Капитан (СИ) - Горшенев Герман. Страница 5

Если в одно слово говорить, то слышу мой язык, а вот на моём втором новом языке — это длинная фраза, и что такое «по третьему номеру» — непонятно. В их языке нет таких слов, что приходиться простые вещи предложениями собирать? Зато к местной живности и почти всем растениям, как бы странно они ни выглядели, легко подбирались слова из нового языка.

Волк на новом звучит как волк, одним словом, а не дикая собака. В памяти всплыло, что дикая собака, обычная собака и волк — это разные звери. Явно слишком много букв для языка тех, кто может провести всю жизнь в Космосе, ни разу не спустившись на планету, а вся дикая природа ограничена орбитальной станцией отдыха, куда ссаживают экипажи для ротации или пока чинят корабль. Да и слова звучат, немного коробя горло, но, думаю, это дело привычки.

Такое бывает, когда симбионту загружают сразу несколько языков, и тогда не понимаешь, на каком языке ты думаешь и говоришь. Вспомнились последние секунды. Я, темное нечто, ударные лапы богомола вместо рук, куски черной тьмы, липнущие к коже и прорывающиеся внутрь тела. Точно на карантин отправили!..

Тогда опять вопрос: с чего бы это я тут, в лесу, а для антуража выпустили группу плохо пахнущих, наполненных химией и мышечными имплантами дикарей? Зачем подстраховали моё появление полуразумным биоботом? Интересно, а почему именно волк? На моей памяти боты никогда не выращивали такими. Богомолы, гуманоиды, пауки, но никогда не собаки. Собаки бегают только по плоскости. Если хотели сделать животное, похожее на местную фауну, то создали бы кошку, она может двигаться не только по плоскости, но и в объёме.

Что делать, если бы бандиты подвесили меня на дерево? Как бы этот зверюга мне помог? Может быть, его специально создали для быстрого перемещения на большой территории и объёме для увеличения скорости передвижения пожертвовали возможностью боя в? Почему не кошка? Не думаю, что коты были бы медленнее, но зато могут залезть на скалу или дерево.

Мой поток нескончаемых вопросов прервал знакомое ворчание. Дерево, если мне не померещилось, конечно, — или что тут у них вместо солнца, — уже погасло. Я уже развёл небольшой костёр, совсем как в детстве. Когда я в последний раз жёг такой огонь? При соприкосновении с обухом корявого ножа огниво давало огромные снопы искр, и на получение огня ушло меньше минуты. Волчара прошёл рядом, слегка порыкивая на разные лады, как бы разговаривая, — в точности, как мой пёс в детстве. Затем волк аккуратно пощипал мне руку, задрав верхнюю губу.

— Кусь делаешь? Очень хороший хозяин попался? Надо как-то тебя назвать. У тебя нет бортового номера? Ладно, тогда сам что-нибудь придумаю.

В ответ — ворчание. Зверь направился к зарослям, куда я стащил трупы бандитов.

— Понял! Слишком умные буквы! А множество лишних слов портит аппетит, — согласился я, а за кустами раздался хруст костей.

Спать не хотелось, поэтому решил спокойно подумать. А чтобы занять себя, решил почистить оружие. Очередной раритет. Какая-то древняя модификация. Называется «Суворов». Откуда знаю? Ну, наверное, откуда-то знаю, и даже в курсе, как его разбирать. Слишком тяжелый день для душещипательных воспоминаний и вопросов без ответа. Закончив с оружием, подтянул пищевой рюкзак, достал кусок мяса и хлеб. Продукты были завёрнуты в тряпку. Тронул локтем.

Нервные окончания биоанализатора симбиотического управления я выращивал в локтевом суставе. Дополнительные рецепторы уже проросли и окончательно слились с моими нервами. С того момента, как появилась система регенерации, все добавления интегрировали не в тело, а сразу в энергетическую составляющую, как говорили, «прямо в душу». Тело восстанавливалось сразу с симбионтом и теми возможностями, к каким ты привык, и в нужных местах. Если попадал в клон чужого тела, как сейчас, то имплант быстро доращивал недостающие части.

Десант проращивал нервные окончания на реакцию и силу, стимулируя рост мышечной массы. Пилоты — реакцию и кровеносную систему, чтобы выдерживать тридцатикратные перегрузки и не умереть от кровоизлияния в мозг. А я как капитан малого корабля с экипажем в десяток человек — всё сразу, но понемногу. Приходилось управлять ремонтными дронами, ложиться в кресло пилота, командовать контрабордажной командой и даже проверять состояние жилого модуля во время долгого стояния на рейде. Нервные окончания симбионта всегда с тобой, и они дополнят твои чувства там, где человеческие органы бессильны.

Прижал к локтю кусок мяса, хлеб и плеснул немного пойла, пахнущего спиртным. Я специально вырастил биоанализатор на локте. Руки могут быть грязными, и сдуреешь постоянно знать, в чём ты пальцы измазал. Локоть же почти всегда чистый. Есть те, кто выращивает на языке, но, на мой взгляд, это глупо. Если сожрать кусок гнилого мяса, то можно отплеваться, но есть такие яды, смертельная доза которых составляет полкапли: и выплюнуть не успеешь. Локоть тоже не панацея, но когда я проверял на корабле жидкость в застоявшейся системе регенерации воздуха, то локтем было вполне приемлемо, а вот лизать покрытые зеленоватым и плохо пахнущим налётом решётки радиаторов я бы не стал.

Трофейная жратва оказалась вполне съедобна, но не без постороннего бактериального заражения и небольшой добавки химии. Хлеб готовили грязными руками, мясо солили, тоже не заморачиваясь лицевой маской, а пойло было просто гадостью, но не отравой, а обыкновенной дрянью. Меня не раз угощали на кораблях самогоном местного производства из сладких напитков, которые сливали из пищевых синтезаторов. Не лучше и не хуже, состав посторонних включений в космическом самогоне был даже обширней, а здесь был обычный спирт с грязью и добавлением неизвестных трав, а не ядовитая жидкость.

Волк заинтересовался запахами и вышел из темноты, с любопытством принюхался. Подошёл и слегка куснул за руку, оттопырив верхнюю губу. Я отрезал зверю кусок мяса и протянул угощение:

— Опять кусь? На, жри, сервировать отрыжкой не умею, я тебе из рук дам. Это, конечно, не задняя нога закачанного химией трансплантата, но тоже вполне себе.

Зверь обнюхал мясо и презрительно фыркнул, а я согласился:

— Ну, вот видишь!.. Не заладился у нас обмен подарками. Я человечину не ем, а ты сушёным мясом брезгуешь. Ничего. В природе каждый вид создан по-разному, чтобы друг у друга кормовую базы не отнимать.

Тронул морду волчары, который стоял рядом и внимательно наблюдал за моей трапезой. Странная грубая шерсть, больше напоминавшая жесткий пластик. Она была абсолютно холодной, а не мягкая и пушистая, как у моей собаки.

— Какой ты, Кусь, жёсткий!.. Зато такая твоя броня защищает от кровососущих насекомых, — одобрил я выбор, обратившись к волку.

Трогать гриву, источавшую терпковатый запах и состоящую из игл, покрытых маслянистой жидкостью, не стал. Наверняка какой-нибудь яд. Прекрасная защита против тех, кто нападет со спины и попытается прогрызть шею. Огромные когти и клыки, злобно загнутые, чтобы никого не выпустить. Всё смотрелось вполне логично. Изобретение местных ботоделов, придумавших эту биомодификацию, стоило похвалы. Вполне нормальная зверюга для открытых больших пространств.

Светало. Кусь отправился к своему логову, а я последовал за ним. На всякий случай решил проверить, не появиться ли у меня аллергия на свет внутри пещеры волка, а не посреди открытой поляны. В прошлый раз именно на рассвете меня обожгло, а к вечеру свет стал просто обычным и приятно грел. В этом мире полной темноты не было. И, как только погас свет огромного дерева, — а тут именно дерево заменяло светило, — то на смену ему пришло что-то вроде жирной иглы на небе, дававшей вполне приемлемое освещение, поэтому я отлично видел дорогу к пещере.

Глава 3

Добрые дяди «Космо»

Проснулся от традиционного пощипывания зубами. Судя по оттенку, свет дерева опять потух, а его место сменила жирная игла. Хотел прилечь на пару часиков, чтобы высунуться и проверить переносимость утреннего света, а проспал до ночи в глубине пещеры и пропустил эксперимент.