки доказать, что жить под моей рукой — лучше всего.

Всё необходимое для этого у меня было — двое, а в скором времени трое магов восьмого ранга (Шуйская не в счет, она сегодня с нами, а завтра обратно в Род призвать могут) четверо Архимагов, несколько десятков Старших Магистров и так далее, вплоть до многих сотен Мастеров. Почти тринадцать тысяч гвардейцев, и их число непрерывно росло, своя эскадра, надежные крепостные стены — действительно надежные, куда крепче, чем у большинства соседей — дороги, выложенные камнем, что тоже скоро появятся… А ещё огромное количество работы — от шахтёров до заводских рабочих.

Моей основной целью является сделать Николаевск промышленным центром губернии. У меня имелись на то все шансы — большинство производств были уничтожены во время битвы в Александровске и за время войны были восстановлены лишь те из них, что были критически важны для продолжения боевых действий — на прочее не имелось ни сил, ни времени, ни ресурсов. А вот сейчас, когда в отличии от большей части государства, для нас наконец наступил долгожданный мир процессы восстановления производств закрутились, и тут было важно успеть если не самым первым, то одним из.

В самом Николаевске будет расположено четыре больших предприятия. Большая, промышленная алхимическая лаборатория и склад, на котором буде фасоваться и упаковываться наша продукция. Завод по изготовлению всякой всячины из металла — гвозди, заклепки, болты, гайки и прочая мелочь, всегда актуальная в хозяйстве. Оплатить услуги летающей крепости, построившей мне город, под силу считанным единицам Родов в губернии, да и не скоро ещё он примет хоть один заказа — у нолдийцев горы работы и на выделенных им землях, и на восстановлении Александровска.