Ну ты, Маша, и коза! - Филимонова Лина. Страница 3
Пытаюсь вырваться, хочу снять с головы мешок и, особенно – скотч с губ. Заклеенный рот бесит больше всего!. Но меня держат наручники. И ноги у меня тоже чем-то спутаны… Полный трындец!
– Ну, готовься! – звучит у меня над ухом. – Был котиком, станешь миленькой маленькой кисой!
Вслед за этим – дружный гогот.
Конечно, это шутка. Никто мне ничего отрезать не будет. Девчонки просто развлекаются. Дуры! Идиотки малолетние! Накидались шампанского, решили пошутить. Может, еще и на камеру все снимают. Потом в сеть выложат.
В таком случае даже хорошо, что у меня на голове мешок…
Я ощупываю наручники. Они явно не настоящие, так, игрушка из секс-шопа. Но запястья из них не вытащить. Зато можно разорвать цепочку… Нет, не поддается, как ни стараюсь.
– Штаны с него снимай! – командует одна из хулиганок.
– Я не буду!
– И я не буду.
– Машка пусть снимает!
Интересно, почему именно Машка?
Чувствую, как кто-то возится с моим ремнем. Машка? Я бы этой Машке устроил армагедец и апокалипсис…
Но пока что пытаюсь незаметно растянуть звенья на цепочке от наручников.
– Будешь знать, как обижать хороших девочек! – раздается над моим правым ухом. – И водиться с помойными кошками!
С какими, нахер, кошками? И кого это я обижал? Я только приехал! Еще никого и пальцем тронуть не успел.
Над левым ухом щелкает что-то железное. Ножницы? Секатор?
А-а-а!
Я в шоке. В ахуе. Мне капец как страшно!
Но не всему мне. Есть у меня один безбашенный и, видимо, бессмертный фрагмент организма.
– У него стоит, – хихикают девчонки.
Ну да, когда входит дама, джентльмен встает. Так у нас, настоящих джентльменов, принято.
А дама как раз расстегнула мои брюки.
А может, девушки просто хотят большой и чистой любви? Групповой. Я только за! Честно. Не надо насилия. Уберите секатор. Сколько вас тут? Не ссыте, леди, я справлюсь.
– Сейчас котику яйки чик-чик, – измывается одна из девчонок.
– Котику отрезали конец – вот и сказочке конец, – напевает вторая.
Остальные хохочут, аж заливаются. Охренеть, какая смешная шутка!
– Так, у кого секатор?
– У меня.
Снова железный лязг над ухом.
– Режь.
– Трусы мешают.
– Снимите с него трусы!
– Я не буду его за писюн трогать.
– И я не буду.
– Пусть Машка трогает.
Да почему Машка-то? Какого хрена?
– М! М! М! – ругаюсь я страшным матом сквозь липкую ленту на губах.
– Тут есть железные щипцы, – выдает одна из хулиганок. – Я его сейчас щипцами подцеплю, а ты держи секатор наготове.
Что, мля? Вы это серьезно? Девки, вы вообще охренели?
– Крови, наверное, много будет. Может, ведро подставим? А то убирай потом.
Я чувствую резкое головокружение и слабость в ногах. Реки крови… Мой отрезанный член в ведре…
Жуткие картинки проносятся перед глазами.
А сейчас меня трогают за то, чего я могу лишиться уже через секунду.
– Писюн неправильный – слышу я растерянный голос одной из девчонок.
– В смысле – неправильный?
– Не тот.
Что, мля? Писюн, говорите, пошел не тот? Мой настоящий джентльмен вам еще и не нравится? Капец…
Нормальный он у меня! Более чем. Значительно крупнее среднего.
Дуры пьяные!
Если инвалидом не сделают, то импотентом точно оставят. После такого унижения и нервяка.
– Пофиг. Режь.
Стоять! Не сметь ничего резать!
Я делаю нечеловеческое усилие. Дергаю наручники изо всех своих сил. Так резко, что чувствую острую боль в плечах.
Хрен с ними, с плечами! Надо спасать самое дорогое.
Цепочка наручников рвется, я освобождаю руки. Срываю с головы мешок. Девчонки с визгом разбегаются. Но я ловлю одну за руку. И не отпускаю. Хоть она яростно брыкается. Как молодая кобылица.
– Пусти!
Тяну ее к себе. Обхватываю за талию.
А тут есть за что подержаться… Со всех сторон.
Мы с ней отчаянно боремся в темноте. С меня окончательно упали штаны. С нее наполовину сползло платье.
И тут внезапно вспыхивает свет… И я вижу ее лицо.
Капец. Ни за что бы не подумал, что это она. Жопастая Моника, чтоб ее!
– Пусти…те меня! – лепечет испуганно.
– М! М!! – мычу я.
Рот-то все еще заклеен.
Моника, которую я держу в тесных объятиях, соображает – срывает скотч с моих губ.
– Что, детка, продолжим наши эротические развлечения?
Глава 5
Маша
– Ну, за операцию! – Алина поднимает бокал, мы все чокаемся, хихикаем, переглядываемся.
Я почти не чувствую боли. Еще бы! Сколько-то бокалов чего-то крепкого, сверху – шампанское… Прекрасная анестезия!
– Я знаю, где взять наручники, – говорит Риша.
– Ого! Твои?
– Нет. У отца в кабинете видела.
– Думаешь он там…
– Не хочу об этом думать! И очень жалею, что однажды заглянула в ящик комода в их с мамой спальне.
– Неужели наши родители все еще… Ну… Они же старые!
– Девочки, о чем мы говорим вообще?
– Нужен секатор, – деловым тоном произносит Риша. – Или ножницы.
– Зачем? – перебивает ее Настя. – Вы же не собираетесь на самом деле что-то отрезать.
– Напугать!
– Он будет с мешком на голове. Все равно не увидит.
– Точно…
* * *
Риша расставила всех на позициях. Алина у электро щитка, она должна вырубить свет. Мы с Ришей приготовились перехватить Богдана у кладовки, на пути к бильярдной.
Настя звонит брату:
– Богдаш, мне срочно нужна твоя помощь. Можешь подойти к бильярдной?
И сразу – звонок от Алины.
– Он идет!
– Что-то слишком быстро.
– Я вижу его спину! Вырубаю свет.
– Ну что, банда, погнали?
Мы – грозная банда. Это правда, хотя на вид и не скажешь. Но нас всех папы таскали в походы, в тиры, и на военные игры. Мы умеем стрелять, вязать узлы, ставить палатки и давать отпор обидчикам. А некоторые даже умеют метать топор… Это я про Алину. Ее папа научил. Грозный, но добрый дядька, которого в тусовке зовут Носорогом.
Так что неудивительно, что операция идет как по маслу. Богдан связан, обездвижен, с мешком на голове. Алина присоединилась к нам. Настя, которая изначально хотела стоять на стреме, тоже почему-то оказалась внутри кладовки.
Есть только один косяк – не включается свет, выключатель не срабатывает. Видимо, Алина что-то там напутала на щитке. Но нас уже не остановить…
Алина плетет что-то про кису, Настя – про помойных кошек. Риша щелкает над ухом Богдана складным железным метром, изображая секатор. Мы все давимся от смеха.
Я расстегиваю штаны своего парня. Изначально заходить дальше мы не собирались. Но у него, блин, стоит! Значит, ему еще не страшно. Он не верит, что мы сделаем ему что-то плохое.
Козел! Думает, ему все сойдет с рук!
Я вспоминаю, как он демонстративно обнимал Лику, и дико завожусь. Риша это понимает. Поэтому выдает фразу про железные щипцы.
– Давайте ведро подставим. Крови много будет, – это уже я.
Говорю – и резко сдергиваю с него трусы. Пусть реально испугается!
И тут уж я понимаю, что ему, наконец, стало страшно. А еще я понимаю…
Да нет. Не может такого быть. Мне кажется…
Секунда – и на меня обрушивается страшное осознание. Мне не кажется! Это не Богдан. У него не такой!
Девчонки визжат и разбегаются. Богдан… то есть, не Богдан… хватает меня за руку. Он порвал наручники. И…
Схватил меня в охапку. Прижал к себе так крепко, что у меня кости трещат! Я вырываюсь. Мы боремся. Я чувствую, как с меня сползает трикотажное платье. А с него – штаны.
Я все еще прижата к нему. И… Ай! Резкая вспышка. Я на секунду зажмуриваюсь. Открываю глаза. Кто это? Очень сердито мычит, потому что рот у него до сих пор заклеен.