Навстречу Рассвету (ЛП) - Кинли Т. С.. Страница 2

Я охуеть как ошибалась.

Микаэла и я вели себя как кошка с собакой. Её настойчивость относительно моего возвращения в Неверленд действовала мне на нервы. Между этим и её смирением с неминуемой смертью, я была на грани. Она полностью прекратила лечение. Теперь её смерть казалась почти неизбежной. Мой разум не позволял мне смириться с тем, что она умирает. Я не могла принять мир, в котором её не существует, и всё же она ежедневно махала этим мне перед лицом. Мне приходилось каждый день встречать медсестру хосписа в нашем доме с улыбкой, зная, что Микаэла официально сдалась.

Я постоянно пыталась уговорить её встретиться с другим онкологом, но она каждый раз отказывалась.

— Гвен, я приняла решение. Мне нужно, чтобы ты смирилась. Некоторые вещи нам не подвластны, — твёрдо сказала она, без малейшего намёка на колебание в голосе. Этим заявлением она начинала и заканчивала каждый спор.

— Мик, да ладно, он лучший в своей области. Меньшее, что ты можешь сделать, это встретиться с ним и узнать, что он скажет. Что от этого изменится?

— Мы не можем себе этого позволить. Этот специалист находится в Америке, и, кроме того, я не хочу продолжать лечение.

Я закатила глаза, чувствуя, как внутри вспыхивает обычный гнев из-за её упрямого отказа хотя бы просто попытаться.

— Милая, ты даже не представляешь, каково это — жалкое существование. Это даже не жизнь. Я просто хочу пожить спокойно, пока не обрету вечный покой.

Я съёжилась от её слов. Она уступила смерти, и мне была ненавистна сама мысль об этом. Она была хорошим человеком и её жизнь не должна была закончится, не успев начаться.

— Не беспокойся о деньгах, это не то, о чём тебе стоит переживать прямо сейчас. Я позабочусь об этом.

— Давай поговорим о тебе. Когда ты признаешь, что тебе нужно вернуться в Неверленд?

— Я больше не буду обсуждать это, Мик. Я же говорила тебе, они меня предали! Это была лишь фантазия. Я начинаю задаваться вопросом, не было ли всё это сном?

Она покосилась на меня, когда я пыталась отвлечь её, предположив, что моё исчезновение — результат психического расстройства. Но я была уверена в пережитом так же, как уверена, что утром взойдёт солнце. Я была готова отдать всё, лишь бы она перестала напоминать мне, что именно я оставила позади.

Я тосковала по забвению Неверленда. Почему наш мир не мог заставить тебя забыть? Казалось, всё было совсем наоборот. Каждое воспоминание было таким ярким, каждая эмоция — обострённой. Я почти чувствовала их запахи, чувствовала их призрачные прикосновения на своей коже. Сны тоже не приносили облегчения. Чаще всего я просыпалась потной, с бешено колотящимся сердцем и отчаянной потребностью, пульсирующей в моей душе. Единственным способом сдержать сны был алкоголь. Я напивалась до чёртиков — только это давало мне желанное забытьё. Что ж, практически всегда, это было больше, чем просто бокал.

Я глубже погружалась во Тьму.

Я знала, что ещё не достигла дна, и была в ужасе от того, к чему это приведёт, насколько хуже всё станет, если Мик умрёт. В тот день, когда больничную койку перенесли в гостиную, потому что сестра больше не могла подниматься по лестнице в спальню, я сорвалась. У меня не было больше сил находиться в этом доме.

Я выскочила через парадную дверь и побежала вслепую по улицам и переулкам, даже не думая, куда. И бежала до тех пор, пока мои ноги не подкосились, а лёгкие не начали гореть. Я плюхнулась в тихом переулке, прижавшись спиной к кирпичной стене, прохлада которой была желанным облегчением для моей горящей кожи. Свесив голову между коленями, я отчаянно пытаясь отдышаться. Моё тело было истощено, но, как ни странно, боль от нагрузки была приятной. Какое-то время я сидела, наслаждаясь тем, что вместо эмоциональной боли испытываю настоящую, физическую.

Не торопясь, волоча ноги, я возвращалась домой, насильно заставляя себя идти. Эйфория от физических нагрузок быстро иссякла, и я снова погрузилась в свои мысли. Меньше всего мне хотелось столкнуться с Мик после того, как сбежала от неё, словно трусиха.

Наступила глубокая ночь, прежде чем я, наконец, набралась смелости и переступила порог. Я прошла мимо койки в свою комнату, игнорируя шквал вопросов Мик, и рухнула на кровать. Надежды на забвение без сновидений не сбылись, без алкоголя желанное забытьё ускользнуло от меня, и я вступила во вторую половину своих ежедневных мучений.

***

— Гвен, где ты была? — прошептал мне на ухо знойный голос Эбена. Его большое тело обвилось вокруг меня, излучая тепло и прижимая меня спиной к своей твёрдой груди. Его нежные пальцы убрали волосы с моего лица и заправили их за ухо. Я повернулась и посмотрела на него, ища ответы в тёмных глазах.

— Ты бросил меня. Я была тебе больше не нужна.

Он провёл пальцами по моей челюсти, а затем нежно поцеловал, дразня мои губы своими.

— Ты действительно в это веришь?

— Тебя не было рядом, когда я нуждалась в тебе, — прошептала я и отвернулась. Он ласкал мою грудь, перекатывая сосок между пальцами, и я не могла сдержать стон, сорвавшийся с моих губ.

— Но ты нужна мне сейчас, — проворковал он мне на ухо и продолжил целовать меня в шею. Он сдвинул бёдра и крепко прижал свой член к моей спине, подтверждая только что сказанные слова. Эбен продолжал играть со мной, и моё предательское тело подчинилось. Я снова застонала от ощущения, как он ласкает меня, возвращая к жизни. Мне это было необходимо, я отчаянно нуждалась в нём.

— Как я могу доверять тебе? — выдохнула я, прижимаясь к нему попкой и ожидая пока он успокоит меня словами, прежде чем овладеет моим телом.

— Вещи не всегда такие, какими кажутся, любимая, — глубокий, хриплый голос сменил голос Эбена, и я вздрогнула. Обернувшись, я увидела ярко-голубые, как незабудки, глаза Крюка, смотрящего на меня с лукавой ухмылкой.

Запыхавшись и растерявшись, я резко вскочила на ноги. Прошло несколько мгновений, прежде чем я начала узнавать знакомое окружение, и поняла, что всё ещё нахожусь в своей спальне в Лондоне…

Одна.

Должно быть, у меня я тронулась умом, если моё подсознание чувствовало необходимость постоянно показывать мне сны, которые я не хотела видеть. С каждым разом моё сердце разрывалось всё сильнее. Я со стоном плюхнулась обратно на кровать. Тело пульсировало неутолимым желанием, вызванным сном. Я потянулась к тумбочке и вслепую порылась в ящике. Я вытащила лимонно-зелёный вибратор-кролик и вздохнула.

— Не сегодня, Питер. Сейчас очередь Эбена, — сказала я вибратору и положила его обратно, заменив на большой чёрный фаллоимитатор. Я была настолько развращена, что стала называть секс-игрушки в честь своих парней.

Я быстро достигла оргазма. Удовлетворив свою потребность, теперь я могла встретить день, контролируя свои сексуальные желания. Игрушки никогда не сравнятся с моими мальчиками. Чёрт, да ни один живой мужчина никогда не сравнится с ними. Но я старалась изо всех сил, чтобы хоть немного обуздать свои потребности.

Мысленно подбадривая себя, я начала готовиться к новому дню. Небольшая передышка, которую я получила от вчерашней пробежки, натолкнула меня на новую идею. Может быть, я смогу найти другой способ справиться с эмоциональным стрессом. Я могла бы заняться своим телом — научиться драться. Это был бы идеальный выход, чтобы заглушить душевную боль, которая поглощала меня последний месяц. Моё унылое настроение отразилось на Мик, и мне нужно было вернуть её расположение. Если бы только я вновь могла стать той беззаботной сестрёнкой, которую она хотела во мне видеть, возможно, она бы передумала и возобновила лечение. Но если я не смогу её убедить, мне не хочется тратить оставшееся время на бесконечные споры и постоянные пьянки.

Я схватилась за свои парные ожерелья из желудей. «Поцелуй» Питера с Первомая до сих пор висел на моей шее рядом с медальоном моей матери. Реликвия была эквивалентом «поцелуя» Венди от Питера, который передавался от дочери к дочери. Если я хочу двигаться дальше и стать идеальной сестрой для Мик, то никакие напоминания о Питере и моих мальчиках не должны помешать мне в этом. Я сняла ожерелья с шеи и положила их в тумбочку, рядом со своими секс-игрушками и метательными ножами, которые мне подарил Эбен. С тех пор как я вернулась домой, я даже не взглянула на ножи. Я не могла. Боль была ещё так свежа. Пора было начать жить дальше, насколько это было возможно. Мне не нужны напоминания. Я с силой захлопнула ящик, давая понять себе, что готова.