Младший научный сотрудник 7 (СИ) - Тамбовский Сергей. Страница 11

— В одно хорошее место, — сообщил он, — на свое посольство сейчас даже не рассчитывай, если ты про него хотел спросить…

— И почему мне на него не надо рассчитывать? — уточнил я, предвидя ответ, впрочем.

— Потому что загребут тебя, как только ты к нему приблизишься хотя бы на сотню метров, — продолжил мысль Пабло, — там везде патрули выставлены, я проверял.

— Понятно, — почесал я затылок, — тогда рассказал бы, что там тебе поручили товарищи по партии.

— Наш главный связался с Шанхаем… — начал объяснять он, но я его тут же перебил:

— А главный это кто, если не секрет?

— Секрет, — буркнул он, — тем более, что его имя тебе все равно ничего не скажет… так вот — Шанхай скомандовал вытащить тебя из лап контрразведки… или куда ты там попал.

— Понятно… — пробормотал я, — а что с этим деятелем в аэропорту? Как его… Акино вроде…

— Застрелили его, — сообщил Пабло, — при попытке к бегству. Зверствует режим, совсем берега потерял.

— Да, нехорошо, — согласился я, — слушай, а вот такая мысль мне сейчас пришла — что, если позвонить в посольство… вряд ли контрразведка или как ее там прослушивает все номера…

— Прослушивает, — усмехнулся Пабло, — на этом они не экономят, так что вариант тоже непроходной. А мы почти и приехали.

Манила большой город, движение на улицах здесь приличное, так что постоять в заторах нам таки пришлось, прежде чем Пабло свернул во двор между двумя ничем не примечательными трехэтажными домами. Там мы еще немного попрыгали на ухабах, прежде чем он окончательно не остановился возле хибары, покрытой пальмовыми листьями.

— Вылезай, амиго, — предложил он мне, — гостем будешь.

— В гости, между прочим, — вспомнил я текст известного фильма, — на аркане не приводят, а по своей воле идут.

— Не надо придираться к словам, — осадил он меня, — но если тебе больше нравилась одиночная камера, ты только скажи — могу вернуть…

На это уже я не нашел, что отвечать, поэтому просто молча вошел в предложенное жилище. Запашок тут стоял тот еще, очень похоже, что местные жители гнали самогон, так несло закваской для этого напитка…

— Есть хочешь? — спросил Пабло, но тут со скрипом открылась дверь где-то справа и к нам присоединился еще один бравый партизан-подпольщик, у него на роже была написана эта профессия.

Они с Пабло перебросились парой предложений, из которых я понял только «омс» и «пара ке» (кто и зачем соответственно), после чего Пабло сказал мне:

— Это Николас, он будет твоим куратором в ближайшие пару дней.

— Как же он меня курировать-то будет, — не выдержал я, — если я ни одного слова у него не пойму… а он у меня…

— Разберетесь как-нибудь, — меланхолично бросил Пабло, — а я пошел, срочное дело есть…

— Стой, — притормозил я его, — еще один вопросик можно?

— Валяй, — милостиво разрешил он.

— Как ты в эту тюрягу-то проник? Так что тебя там за своего все считали?

— Очень просто, амиго, — ухмыльнулся он, — я же раньше надзирателем работал… не в центральном СИЗО, конечно, но недалеко от него. Так что эту систему знаю изнутри.

После этого он окончательно развернулся и исчез, а Николас, молодой еще парень весь в камуфляже натовского образца, посмотрел на меня и жестами предложил садиться за стол рядом с окном. И через пару буквально минут выяснилось, что этот Коля-Николас понимает корейский язык, вот неожиданность… не все до слова, но смысл улавливает — перешел на него. Вот такой искрометный диалог у нас случился.

— Тебе сколько лет-то? — спросил я.

— Двадцать два, — ответил он односложно.

— А язык откуда знаешь?

— Дедушка из ваших, — так же коротко сообщил он.

— Молодец, — похвалил его я, — тут Пабло говорил что-то насчет поесть…

— Сейчас принесу, — он вышел на минутку в ту правую дверь и вернулся с миской еды в одной руке и большой кружкой в другой.

Это была все та же набившая оскомину кукурузная каша и что-то типа кваса.

— Хлеба, извини, нет.

— Спасибо, амиго, — поблагодарил я его, не став концентрироваться на отсутствующем хлебе, — очень вкусно.

Через несколько минут я закончил с едой и спросил у него чисто для информации:

— Как тут вообще жизнь-то? В Маниле?

— Жить можно, — вздохнул он, — а когда капиталистов скинем, еще лучше заживем.

— Ну-ну, — не стал я разделять его энтузиазма. — А полицейские облавы у вас тут случаются?

— Бывает, но редко, — ответил он, — а до нашего угла они почти не добираются — криминальный район.

— А газетки у тебя никакой не найдется? — спросил я со слабой надеждой.

Она и не оправдалась, надежда эта — никаких газет у него не нашлось, но взамен он предложил посмотреть новости по телевизору.

— Да ты что? — восхитился я, — неужели тут телевизор есть? И телевидение?

— Есть, конечно, — даже немного обиделся он, — это ж столица страны как-никак.

Маленький переносной телевизорик обнаружился в соседней комнате, слева, а не той, куда он там уходил. Оказался он совсем даже и не Панасоником, а обычной Тошибой. Цветной, что удивительно.

— Держи пульт, — протянул он мне его, — и смотри свои новости, а я пока по хозяйству дела сделаю.

Я и пощелкал по доступным каналам, их тут целых четыре штуки было. Никаких новостей не обнаружил, сплошное развлекалово везде шло, тогда я взял и запустил полную настройку каналов через меню. И через пять минут на меня с частоты 231,25 Мегагерц уставилась физиономия моего альтернативного я…

— Привет, — сказал я ему, — из вольного города Манилы. А ты, судя по заднему фону, тоже где-то в тропической стране находишься.

— Ага, в Гаване, занесло меня сюда по случаю, — подтвердил он. — Давай в темпе обсудим все темы, а то опять как в предыдущие разы все прервется.

— Давай, — легко согласился я, — на чем мы в последний раз остановились?

— Ты рассказал, что с тобой приключилось за последнее время, я ответно все про себя выложил. Осталось придумать, что дальше делать

— Стой, объясни сначала про Гавану, что ты там делаешь. Это ведь не очень близко от Москвы и еще дальше от Нижнереченска.

— Ага, — согласился второй я, — двенадцать часов лета из Шереметьева. А что я тут делаю… лечусь… ну то есть готовлюсь к лечению — завтра первый прием. Клиника имени Гарсии, если тебе это что-нибудь говорит.

— Ладно, оставим клинику Гарсии за скобками, — поморщился я, — хотя нет — ты же сам народный целитель, почему себя-то не излечил?

— Такое бывает, ничего не вышло, — вздохнул он, — но давай не будем о совсем грустном.

— Давай… так какой у нас будет план действий — сможешь набросать?

— Да легко, — второй я подвинул кресло поближе к телевизору и продолжил, — план А — мы продолжаем жить, как жили, и ничего не меняем. Ты в Маниле, а я в Гаване. Чем не вариант?

— Я тут между прочим в федеральном розыске, — напомнил я, — и мне это активно не нравится.

— А чего ж в наше посольство до сих пор не сдался?

— Попробуй доберись до них, — буркнул я, — когда кругом патрули, облавы и партизаны.

— Убедил, — ответил он, — тогда план Б у нас будет заключаться в том, чтобы обвести патрули и засады вокруг пальца и попасть все же в свое посольство. Насчет телефонного звонка не думал?

— Думал, — ответил я, — местные товарищи убедили, что это все прослушивается режимом.

— Тогда можно послать кого-то из местных, пусть они о тебе расскажут посольским ребятам.

— Тоже не вариант, — поморщился я, — там на входе наверняка заслон стоит… ну как у нас на улице Чайковского, знаешь наверно… все сомнительные посетители отсекаются в зародыше.

— Знаю, — вздохнул он, — обложили, стало быть, тебя, как медведя в берлоге.

— Примерно так…

— Хорошо, слушай тогда план В, — после секундной паузы продолжил он, — ты в курсе вообще, что у нас сейчас одинаковое время течет, а не с разницей в год?

— Не может быть! — искренне удивился я, — а чем докажешь?

— Ну вот смотри, — и он наклонился и взял какую-то газету, — официальный вестник кубинской компартии газета Гранма, видишь дату?