Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей. Страница 19

Причащайтесь, ангелочки, причащайтесь! Я испил из этой чаши. Я люблю уже другую, я люблю эту грешную Землю, которую ее обитатели видят почему-то сферой, хотя она спираль. Я люблю их женщин с лоном, словно причащение, словно говорящим последнюю истину. С лоном, «говорящим что-то». Он кисло усмехнулся: меня неизбежно закручивает в одну сторону. Ч-черт, как же так?!

Уютная обстановка ресторанчика — под корабельный трюм со снастями и переборками, похабные блатные песни о страданьях «Клавы из Полтавы» и «мудилы из Нижнего Тагила» и аккуратно подстриженные ребята вокруг стали вдруг для Фомина такими близкими, такими родными. Даже дурацкий плакат недавних выборов показался романтичным парусом: на абордаж или проиграешь! — а уж девчонки, размалеванные скромницы и девственницы-невольницы, показались ему райскими птицами на мачтах этого корабля, сиренами. Какие песни щебетали они в разорванные и расплющенные уши мускулистым парням! Фомин их все-все слышал. Неужели придется уходить отсюда? Здесь хоть убьют, так понятно — случайность: из-за денег, из-за квартиры, из-за высокого кресла… да просто так! И в газетах напишут: «найден еще один труп, рыжий, холост, допрыгался…» А там? Там газет нет, там идет война, «война без особых причин», вспомнил он здешнего оракула андеграунда, просто в силу того… а чего, кстати?

— Слушай, а ты не помнишь, из-за чего мы воюем?

— Они захватили наши территории, — пожал плечами Доктор.

— Вот гады! — восхитился Фомин, и с горя заказал еще коньяку.

— Ты много пьешь, — заметил Доктор.

— Это ж коньячок, Док! Если бы не он, я бы уже мордой вон в тех девочках спал! Он мне опускает центр тяжести…

Фомин выпил залпом очередные пятьдесят граммов и посмотрел на Доктора.

— Ну и черт с ним, с замком! — сказал он вдруг.

— Да ты что, с ума сошел! Что с тобой происходит? Я тебя не узнаю, словно подменили. Ты что не понимаешь, что лучше бегать за дырами, чем осесть пылью на унитазе Вечности?

— Как ты сказал? — ахнул Фомин, несмотря на крайнюю усталость. — Док, милый, уж не читаешь ли ты все эти «фэнтази», а?.. «Пыль на унитазе Вечности» Похоже на название их романов.

— Я тебя полдня прождал у Главпочтамта.

— Ё!.. Ну все понятно! Странно, что ты совсем не двинулся. И сколько же ты прочитал этой макулатуры?

— Все, — пожал плечами Доктор.

— И теперь с этими унитазами от вечности ты заявился ко мне, сантехник? Доктор Вантус!.. Ой, не могу!.. Но в унитазе-то мы все равно будем рано или поздно! — вспомнил Фомин, тяжело вздохнув. — Вот в чем вся дрянь!

Наверное, он говорил слишком громко, потому что с соседнего стола на него внимательно посмотрели два крепыша. Их одинаковые, маленькие головы «ершиком» одновременно повернулись в их сторону, потом обратно, словно кто-то покрутил оба крана у смесителя — горячий и холодный.

Доктор никак не отреагировал на эту тираду Фомина.

— Кажется, нас просят уйти, — сказал он, прислушавшись к чему-то, что было слышно лишь ему. — И побыстрее!

Фомин не успел спросить, кто это так обнаглел, что просит магистра Ассоциации уйти, как в подвальчик ввалились два молодца, сидевшие прежде за их столиком, причем, явно не в духе, судя по их первым репликам с вышибалой.

— В чем дело? — удивился Фомин, наблюдая, как к ним спешит лысый мэтр. — Ты же договорился с хозяином места?

— Он говорит, что это не его дело и место из-за нас он терять не хочет.

— Все боятся бандитов! — всплеснул руками Фомин. — Даже эти твари! Ну просто поветрие какое-то! Где я живу?.. Бандитская страна Россия — не только в мэрии, Думе и губерниях — теперь уже и на астрале братки!

А братки уже очень конкретно обратили внимание, что столик их занят и несмотря на успокаивающие пассы мэтра, грозили поранить ему лицо распальцовкой.

— Уходим, — сказал Док, меланхолично.

Он был прав как всегда, братков было не меньше дюжины, такое начнется! Фомин помахал мэтру рукой. Тот, сделав еще несколько округлых движений перед бандитами, завораживая, тут же возник перед столиком весь в поту. Вид у него был: я вас предупреждал, у меня спина мокрая!..

— Мэтр, — начал Фомин, кладя деньги на стол. — У нас образовалось срочное дело. Можно воспользоваться служебным выходом?

— У нас его нет! — почему-то обиделся мэтр.

— Жаль! — действительно пожалел Фомин, потому что братки уже направились к ним, а вся честная компания… впрочем, еще не вся, слава Богу, но кое-кто уже обратил внимание на этот небольшой «кипиш».

— Вы тут со столов кое-что на всякий случай уберите. Самое ценное, я имею в виду, — посоветовал Фомин еще.

— Пошли, пошли уже! — поторопил его Доктор, в то время как мэтр с ненавистью играл желваками.

— Реликвии там… святыни кабака, хоругви… в надежное место, — пояснил ему Фомин, вставая и плетясь за Доктором…

Доктора, как всегда не тронули. Он прошел мимо братков, словно призрак, они и глазом не повели. И как он это делает, страдал Фомин, почему все время цепляются только ко нему?.. «Я нейтральный, я нейтральный» — начал бормотать он на манер: я не ёжик!.. Как бы не так! Один из бандюганов ткнул Фомина пальцем в плечо.

— Ты почему со стола не убрал? Я, что ли, твои лимоны жрать буду?

— Так не дали! — с жаром возразил Фомин, нежно отодвигаясь от пальца. — Так спешат вас встретить! Все тряпки поотнимали.

— Фома! Ты идешь что ли?.. — Доктор стоял метрах в трех у перегородки. Место удобное, и за спиной никого, кроме вышибалы.

— Эт ты, что ль, Фома-то?.. — Палец угрожающе уставился в Фому, не в грудь даже, а куда-то унизительно в печенку. — Ты это… с тобой разговаривают, не надо никуда идти!

— Так это… — невольно переняв его манеру, ответил Фомин. — Я это… просто уссусь сейчас! Может, до туалета-то можно? Эт вить… сам знаешь!

Фомин даже характерно передернул плечами, как будто едва держится.

— О, правильно! И нам с Витьком туда же! Правда, Витек? Пошли, Фома!..

Фомин был обнят и плотно отведен в туалет.

— Ты у дверей? — успел он бросить невинно полу-вопрос полу-утверждение Доктору, который (гад такой, как невидимка!) курил себе и разговаривал с вышибалой.

Как только дверь в туалет закрылась, Доктор, все так же мило беседуя о преимуществах любого банкомата перед каратэ, перекрыл охраннику дверь: кто знает, как он себя поведет. Через минуту дверь туалета снова открылась и появился Фомин.

— Вы какие курите? — спросил он у кого-то в туалете, потом повернулся к Доку. — А у тебя какие?

— Все те же!

— О, ребята их и хотят! Сейчас принесу! — крикнул он в туалет и закрыл дверь.

— Такие пацаны реальные — наколки, речь, манеры! — с восторгом рассказывал он охраннику, выходя из ресторана.

— Я ничего не видел! — сразу предупредил тот, моментально распознав в этих двоих большую опасность.

— Хотя бы минуту не выпускайте никого, — попросил Доктор услужливого вышибалу, и улыбнулся нехорошо. — Если что…

— Ты их не покалечил? — спросил Доктор за дверьми. — А то мэтр нас запомнил!

— Не, я им в точку отмены меридианов. Они так удивились! Потом заплакали и стали просить друг у друга прощения…

Парни действительно сначала сильно удивились нежности его ударов, будто щекотке, и не могли понять, почему же они ничего не могут сделать с этим лохом и как-то тошнотворно плывут по стенке; а потом вдруг увидели совершенно иной мир — страшный, где наказание это прощение, и его ангел — вот он, перед ними!.. Их бессмысленно воинственные физиономии скуксились по-детски и они, будто повинуясь невидимому знаку, бросились в объятья друг другу и стали просить прощения, за то что крысятничали друг у друга. Они рыдали друг на друге и просили замочить себя наглухо, и их слезы, сливаясь, были больше иорданской сливы. Когда же они стали каяться, что обманывают братву и имеют лавэ на стороне, Фомин не выдержал и вышел.

— Ссучились! — сказал он Доктору. — В общак не додают!.. Уже о ментовке думают, пишут совместное коммюнике против оргпреступности… Нигде правды нет! — вздохнул он. — Даже у бандюков!