Зря ты приехала - Роуз Дженива. Страница 10

– Такому я всегда предпочту ласку и енота, – ухмыльнулся я.

Несколько минут мы ели в тишине, украдкой поглядывая друг на друга.

Меня тянуло к Грейс. Мы были из разных миров, но в глубине души я чувствовал, что мы в чем-то похожи… Я не знал, в чем именно, но знал, что похожи. И ей, кажется, нравился мой мир.

– Я не видел вас допоздна, чем вы занимались весь день?

Уголки ее губ приподнялись.

– Ездила покупать «подходящую для Вайоминга одежду», как вы выразились.

– Мне бы хотелось вас в ней увидеть.

Я неловко кашлянул, понимая, насколько поспешил.

Грейс промокнула рот салфеткой, и я быстро перевел разговор на другое:

– Вы встречались с Бетти?

Она кивнула и помешала еду на своей тарелке, как будто хотела что-то сказать, но не знала как.

– Вы с ней обо мне говорили?

Я мысленно перебрал свои последние разговоры с Бетти, но не смог припомнить, говорил ли о Грейс.

– Наверняка. Я разговариваю с ней обо всем. Она для меня как вторая мама.

Я откусил еще кусочек лосося. Грейс слегка кивнула и натянуто улыбнулась. Я не знал, в чем тут дело, но ей, наверное, что-то не понравилось в Бетти.

Бетти хотела как лучше. Она всегда высказывала свое мнение, и иногда невпопад. Но в ней не было ни капли подлости… По крайней мере, насколько я знал. Возможно, Грейс смотрела на нас, деревенских жителей, свысока и общалась со мной просто из вежливости. Может, я неправильно ее понял.

Я поднял голову выше и откусил еще отвратительной брюссельской капусты.

Грейс перестала есть и нахмурилась.

– Вы разбираетесь в автомобилях?

– Вообще-то это не моя специальность. А что?

– Когда я отъезжала от магазина Бетти, загорелась контрольная лампочка двигателя, и он начал трястись на обратном пути, когда я набирала скорость.

Грейс вздохнула. Наверное, вот почему она так напряжена. Думаю, я бы тоже чувствовал себя неуютно, если бы остановился в незнакомом месте так далеко от дома и моя машина забарахлила.

– Ну, мой брат Джо хорошо разбирается в машинах. Он приедет сюда на этой неделе, и я могу попросить его проверить, что не так.

Грейс сделала большой глоток вина.

– Да, было бы здорово.

Я удивился, почему она заколебалась, прежде чем ответить. Может, ей не нравилось принимать помощь – типичное поведение городской девушки.

– Вы сказали, что вернулись, чтобы вступить во владение ранчо. А почему вы, а не ваш брат?

– Мама и папа хотели, чтобы ранчо управлял я. Это значилось в их завещании, и я выполнил их волю.

Она наклонила голову и посмотрела на меня так, словно заглядывала в душу.

– Должно быть, вы сильно их любили, если отказались от своей прежней жизни и вернулись, чтобы жить так, как они.

Я потягивал вино, решая, как ответить. Мне не хотелось говорить о родителях. Хотя отец с матерью ушли, их присутствие все еще ощущалось здесь, тяжелое и темное.

Поставив пустой бокал на стол, я посмотрел на собеседницу.

– Да, думаю, можно и так сказать.

Встав, я взял свою тарелку и спросил:

– Вы доели?

Грейс кивнула, пододвигая свою тарелку ко мне.

Я подошел к раковине и включил воду.

– Давайте, я помогу прибраться. – Грейс привстала, но я махнул рукой.

– Чепуха. Вы готовили, значит, убираю я.

Я заткнул слив и налил в раковину жидкое мыло.

Грейс повторно наполнила бокалы и поднесла свой к губам.

– Я могу и привыкнуть к такому.

Она посмотрела на меня поверх бокала, оглядывая меня с ног до головы.

– Я тоже могу, Грейс.

Со смущенной улыбкой я опустил посуду в мыльную воду.

Если честно, я уже привык. Грейс была привычкой, от которой будет трудно избавиться. Почти невозможно.

Грейс

Я вышла из ванной в белой шелковой ночной рубашке чуть выше колена. Сегодня я забыла купить простую клетчатую или хлопчатобумажную пижаму, но решила, что буду носить те ночные наряды, которые привезла с собой.

Мне нравилось, как на меня реагирует Келвин: его щеки мгновенно краснели, а голос становился глубже. Я ловила его на том, что он заставляет себя отвести глаза, но взгляд его всегда находил дорогу обратно. Келвин смотрел так, словно никогда не видел других девушек, и мне это нравилось. Вот он, танец в начале отношений – опьяняющий, вызывающий зависимость. Ты просто не можешь насытиться, пока не наешься.

Вероятно, поэтому у меня было так много мужчин. Но любые отношения рано или поздно теряют блеск. Тебе становится скучно, все делается рутинным, обыденным. И тогда ты понимаешь, что ищешь это возбуждение, это воодушевление в другом месте.

Взъерошив полотенцем влажные волосы, я побрела в гостиную, надеясь, что Келвин еще не ушел к себе. B гостиной его не было, и я уже собиралась отправиться спать, когда скрипнула ведущая на веранду дверь.

Келвин широко раскрыл глаза и разинул рот. Синий вязаный кардиган плотно облегал его плечи и бицепсы. Он быстро захлопнул рот, но глаза его по-прежнему были широко раскрыты, взгляд скользил вверх и вниз по моему телу, как будто заблудился.

– Я как раз собиралась ложиться спать, – сказала я с мягкой улыбкой.

Ужин прошел неплохо, хотя меня слегла удручали погибшие цыплята и смерть в качестве главной темы разговора. Но я многое узнала о Келвине.

– О. – Он переступил с ноги на ногу. – Не хотите выпить со мной на ночь?

Он держал бутылку виски и два стакана.

Я провела рукой по влажным волосам, на мгновение заколебавшись. Мне не хотелось быть слишком нетерпеливой.

– Конечно, – в конце концов ответила я.

Его губы изогнулись в усмешке, он придержал для меня дверь.

Выйдя на крыльцо, я присела на ступеньку. Келвин налил двойную порцию в оба стакана и протянул один мне. Его пальцы скользнули по моим, послав дрожь по моей спине. Не знаю, задрожала я из-за его прикосновений, из-за прохладного ночного воздуха или из-за осознания того, что я в центре Вайоминга.

Я сделала глоток. Виски не обожгло, потому что я этого не допустила. Как говорится, разум превыше материи.

– Вам, должно быть, холодно.

Сняв кардиган, он накинул его мне на плечи. Я поблагодарила и закуталась поплотнее. От кардигана пахло Келвином – такой лесной запах.

Я посмотрела на ночное небо, полное миллионов звезд, похожих на крошечные огоньки, наблюдающих за нами, напоминающих нам, что где-то есть более огромный мир, и хотя мы воображаем, будто что-то знаем, на самом деле не знаем ничего. Покрывало из огоньков всего лишь обманка, иллюзия, позволяющая нам почувствовать себя частью чего-то волшебного, но в реальности все в нашей жизни случайно. Все на свете лишь перемешанные атомы, субатомные частицы, из них состоит все, что мы знаем и чувствуем. Даже этот момент.

– Как красиво, – сказала я.

– Да, настоящий кусочек рая.

Он отхлебнул виски.

Видите? Волшебство. Красивыми вещами легко одурачить. Мы смотрим на них и думаем, будто их создание – нечто невероятное, будто на их сотворение ушло больше времени, будто они хороши, потому что красивое не может быть скверным. Я редко доверяю красивым вещам.

– В городе я никогда не вижу звезд. Мне кажется, я вообще забыла об их существовании.

Келвин посмотрел на меня, потом – на ночное небо.

– Какая жалость.

– Да. Иногда я подумываю переехать в какое-нибудь тихое, простое место, где люди живут настоящим, а не будущим. – Я сделала еще глоток.

– В место вроде этого? – Келвин одарил меня полуулыбкой и быстрым взглядом.

Я улыбнулась в ответ.

– Да, возможно.

Он снова сосредоточился на звездах.

Некоторое время мы молча смотрели на небо, время от времени отпивая из стаканов.

Большинство людей не любит тишину, но я воспринимаю ее как роскошь. Когда тебя окружает шум и хаос, именно тишина заставляет чувствовать себя живым.

На дереве ухала сова, вдалеке время от времени выл какой-то зверь, вероятно волк или койот.